Страница 201 из 308
Католики в елизаветинской Англии, как отмечает П. Холмс, могли выбирать между двумя стратегиями поведения. Самой широко распространенной позицией среди них было мнение, что политические (нерелигиозные) распоряжения монарха следует исполнять, каковы бы ни были богословские взгляды самого этого монарха и каким бы тяжёлым не представлялось его правление, а наказание такого правителя должно было быть оставлено на усмотрение Бога. Вторая стратегия поведения исходила из того, что возможно и обоснованно сопротивление правителю, который преследует истинную религию и злоупотребляет своей властью. Из этих двух позиций, считает П. Холмс, развились соответственно теория о божественном абсолютном нраве монарха на власть и теория народного суверенитета с признанием за народом права на сопротивление властям{2205}.
Наиболее опасными в политическом отношении из английских католиков-эмигрантов английские власти считали тех, кто связал свою деятельность с политическими интересами Испании, надеясь на помощь испанцев в реставрации католицизма в Англии. Происпанскую группировку английских католиков исследовал А.Дж. Луми, который рассмотрел её деятельность через биографии наиболее известных и влиятельных из английских эмигрантов в Испании — сэра Фрэнсиса Энглфелда, Хью Оуэна, леди Джейн Дормер, сэра Уильяма Стэнли, сэра Джозефа Кресуэлла, что позволило ему показать характерные черты образа жизни тех английских католиков, которые жили во владениях испанских Габсбургов{2206}. Религиозные эмигранты-англичане для европейской истории XVI в. не были чем-то уникальным: это была лишь одна из подобных групп, вынужденных покинуть свою родину. Европейские монархи в XVI–XVII вв., если это вписывалось в те цели, которые их страна преследовала во внешней политике, охотно выступали в роли «защитников» «угнетенных». Испанцы втягивали английских эмигрантов в участие в войне в Нидерландах, что вызывало гнев английского королевского двора. Англичане были вынуждены действовать в интересах испанского двора, чтобы добиться для себя выплаты пенсий. У английских эмигрантов-католиков был религиозный лидер — кардинал Уильям Аллен, но у них никогда не было военного и политического руководителя, который обладал бы достаточным престижем. Англичане слишком долго продвигались на службе испанскому государству, и при этом были всегда вынуждены действовать, исходя из испанских, а не своих приоритетов. А.Дж. Луми отмечает, что английские эмигранты-католики так и не сосредоточились на одной территории и были разбросаны по разным профессиям и занятиям, не имели финансовых средств, и при этом боролись между собой за лидерство, не ладили с католиками-эмигрантами из Шотландии и Ирландии: единство религии не объединяло эти группы. Амбиции Испании не давали возможности организовать против Англии совместное предприятие с другими монархами-католиками: к Испании настороженно относился французский король Генрих IV, и католическая коалиция против Англии так и не сложилась. А.Дж. Луми пришёл к выводу, что испанская помощь английским католикам была важна для них и ценилась ими. Он также выяснил состав и происхождение английских слушателей в духовной семинарии в Испании — в колледже Св. Олбана в Вальядолиде в 1589–1603 гг., а также имена тех выпускников, которые вернулись с миссией в Англию. А.Дж. Луми удалось также вычислить количество солдат в английских воинских частях, использовавшихся испанцами в Нидерландах в 1588–1600 гг.: от наименьшей численности в 1592 г. — 259 человек и 68 пенсионеров, до наибольшей в 1596 г. — 1084 человека и 64 пенсионера{2207}.
Как установлено, в среде английских католиков, наряду с группой Аллена-Парсонса, работавшей на испанцев, была также группа Моргана-Пэджета, действовавшая во Франции и добивавшаяся поддержки для Марии Стюарт. В неё входили те английские католики, которым испанцы не дали денег, или те, кто сам не любил испанцев, надеясь на католическую интервенцию в Англию, которую могли организовать радикальные французские католики во главе с Гизами. Они обвиняли остальных католиков-эмигрантов в том, что те продались Испании, и такую же пропаганду против католиков вели английские власти в стране. Высказывались также предположения, что Морган и Пэджет были двойными агентами и работали в действительности на английские власти{2208}.
В британской историографии появлялись также исследования в жанре case-study, в которых обсуждались факторы, влиявшие на определение и поддержание своей религиозной принадлежности отдельными лицами{2209}. М. Квестьер привлекает внимание к тому, что в изучении реформационного и постреформационного времени важно попытаться выявить личностную мотивацию в религиозном поведении человека. Он стремится проследить, как происходили обращения в католицизм и переходы в протестантизм в XVI–XVII вв.{2210}. Как одна из тенденций в эволюции методологических подходов социальной истории в современной британской историографии проявилось стремление историков выявить то, как человек осмысливает свою принадлежность к определенному социальному статусу или к той или иной вероисповедной общности. М. Квестьер считает необходимым рассмотреть вопрос о том, что заставляло человека думать, что он стал протестантом или католиком, и каковы были цели тех, кто стремился обратить человека в ту или другую религию — он стремится переместить исследование на личностный уровень понимания происходившего. По его мнению, нуждается в обсуждении также вопрос: или политики использовали реформационные идеи для достижения своих целей, или же распространение протестантских идей влияло на происходившие политические конфликты, или даже иногда предопределяло их. Ему интересен анализ индивидуальной неопределенности в решении вопроса о принадлежности к тому или иному исповеданию, изучение того, как происходило разрешение религиозных сомнений человека. Это по-новому, как считает М. Квестьер, позволило бы взглянуть на центральные вопросы в изучении истории Реформации. Он пришёл к мнению, что в своём решении стать католиком или протестантом люди могли сознательно руководствоваться и политическими, и религиозными мотивами, так что интерес в исследовании может представлять то, как в сознании человека взаимодействовали политические и религиозные соображения, что можно изучать на примере обращения. М. Квестьер полагает, что в сознании обращенного, если в нём боролись политические и религиозные мотивы, существовало постоянное напряжение, эти мотивы не смешивались, один из них не подчинял другой, они сочетались друг с другом и продолжали действовать каждый из своей сферы. Обращение, считает М. Квестьер, не однажды случившееся событие, а фактор длительного действия в человеческой жизни, и рассуждает о том, что путем изучения «микрокосма обращения» можно попытаться выявить то, как Англия становилась протестантской страной{2211}.
Проблему подсчёта обращенных в католицизм в XVI–XVII вв. М. Квестьер называет «неподатливой» — свидетельства здесь очень фрагментарны, тенденции в них уловить сложно. С усилением давления на католиков их число несколько уменьшалось, с ослаблением административного нажима — увеличивалось, но это характеризует, по мнению М. Квестьера, действия самой административной машины, а не религиозные процессы как таковые. Среди протестантов существовал аргумент, что истинная церковь должна увеличивать количество своих приверженцев, и, согласно этому критерию, католическая церковь ему не соответствовала, поскольку в XVI в. число католиков в Европе уменьшалось{2212}.
вернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернуться