Викинги. Ирландская сага

Своим надсадным лаем псина, однако же, разбудила все окрестных собак. Сначала отозвались те, что охраняли покой близлежащих домиков, но потом проснулись и принялись вторить им собаки уже всей деревни, так что вскоре викингам стало казаться, будто на них ополчились все псы Западного мира.

— Сколько же… чертовых… собак… держат… эти чертовы… ирландцы? — захлебываясь словами, прошипел Старри.

— Идем дальше. Нам нельзя терять времени, — в полный голос произнес Торгрим, поскольку таиться уже не имело смысла.

Перепрыгнув через ближайшую изгородь, он пробежал через дворик и устремился к следующему частоколу. Теперь сквозь лай собак он явственно различал уже и людские голоса, а в разных концах поселка один за другим вспыхивали факелы.

Впереди показались главные ворота, подсвеченные огнем костров, разведенных по обе стороны от них. Рана в груди отзывалась острой болью на каждый его шаг, и он уже чувствовал, что туника начинает намокать от крови. Кольчугу он надевать не стал, как и Харальд, поскольку ирландцы кольчуг не носили и характерный металлический лязг ее звеньев выдал бы их с головой. Впрочем, сейчас, на бегу, с трудом переводя запаленное дыхание, он ничуть не жалел об ее отсутствии.

— Берегитесь собак! — не оборачиваясь, крикнул он. — Сейчас они спустят их с привязи!

Ирландцы знали лишь то, что внутри крепости оказались чужаки, но сколько их и где они находятся, они еще не выяснили. «Вместо того, чтобы организовать оборону, они пока что ограничатся тем, что спустят на нас собак, — решил Торгрим, — чтобы те обнаружили неприятеля и заставили его залечь». Именно так поступил бы на их месте и он сам.

Они находились уже в футах пятидесяти от ворот и бежали по открытому месту безо всяких заборов и изгородей, когда их наконец заметили стражники на стенах. Торгрим не знал ни слова по-ирландски, но заполошные крики, отчаянные жесты и щелчки накладываемых на тетиву стрел говорили сами за себя.

До ворот оставалось тридцать футов, когда Торгрим увидел собак. Их было не меньше десятка, они мчались с разных сторон, распластавшись в беге, захлебываясь лаем и лязгая клыками.

Молот Тора! Он не хотел останавливаться, пока они не доберутся до главных ворот и не распахнут их. До той поры о помощи главных сил приходилось только мечтать. А еще они не могли позволить, чтобы стражники преградили им путь к воротам. Но если они и дальше будут бежать, то собаки просто догонят их и разорвут на куски.

— Стена щитов! Делаем стену! — закричал он, пытаясь остановиться и пробежав по инерции еще несколько шагов.

Едва он успел вскинуть свой щит, как одна из собак прыгнула прямо на него, оскалив клыки. Из ее распахнутой пасти летела пена. Он принял ее на щит и отшвырнул в сторону, одновременно рубя мечом другую. Он надеялся, что его люди успеют образовать нечто вроде оборонительного круга и, быть может, даже отступить к воротам, не подпуская к себе собак.

Откуда-то слева, из темноты, на него прыгнула еще одна собака. Торгрим не видел ее до тех пор, пока клыки не впились ему в предплечье. Закричав от боли, он попытался поразить ее мечом, но не мог достать пса клинком — ему мешал собственный щит. Еще один зверь прыгнул на него справа, но его яростный лай перешел в жалобный вой, когда в полете его встретил меч Харальда и отбил в сторону. Харальд шагнул влево и проткнул клинком пса, повисшего на руке отца, а потом пронзил его вновь и несколько раз ударил мечом, пока тот наконец не разжал клыки и не свалился на землю.

Отец и сын развернулись навстречу очередной собаке, но тут вдруг перед ними оказался Старри с топором в одной руке и коротким мечом в другой. Он заработал ими, словно ветряная мельница, и Торгрим с опозданием сообразил, что жуткий вой, который он поначалу принял за собачий, на самом деле издавал Старри Бессмертный. Рядом с ним появились и другие берсерки. На руке у Нордвалла повисла собака, раскачиваясь взад и вперед в такт взмахам топора шведа, но Коротышка, казалось, просто не обращал внимания на столь досадную помеху.

