Страница 6 из 13
Что ж до меня, то я на этот эксперимент согласился ради того, чтобы всем доказать правоту Димки. Нельзя нам врозь жить, распад Союза – это главная ошибка наших современников. Только вместе мы – сила, а поодиночке вон что получается. Дошли до того, что скоро войной пойдет на нас «старший брат» или экономическую блокаду устроит. Вот бы все назад вернуть, чтобы не было никакого распада СССР, чтобы, как и прежде, оставались мы сильной единой державой. Тогда и наши националисты голову бы не посмели поднять. А то ведь они уже к верховной власти подобрались. Знаешь, Ваня, я что-то стал опасаться, что мне в этом мире, как и моему брату, не хватит здоровья, сил и времени, чтобы их победить. Поэтому я с радостью согласился участвовать в эксперименте.
Иван с грустью посмотрел на Сергеева. Тот повесил пиджак на спинку кресла, слегка ослабил галстук, повязанный поверх белоснежной сорочки, и расслабился. Он действительно остался где-то в том далеком, забытом прошлом с его комсомольскими собраниями, политинформациями и верой в такую модель устройства мира, которую внушали с детства.
Черепанов поймал себя на мысли, что ему очень хочется поспорить с Володькой. Да, в советском мире было много положительного – больше стабильности, меньше преступности, полное отсутствие безработицы, но было и много того, что давило на человека, на возможность его самореализации. И нынешние политические лидеры далеко не сахар, половина из них погрязли в коррупции и практически ничего не делают для людей, заняты только своими проблемами. Но поворачивать время вспять, чтобы снова снимать сюжеты о передовиках производства, воспевать глупость партийных бонз, ездить на «Волге» и быть несвободным, – этого Ивану точно не хотелось. И какие бы доводы ни приводились, нельзя возвращаться назад – никуда! Ни в Киевскую Русь, ни в Орду, ни в СССР. А позитивный опыт прошлого нужно использовать для продвижения вперед.
Но Иван чувствовал, что Володька не только не воспримет эти аргументы, которые ему приводили наверняка не один раз, но в таком виде они его лишь озлобят, ранят и закроют возможность их общения, а значит, лишат Ивана возможности хоть как-то влиять на развитие ситуации. Потому что эти аргументы никак не вписываются в выбранную Сергеевым концепцию и, по сути, лишают всякого смысла то, что он сделал делом своей жизни и от чего никогда не отступит.
– Ну давай, за то хорошее и настоящее, что в нас осталось, – неожиданно для себя предложил Черепанов.
Услышав тост, Сергеев подхватил бутылку, плеснул янтарную жидкость в фужеры, жестом пригласил друга присоединиться и одним глотком выпил содержимое.
– Но я бы на твоем месте, Володя, больших надежд на переход не возлагал, да и «старшего брата» не слишком идеализировал. Не все так однозначно в другом измерении, – последовав примеру приятеля, продолжил Черепанов. – Я дважды прошел через это испытание и все больше убеждаюсь: не стоит современникам вмешиваться в дела давно минувших лет. Не уверен, что это даст ожидаемый эффект. Как бы дров не наломать там, в прошлом. И на каком основании мы, простые смертные, решили, что имеем право вмешиваться в такие серьезные исторические события?
Это – во-первых. А во-вторых, представь, каково тебе будет оторваться от родных корней и заново возродиться в другом мире? Более того, у тебя начнется другая жизнь, рядом окажутся люди, которые постепенно станут тебе родными и близкими. А по окончании эксперимента, когда ты уже врастешь в новую сущность, а может быть, и пустишь корни в ином измерении, тебе опять придется все оставить и вернуться в наш мир. Парень ты стойкий и крепких убеждений, но такие нагрузки на психику не каждый способен выдержать.
Я не отговариваю тебя, хотя, если честно, хотелось бы. Понимаю, ты принял решение, и спорить бесполезно. Но для меня очень важно, чтобы ты понял, насколько велика ответственность, которая ложится на тебя. Задумайся, каким испытаниям ты себя подвергаешь и ради чего? Существует мудрая поговорка, что два переезда равны одному пожару. Так вот эти пожары пройдут через твое сердце в буквальном смысле слова. И каким ты вернешься назад, с какими убеждениями – тоже неизвестно.
