Страница 25 из 31
школе. Нужно разобраться со всеми хвостами.
Мама нахмурилась.
- Понимаю, - кивнула она без особого энтузиазма. - Я вас провожу.
Они вышли в коридор, а я упала на кровать и, уткнувшись лицом в подушку,
разрыдалась.
***
В конце января я возобновила учебу в школе. Вместо Арсения Валерьевича
литературу у нас теперь преподавала Екатерина Сергеевна - строгая, но
справедливая, прекрасно справляющаяся с нашим сумасшедшим классом. И все
же предмет этот уже не вызывал во мне столько трепета и восторга. Я училась
вдумчиво, старательно, но все чаще ловила себя на мысли, что без учителя жизнь
моя лишилась прежних красок, я практически перестала улыбаться и получать от
чего-то удовольствие. Я лишь плыла по течению, делала, что от меня требовалось -
и все. Я даже картины перестала писать, а мечта стать художницей не была столь
желанной, как раньше. Себе-то я могла признаться - без Арсения Валерьевича я не
жила - я существовала. И существование это было безрадостным, а в какие-то
моменты - даже тягостным.
Кто только не пытался вывести меня из этого состояния. Темный каждый день
искал со мной встреч, заваливал цветами и конфетами, Ромка звал прогуляться,
даже пытался устроить совместный отдых в Питере, который, как он знал, я просто
обожала. Но цветы с конфетами летели в мусорную корзину или передаривались, а
предложения Ромки неизменно отклонялись. Весело проводить время не было
настроения, да и не до этого как-то. Все мои мысли занимала учеба. Если, конечно,
я не думала об учителе, что, собственно, я запретила себе делать.
Однажды, вернувшись домой после школы, я обнаружила в своей комнате Олега -
как он там оказался, для меня до сих пор оставалось загадкой. В руках он держал
огромный букет бордовых роз.
- С чего ты взял, что я люблю розы? - спросила я вместо приветствия.
- Все женщины любят розы, - усмехнулся Олег.
Я бросила рюкзак под кровать и плюхнулась на кровать.
- Все, но не я, - бросила я резко. - Проваливай.
- Мила, я хотел извиниться...
- Принимается. А теперь проваливай.
- Я не уйду, пока не скажу тебе все, что собирался сказать.
- Ха! А мне чихать на то, что ты хочешь там сказать. Мне уроки делать нужно, -
добавила я, доставая из рюкзака дневник с тетрадками.
- Не глупи, Мила. Я знаю, тебе хреново, но...
- Ничего ты не знаешь, - прошипела я, сжимая кулаки. - Если сейчас же не
уберешься, я тебя поколочу.
- Ну и поделом мне, - склонил голову Олег. - Я заслужил это, Мила. Из-за меня ты
теперь вот на учебе зациклилась, света белого не видишь, а лучший друг совсем
свихнулся...
- Не хочу ничего слышать, - перебила я его и в подтверждение слов прикрыла уши
ладонями. - Я ничего не слышу. Ла-ла-ла... - пропела я, зажмурившись.
А в следующую секунду почувствовала, как меня схватили за плечи и легонько
встряхнули. Распахнула широко глаза и уставилась на хмурое лицо Олега - его
умоляющий взгляд заставил меня отнять руки от ушей.
- Что тебе от меня нужно? - процедила я сквозь зубы, отталкивая его от себя.
- Мила, ты нужна мне. Без тебя мне ни за что не переубедить этого упертого осла,
что любовь, настоящая взаимная любовь, дарована нам свыше. Мы просто не
имеем права этим пренебрегать.
- О, да ты романтик, Олег, - с сарказмом произнесла я. - Откуда столько иллюзий?
Ты хоть любил?
- Да, любил. И люблю. И поверь: отказываться от нее не собираюсь ни за какие
сокровища мира.
- А ради детей?
- Мила, - Олег мягко заглянул мне в глаза, - семья - это не родители и дети, это
муж и жена, мужчина и женщина. Дети - как птенцы - со временем вырастают и
улетают из гнезда, а жизнь до старости мы проживаем с человеком, которого
любим. Должны любить, - добавил он с горькой усмешкой, - иначе это не
продлится долго, понимаешь?
