Страница 33 из 308
А.Дж. Диккенс считал, что утверждение протестантизма в Англии в 1559 г. в результате восшествия Елизаветы I на престол было результатом силы и влияния протестантизма в стране. Ревизионистский подход строит объяснение иначе — окружение Елизаветы само по себе состояло из протестантов, которые проводили протестантскую политику ещё при Эдуарде VI, и продолжали бы поддерживать протестантскую церковь далее, если бы политические обстоятельства позволили им это делать, так что после восшествия на престол Елизаветы эта верхушка административного аппарата управления как раз и смогла реализовать свои протестантские планы. К тому же епископат в это время был ослаблен рядом смертей в его рядах{298}. Так что, в толковании ревизионистов, только расстановка политических сил и повлияла на решение религиозного вопроса в 1559 г. При Елизавете сохранялись значительные региональные и локальные различия в восприятии протестантизма, и даже в протестантских по репутации районах сохранялся католицизм.
Рассмотрение критиками концепции А.Дж. Диккенса Реформации как процесса, в котором не было предопределённости и предзаданности, способствовало также определённой реабилитации английских католиков эпохи Реформации, поскольку ранее католики были, в сущности, «париями и изгоями либеральной историографии» и преподносились, по сути дела, как бестолковые жертвы исторического процесса, не понимавшие того, что они со своими верованиями заняли позицию поперек вектора, в котором направлялся ход самой истории. Так проявился еще один акцент, характерный для ревизионистов — подчёркивание сохранявшегося влияния католицизма в реформационный период, что позволяло более глубоко и адекватно объяснить специфические характеристики религиозной ситуации в Англии в XVI — первой половине XVII в. и последующее сохранение католицизма в протестантской Англии. Это означало также и расширение предметного ноля в изучении Реформации в Англии: для понимания религиозно-политической ситуации в Англии в реформационный период становилось необходимым и по-новому обоснованным внимание также и к изучению истории английского католицизма в XVI–XVII вв. Когда над современными британскими историками перестала довлеть необходимость объяснить начало протестантской Реформации в стране упадком католической церкви, стало объяснимым то, что католическая набожность в Англии накануне Реформации не демонстрировала признаков упадка и даже процветала, и Реформация началась по воле короля, а не из-за разложения церкви. По этой же причине, поскольку особого стремления к протестантизму в народе при Генрихе VIII не прослеживалось до его смерти в 1547 г., традиционная религиозность сохраняла в стране прочные позиции. Лучше объяснимой стала и сравнительно беспроблемная реставрация католицизма в Англии при Марии Тюдор в 1553–1558 гг. Активное восстановление порушенных образов и разграбленной утвари в церквах, происходившее в эти годы, демонстрировало скорее определённый религиозный энтузиазм, чем вынужденный неохотный конформизм по отношению к католицизму, поскольку в среде светских лиц опять стало увеличиваться число тех, кто стремился быть рукоположенным в священники. Церковь при Марии унаследовала огромные проблемы — уменьшившиеся доходы, обветшавшие церкви, доведённое до бедности духовенство, авторитет которого ослаб. Но архиепископ Кентерберийский Реджинальд Поул, как отмечают ревизионисты, активно используя в подкрепление своих выводов также работы историков, которые сами но себе ревизионистами не являются, всё же строил планы реформ, а епископ Лондонский Боннер был способным администратором{299}. Процесс восстановления католицизма был оборван из-за краткости правления Марии и наследования престола протестанткой Елизаветой, что ещё раз обращало внимание на большое значение политической истории для хода развития страны, которое всегда подчеркивали консервативные британские историки, и опять выводят на первый план современные критики либеральной концепции А.Дж. Диккенса.