Как ни пытался Черепанов не «обострять углы», избежать некоторой «конфронтации» все же не удалось. Дебаты под коньячок затянулись далеко за полночь, но из мирного русла не вышли. При этом каждый остался при своем мнении. Но слова Черепанова прочно засели в голове Сергеева, и червь сомнения завелся-таки в его сознании. «Ну что ж, чем сложнее задача, тем интереснее ее решить», – вспомнил Владимир, засыпая, любимую поговорку. Вечером ему предстояла еще одна важная встреча – с сотрудником российской Федеральной службы безопасности Николаем Китаевым, а до этого следовало проштудировать инструкции, легенду, подготовить вопросы…
Лугань. Центральный городской парк
Сергеев давно не бывал в этом парке. Еще каких-нибудь шесть лет назад он напоминал заброшенный сад. Немногочисленные посетители старались не заходить вглубь заросших сорняком аллей, почти все скамейки были поломаны, чаша центрального фонтана завалена пустыми бутылками и прочим мусором, аттракционы работали через один.
Сейчас же парк переживал свой расцвет. Он поразил Владимира буйством красок. Не каждая столица может похвастать таким количеством цветов на квадратный метр. Помимо американских горок, центрифуг и прочих развлечений, были и небольшие игровые площадки с качелями для малышей. Из старых аттракционов сохранились, пожалуй, только колесо обозрения и комната смеха. Под веселую музыку, раздающуюся из динамиков, в многочисленных кафе жарился шашлык. Два новых фонтана по вечерам подсвечивались разноцветными огнями. А главное, кругом идеальная чистота, безупречно подстриженные газоны, аллейки, мощенные камешек в камешек. Одним словом, праздник жизни какой-то.
Из своего детства Сергеев запомнил совсем иную картинку. Вместе со старшим братом Дмитрием они целыми днями пропадали здесь, в районе лодочной станции, прихватив из дому только несколько кусков хлеба. По выходным на танцевальной площадке играл духовой оркестр. Романтичные парочки важно прохаживались по дорожкам парка в своих лучших нарядах. В киоске возле фонтана всего за девятнадцать копеек можно было купить самый вкусный на свете пломбир.
В хорошую погоду мальчишки прыгали с «тарзанки», плавали наперегонки. Самые отчаянные на спор переплывали ставок туда и обратно. Как-то двенадцатилетний Вовка Сергеев тоже поспорил с пацанами, что переплывет ставок в самом широком месте. Причина его необычайной смелости была проста: рядом с компанией мальчишек расположились девчонки, и Володьке очень хотелось доказать, что он не слабак какой-то, а вполне взрослый парень. Если бы в тот момент рядом был брат, этот спор, наверное, закончился бы в самом начале. Но Дима со старшими ребятами как раз пошел в тир пострелять.
Владимир хорошо помнил, как легко проплыл несколько десятков метров, он даже обернулся, чтобы помахать рукой стоящим на берегу товарищам. Но последующие гребки давались все труднее и труднее. Больше всего ему хотелось ухватиться за что-нибудь, передохнуть, хотелось, чтобы старший брат Димка сейчас оказался рядом и подставил свое крепкое плечо. Взмах, еще взмах рукой – и Вовку стали окончательно покидать силы. Он услышал крики друзей на берегу, потом разок глотнул противную жидкость, и внезапно вода накрыла его своей зеленой тишиной.
Что было дальше, Володя помнил смутно. Это уже потом ему рассказали, что, осознав опасность, ребята помчались в тир, чтобы позвать Дмитрия, и он, крепкий студент-второкурсник, в два счета преодолел расстояние от берега до середины ставка, где минутой раньше ушла под воду макушка младшего брата. Очнулся Вовка уже на берегу. Рядом стояли перепуганные товарищи. Они растерянно таращились на него, а брат тихо прошептал: «Слава богу, живой…» Это уже потом он врезал Вовке по уху и строго-настрого запретил рассказывать дома о том, что произошло в парке.