Йокул и еще один воин, имени которого Торгрим не знал, стояли спина к спине в окружении воющих и лязгающих клыками собак, которые таки норовили прошмыгнуть под их смертоносными клинками. Один пес уже лежал на земле неподвижно, еще двое, поджав хвосты, ковыляли прочь. Торгрим спросил себя, когда же в Клойне закончатся собаки, и вдруг увидел, как Йо- кул подпрыгнул на месте, резко развернулся, наобум взмахнул мечом и рухнул навзничь. Из его шеи торчало короткое древко стрелы. В мгновение ока сторожевые псы набросились на него и принялись рвать на куски. Торгрим обернулся. Стражники кучей столпились на стене, и несколько человек уже держали луки наизготовку.

— За мной! К воротам! — Лучники представляли собой куда большую опасность, чем собаки. — Старри, собирай своих людей и отступай к стене!

Приказ-то он отдал, но вовсе не был уверен, что берсерки услышат его и тем более выполнят. Вокруг них с рычанием и лаем бесновались собаки, то и дело приседая для прыжка, но нападать уже не торопились, и Торгрим понял, что берсерки свирепостью превосходят собак и те это почуяли.

Вот он, долгожданный момент.

— Харальд, за мной! — прокричал Торгрим и побежал вперед, приближаясь к огромным деревянным створкам, которые могли впустить окружающий мир в Клойн, а могли и отгородить от него. В землю перед ним вонзилась стрела, он споткнулся об нее и едва не упал. Старри с берсерками образовал нечто вроде арьергарда, не позволяя собакам напасть на них с тыла.

Торгрим уже различал огромную поперечную балку, запиравшую ворота, но решил, что у них с Харальдом достанет сил, чтобы поднять ее. До ворот оставалось десять футов, когда с дальней стороны из темноты вынырнули трое мужчин и бросились к ним, держа мечи наизготовку.

Первый налетел на Торгрима и замахнулся клинком, намереваясь разрубить его пополам. Торгрим отвел щит в одну сторону, а руку с мечом — в другую, открываясь и словно приглашая неприятеля нанести неуклюжий удар. Когда же тот последовал, он подставил под него щит, отбросил клинок противника в сторону, а своим нацелился в его незащищенную грудь.

На том бы все и кончилось, но тут ирландец справа ударил по мечу Торгрима, ударил неловко, но удачно, и острие

Железного Зуба уткнулось в землю. Он тут же попытался нанести рубящий удар Торгриму в голову, но совершил ошибку, и Ночной Волк поймал меч ирландца на свой щит, шагнул вперед и каблуком двинул ирландца в коленную чашечку. Он почувствовал, как подалась кость, услышал громкий хруст, а в следующий миг воин с криком рухнул на землю.

Торгрим перенес все внимание на первого нападавшего, уголком глаза приметив Харальда, обменивавшегося ударами с третьим стражником за его спиной. Ирландец знал свое дело, и всего шестью месяцами ранее юноша стал бы для него легкой добычей, но теперь Харальд был уже совсем другим человеком. Он умело орудовал щитом и мечом, отражая нападение ирландца, вооруженного мечом и кинжалом, и клинки их тускло поблескивали в свете факелов.

«Надо поторапливаться», — подумал Торгрим. Его противник оказался самым никудышным мечником из всех троих, и Торгрим не стал попусту терять времени. Когда его собственный выпад был отбит, он принял чужую контратаку на щит и нанес разящий удар, после чего перешагнул через упавшего и пронзил клинком шею воина, с которым дрался Харальд, не обратив внимания на неодобрительное выражение, появившееся на лице сына.

— К воротам! — крикнул Торгрим и на мгновение оглянулся.

Берсерки были полностью поглощены битвой с собаками и стражниками, которые осторожно наступали на их передовой отряд, сообразив наконец, сколь он малочислен. Еще один из берсерков лежал мертвый, а другой бился в конвульсиях, силясь вырвать торчавшее из живота древко стрелы.

Торгрим ухватился обеими руками за поперечину.

— Помоги мне! — крикнул он Харальду, и они вдвоем взялись за тяжеленную дубовую балку и приподняли ее из железных захватов.