- А вот Арсений Валерьевич думает по-другому, - грустно улыбнулась я. - Да и с
чего ты взял, что он не любит Светлану? Любовь порой возникает из ничего. Со
временем обычная симпатия или привязанность может перерасти в сильное
чувство. Дай им время.
- А ты? Что будет с тобой?
Хороший вопрос. Без учителя моя жизнь теряла всякий смысл.
Но Олегу незачем об этом знать.
Я взяла лежащий на столике букет роз и окунула в него улыбающееся лицо,
вдохнула опьяняющий аромат. Две предательские слезы скатились по щекам,
задержавшись дрожащими росинками на лепестках роз.
- Я? Я буду счастлива, Олег. Вот увидишь!
14
Дни летели один за другим.
Я училась, зубрила, ревела - все чаще, рисовала - все реже, предавалась
воспоминаниям и зарекалась думать вообще.
Неожиданно решилась проблема с пари - оказалось, что Катька давно уже про
него забыла и вместо учителя переключила свое внимание на Темного. Я пожелала
ей успехов в этом нелегком деле и засела за учебники, попутно ломая голову над
дилеммой: уже с третьего класса я мечтала стать художницей, в десятом решила,
что буду учиться в студии Марининой и с тех пор шла к этому упорно и
целенаправленно. Но после встречи с Арсением Валерьевичем мои мечты и
ценности как-то незаметно переменились. Теперь я четко понимала, что писать
картины - это мое хобби, а будущее свое я вижу... среди детей. Да, я хотела стать
учителем. Причем преподавать я хотела именно в Детском доме или Доме ребенка.
Но о планах своих я пока помалкивала - прекрасно осознавая, какое впечатление
они произведут на Аллу Викторовну.
***
Неумолимо приближался последний звонок, а потом и выпускной не за горами.
Мама наседала с витаминами, пичкая мое тщедушное тельце овощами и
фруктами, а по вечерам выгуливала меня в парке - так как, по ее словам, от
прежней Милы остались только огромные глазищи и выпирающие ключицы, и я
попросту утону в платье, которое мы с ней купили еще в середине зимы на
выпускной вечер. Я послушно глотала какие-то огромные пилюли, лопала яблоки
с огурцами и петрушкой, а ночью допоздна засиживалась за учебниками или
думала об учителе, гадая, как он там и по-прежнему ли я для него заноза в
заднице...
***
Весна со скоростью "Красной стрелы" промчалась мимо, и незаметно пожаловало
Лето. Сочная зеленая травка слегка пожухла, сирень отцвела, а я по-прежнему
безвылазно сидела дома - не считая вечернего моциона в парке под ручку с мамой.
Наконец-то наступил долгожданный последний звонок. Школа гудела с самого
утра. Облаченная, как идиотка, в коротенькую форму и белый кружевной
передник, с бантиками на отросших волосах, я плюс ко всему еще - каким-то
непонятным образом! - дала Ромке уговорить себя станцевать с ним школьный
вальс. Ромка-то с детства танцует и имеет звание лауреата какой-то там премии, а я
кроме как идиотски топтаться на месте ничего не умею. Но Ромка кого угодно
уговорит, и я сдалась.
Ромка - надо отдать ему должное - вальсировал, как настоящий профессионал, я
же пару раз едва не свалила его с ног и вечно забывала смотреть в нужную сторону,
из-за чего Ромка чуть не заработал косоглазие, незаметно для других направляя
мой мечущийся взгляд.
Аплодисменты послужили нам наградой за все эти мучения. И все же я зареклась
в будущем танцевать с Ромкой: выставлять себя в столь невыгодном свете -
сомнительное удовольствие.
После довольно сентиментального концерта и слезливых обнимашек в конце него
все мои одноклассники разбрелись по школе - в алчном желании заполучить самое
крутое селфи, фотографируясь разве что не со скелетом в кабинете биологии. Я же
участвовать в селфи-марафоне отказалась и тихонечко прошмыгнула в кабинет
литературы.
Прошлась вдоль распахнутых настежь окон, коснулась пальцами корешков