Страница 158 из 308
Наряду с этими респектабельными течениями Реформации, англичане имели возможность познакомиться на континенте и с другими её продуктами — различными сектами, при своем появлении принесшими немалые потрясения, как анабаптисты, которые доводили тезис о том, что Писание является руководством к действию, до логического конца, буквально истолковывая его требования. Серьёзного влияния в Англии анабаптисты не имели, но пуритан впоследствии их противники безосновательно обвиняли в анабаптизме{1727}. Британские историки высказывали мнение, что «главный вклад анабаптистов в мировую историю — это принципы отделения церкви от государства в форме конгрегационализма, веротерпимость и пацифизм»{1728}, но в то же время А.Дж. Диккенс считал негативной чертой анабаптизма его радикализм и придерживался мнения, что «ранние выступления анабаптистов затормозили процесс развития религиозной свободы»{1729}. В отечественной историографии историей анабаптизма в Англии специально занимался только В.Н. Ильин{1730}.
Характерной чертой второй английской эмиграции на континент в 1540-е гг. были усилившиеся нападки на обряды и церемонии англиканской церкви и остатки католических обрядов. По мнению исследователей, определились также симпатии сторонников продолжения реформ среди англичан: новыми авторитетами для англичан-сторонников продолжения реформ к концу 1540-х гг. были богословы Страсбурга, Базеля, Цюриха. Лютеранство же, которое в 1520–30-е гг. оказывало наибольшее влияние на англичан, более терпимо относилось к развлечениям, шло, по их мнению, на чрезмерные компромиссы с католицизмом, и его позиции среди англичан стали ослабевать{1731}.
Правление Эдуарда VI (1547–1553) характеризовалось новыми значительными шагами в проведении реформы церкви, усилением влияния континентальных реформаторов, появлением радикалов даже среди англиканских епископов, так что некоторые исследователи считают возможным говорить о появлении пуритан уже в начале 1550-х гг.{1732}.
При Эдуарде VI изменились вероучение и обрядность. Вслед за молитвенником были выпущены королевские распоряжения об уничтожении всех образов в церквах: разбивались статуи, забеливались настенные росписи, уничтожались надписи на могильных камнях, содержавшие молитвы за усопших. Был нанесен большой урон искусству средневековой Англии. Д. Мак-Каллок называет даже эти меры «кампанией сознательного вандализма, не имевшей прецедентов в христианской Англии», с чем соглашались и другие историки{1733}.
Англия в эти годы становится приютом для континентальных реформаторов. Из-за неблагоприятных условий на континенте в связи с разгромом в 1547 г. немецких лютеран войсками императора Карла V Габсбурга (1519–1555) наступила очередь англичан поддержать общеевропейское дело Реформации, что, по оценке историков, непосредственно способствовало становлению пуританского движения. Из лиц с общеевропейской известностью в Англию переехали Петр Мартир Вермигли и Мартин Буцер, сразу получившие кафедры в Оксфорде и Кембридже, побывал в Англии и Филипп Меланхтон. Архиепископ Кентерберийский Кранмер мечтал в это время об объединении европейских протестантов в противостоянии католицизму и о создании организации протестантов в европейском масштабе с совещательной формой правления. Но лютеране не проявляли явного энтузиазма в этом деле{1734}.
По оценкам историков, трудно отделаться от впечатления, что власти как бы давали возможность англичанам из первых рук познакомиться с идеями европейской Реформации. Учитывая то, что в Англии вскоре появились также эмигрантские общины реформированных церквей, за их деятельностью стало возможно понаблюдать на практике, сделать свои выводы и поддержать дальнейшие реформы в церкви, замышляемые властями. Исследователи высказывают мнение, что наибольшее влияние на пуритан из прибывших в это время в Англию теологов оказал Мартин Буцер{1735}. Швейцарские реформаторы повлияли на англичан в ключевом пункте доктрины — в понимании Евхаристии. Как отмечает П. Коллинсон, в 1549 г. швейцарские реформированные церкви в лице Мартина Буцера, Жана Кальвина и преемника Цвингли в Цюрихе — Генриха Буллингера подписали документ под названием «Consensus Tigurinus» и договорились следующим образом понимать Евхаристию: материально вкушая освящённый хлеб, причащающийся укрепляется духовно, и причастие происходит на двух уровнях. Христос не присутствует в освящаемых элементах реально и телесно, таинство само по себе не несет благодати. Телесно Христос находится на небесах, согласно Никейскому символу веры, по правую руку от Бога-Отца, но своей духовной силой укрепляет принимающих причастие, и для образной иллюстрации этих тезисов приводилась аналогия с тем, что удаленность Солнца не мешает ему согревать теплом наши тела{1736}. Эти континентальные по происхождению богословские идеи, как отмечалось, и определили взгляды видных деятелей Реформации при Эдуарде VI — епископа Николаса Ридли, самого архиепископа Кентерберийского Кранмера{1737}, а также будущего архиепископа Йоркского и Кентерберийского Эдмунда Гриндела. Такое понимание Евхаристии, считают исследователи, было распространено и среди англикан, и среди пуритан{1738}.
Конец 1540-х — начало 1550-х гг., по оценкам историков, были благоприятным временем для дальнейших реформ в церковном строе. Все сторонники реформы могли бы объединиться, и реформированная церковь ещё дальше продвинулась бы в избавлении от остатков католических церемоний и институтов. Но в среде реформаторов уже не было единства.
Противоречия возникли между бывшими эмигрантами и теми из епископов, которые не были в эмиграции. Тот, кто уже видел в большей степени реформированные церкви, чем та, которая существовала в Англии, торопил события, не всегда учитывая национальные особенности, подражая континентальным образцам. Как пишет М. Кнэппен, «руководство партией, ориентировавшейся на континентальные порядки, оказалось в руках человека, который не был ни государственным деятелем, ни дипломатом, и представлял собой яростного и заблуждающегося сторонника партийной позиции. Это был бывший эмигрант Джон Хупер. Он бросился сразу во все возможные драки»{1739}. Историки обычно имеют в виду именно его, когда говорят о появлении пуритан уже в правление Эдуарда VI. Хупер — явный зачинатель спора об облачениях в англиканской церкви, который активно развернулся в середине 1560-х гг., когда появился и сам термин «пуритане» — вызревавшие в церкви в течение долгого времени разногласия в те годы бесповоротно приобрели открытую форму{1740}.
По оценке исследователей, по своим взглядам и способам пастырской деятельности Хупер был прямым предшественником пуритан. Он проводил раз в четыре месяца встречи с епархиальным духовенством для обсуждения пастырских проблем. Эти собрания историки считают прообразом «пророчеств» 1570-х гг. За время пребывания в Швейцарии Хупер стал сторонником местной практики в облачении священников — здесь они одевались в одинаковые черные платья, как в университетах. Это имело и определенное доктринальное обоснование, символически выражая учение о всеобщем священстве. Молитвенник 1549 г. предписывал использование традиционных облачений: ризы и стихаря (alb) для священников, стихаря с узкими рукавами (rochet), капюшона для епископов. На это возражали Буцер и другие духовные лица, которых историки называют «протопуританами». К 1550 г. даже Кранмер и Ридли подумывали о том, чтобы внести изменения в свою позицию и уступить сторонникам дальнейших реформ, но епископы обращали внимание и на то, чтобы не оскорбить ту часть духовенства, которая была настроена более традиционно.