В то же время ревизионисты осознают, что их общая трактовка характера Реформации в Англии может выглядеть парадоксально: накануне Реформации в Англии не было враждебности в обществе к католической церкви, протестантизм до конца XVI в. был слаб, католицизм оставался популярным — и всё же в стране развернулась и состоялась религиозная Реформация. Осмыслить всё это можно в том случае, считают ревизионисты, если происходившие в религиозной сфере процессы не рассматривать как драматическую протестантскую революцию. Это современные историки в ретроспективе так видят и суммарно трактуют содержание разворачивавшихся в Англии с конца 1520-х годов процессов как начало Реформации, а для современников такой исход событий, которым они были свидетелями, далеко не был таким очевидным. Современники, считают ревизионисты, и такая трактовка имеет свои резоны, воспринимали происходящее как последовательную серию специфических ситуаций, возможностей, принятых решений, которые в совокупности и совершили то, что для Англии стало религиозно-политической Реформацией. В таком понимании Реформации сразу вспоминается подход М. Оукшотта к истолкованию исторического процесса, ставший одним из важных идейных источников для историков-ревизионистов. Люди обычно не знают, чем в полном смысле станет в истории страны тот момент, который они сейчас переживают, и точно не знают, что случится в будущем. В начальный период Реформации политическая жизнь в Англии, как и ранее, была борьбой придворных группировок за должности и влияние{300}, и в конце 1520 — начале 1530-х гг. для современников было большим вопросом, происходит ли в стране Реформация. Все происходящее выглядело как вынужденная цепь взаимосвязанных ситуаций: это были развод с Генриха VIII с Екатериной Арагонской, возникшая ссора с Римом из-за отказа папы Климента VII дать согласие на развод, оттеснение от власти кардинала Уолси, не добившегося в Риме от папы согласия на королевский развод, выдвижение Анны Болейн по той причине, что королю был нужен наследник престола мужского пола, так что даже католические епископы не осознавали того, что происходит вокруг них до того времени, когда было слишком поздно. К тому же и Генрих VIII демонстрировал умеренность и консерватизм в религиозных делах, явно контрастировавший с ходом европейской континентальной Реформации, так что среди епископов сохранялось мнение, что разрыв с Римом из-за развода может быть лишь тактическим маневром короля, а не переходом в протестантизм, поэтому епископы в подавляющем своем большинстве и не противостояли королю. Еще летом 1546 г. на Генриха VIII решающее влияние оказывали консерваторы — семья Хауард, епископ Гардинер, но ко времени смерти Генриха VIII Тайный совет был уже под контролем протестантов{301}. В 1549 г., воспользовавшись волнениями в стране, протектора Сомерсета совместно отстранили от власти консерваторы и действовавший в соответствии со своими корыстными политическими планами Джон Дадли, граф Уорик, и опять возникала угроза неопределённости в проведении реформаторской политики в религиозной сфере. Только в 1559 г. при Елизавете I уже стало ясно, что в стране происходит протестантская Реформация, но даже и в последующие годы в стране были надежды, слухи о том, что религия опять переменится. Намеренно или ненамеренно, получилось так, что, растворив Реформацию по этапам, частям, её удалось привить в стране и в народе. В каждый конкретный из узловых моментов Реформации, как пишет К. Хейг, не надо было переваривать сразу слишком много новшеств, и это было одним из ключей к успеху Реформации — по словам К. Хейга, «англичане съели её небольшими порциями»{302}.
В результате исследований ревизионистов оказалось возможным объяснение истории Реформации без предположения о существовании мощного протестантского движения или поиска признаков разложения католицизма. Вместе с тем, ревизионисты отмечали, что такое крупное явление, как Реформация, трудно представить лишь как результат махинаций придворных группировок и их борьбы за власть. Непопулярная Реформация не могла быть такой мирной, какова была Реформация в Англии. Поэтому ревизионисты считают, что утверждение Реформации в стране было ещё и свидетельством большого влияния королевской власти, престижа монархии и всех важнейших решений, которые исходили от всех монархов, будь то Генрих VIII, Эдуард VI, Мария или Елизавета. К тому же наказание за государственные преступления при Тюдорах были очень жёсткими и непослушание было смертельно опасно{303}.
вернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернуться