Эд, граф Парижский и король Франции (882-898)

Как Гейлон был первым, кто признал Карла III, так он оказался и первым, кто признал Гвидо, более того, он короновал его в короли. Но, каким бы ни было его влияние, этот акт, далеко не обеспечив ему милостей нового государя, только необратимо скомпрометирует дело Гвидо. Как последний совершил такую ошибку? Почему он позволил короновать себя епископу, который не имел никакого права это делать и который, не имея особого авторитета у себя в епархии, не мог привести к нему многочисленных сторонников? Возможно одно-единственное объяснение: Фульк уже отступился от своего родственника[459]; должно быть, после приезда Гвидо он понял, что его дело безнадежно из-за ничтожного количества приверженцев. Он мог убедиться, что власть последнего в качестве короля не имеет никакого права на существование и что западные франки не хотят монарха, который бы для них был не более чем чужеземцем. Гвидо, надеясь, что коронация привлечет кого-нибудь на его сторону, в отсутствие Фулька позволил короновать себя Гейлону. Но этот акт непоправимо подорвал его дело, сделав окончательным разрыв с Фульком, — ведь архиепископ претендовал на то, что только он имеет право короновать государей[460]; его права нарушил епископ, с которым он, возможно, и прежде был не в слишком дружеских отношениях[461]. Отныне Фульк игнорировал кандидатуру Гвидо; позже, похоже, он не будет признавать, что когда-либо ее поддерживал[462].

Вскоре после своей коронации Гвидо узнал о восшествии на престол Эда, случившемся 29 февраля 888 г. При этой вести, поняв, что трон уже не вакантен и, чтобы захватить его, придется вести борьбу с национальным героем, оценив чрезвычайную слабость своей партии, он решил вернуться в Италию со своими сторонниками, в число которых вошло несколько франков из Западно-Франкского королевства и Бургундии[463]. В борьбе, которую он тогда завязал с Беренгарием и из которой вышел победителем, он еще иногда получал подкрепления[464]из королевства, которое ускользнуло из его рук. К амбициозным планам насчет Франции он больше никогда не возвращался[465].

После смерти Карла III и неудачи Гвидо Сполетского, с каждым днем все более явной, Эда, которого мы покинули в Туре на последней неделе 887 г., большинство франков Нейстрии, Франкии и Бургундии[466] провозгласили королем. Одна песня, сочиненная к его восшествию, показывает, подтверждая свидетельство Аббона, что большую часть населения Западно-Франкского королевства это возвышение обрадовало. Неизвестный поэт выразил такое пожелание, зная, что оно исполнится: «Пусть Галлия произнесет свой атеп, пусть Бургундия, просторы королевства Бигорр[467], Гасконь, Тевтония споют атеп»[468]. Слово «Тевтония» здесь намекает на признание Эда Арнульфом или по крайней мере на согласие между обоими государями, которое автор считал необходимым.

Эд, окруженный приверженцами, был коронован в четверг 29 февраля 888 г.[469] в Компьене, очень вероятно[470], в красивой церкви, которую Карл Лысый построил в королевской резиденции, желая сделать ее в своем королевстве тем же, чем стала капелла Девы Марии в Ахене для империи Карла Великого. Эта церковь изначально посвящалась Богоматери, а потом получила имя Святого Корнелия, когда из Ахена туда перенесли реликвии этого святого, а также Святого Киприана[471]. Именно в Компьене был коронован, а потом погребен Людовик Заика[472]. Инсигнии королевской власти Эд получил из рук Готье, архиепископа Сансского[473]. Этот служитель церкви происходил из хорошего рода и отличался незаурядной ученостью. Племянник епископа Готье Орлеанского, влиятельного человека в Нейстрии, он, возможно, благодаря протекции дяди, еще молодым получил архиепископскую кафедру в Сансе. 2 апреля 887 г. он сменил архиепископа Эврарда, умершего во время осады города норманнами. Может показаться, что сравнение с предшественником было бы не в его пользу.

На своем исключительном праве помазывать королей настаивали архиепископы Реймсские; эту привилегию во всеуслышание провозглашал Гинкмар[474]. Поскольку Фульк был непримиримым противником Эда, его заменили архиепископом Сансским[475], которому подчинялись епископство Парижское и значительная часть Нейстрии. В этой замене, которая могла бы показаться чисто случайной, историки усмотрели проявление политических разногласий и соперничества между архиепископами Реймсскими и Сансскими, не раз проявлявшихся в истории IX в.[476].

Церемония коронации состояла из ряда религиозных действий, которые устанавливала церковь и совершали церковнослужители; она имела чисто церковный характер; светского элемента в ней, так сказать, не обнаруживалось[477]. В отсутствие подробностей можно предположить, что коронация Эда была аналогична коронациям Каролингов, предшествовавших ему на троне, в частности Людовика Заики[478]. После того как король, по просьбе епископов, принимал обязательства (promissio), его помазывали, короновали, передавали ему скипетр, а потом он получал благословение. Текст «promissio» Эда сохранился[479]: «Я обещаю, — сказал он епископам, — и жалую каждому из вас, так же как церквям, вверенным вам, что сохраню все канонические привилегии, все законы и все права, причитающиеся вам; я буду вас защищать от расхитителей и притеснителей ваших церквей и отстою ваше имущество по мере сил, какие даст мне Бог». Эд обязался перед епископами хранить в целости и неприкосновенности права и имущество, которые их церквям уступили короли, императоры или любой верующий в Бога и которыми они полноправно владеют, и приумножать их, в чем состоит долг каждого, по мере того, насколько Бог даст ему сил и насколько позволят обстоятельства и как это делали его предшественники. Взамен епископы должны были стать ему добрыми помощниками и добрыми советчиками, какими их предшественники были для его предшественников. «Я верну, — сказал он под конец, — все, что было испорчено с дурным намерением, в первоначальное и лучшее состояние, с Божьей помощью, с вашим советом, с вашей поддержкой и с поддержкой прочих наших верных».

Обычай принятия королем присяги во время коронации возник в период борьбы сыновей Людовика Благочестивого между собой; одно из таких обязательств первым принял, вероятно, Карл Лысый[480]. После этого Людовик Заика произнес в 877 г., когда короновался в Компьене[481], намного более короткую клятву, которая, однако, имела большое сходство с клятвой Эда, включая даже одинаковые фразы. Сыновья Людовика Заики во время своего коронования в Феррьере в 879 г. дали обязательство, текст которого до нас не дошел[482]; зато у нас есть текст присяги Карломана[483] 882 г., более длинной, чем присяга Людовика Заики, но тоже очень похожей на присягу Эда. Все эти присяги имели одну общую черту: они давались духовенству и касались только интересов и защиты прав последнего.

459

«Ведастинские анналы» (888 г.) не позволяют сомневаться, что поначалу Фульк поддерживал Гвидо в качестве претендента на престол. Если бы Фульк неизменно оставался на стороне Гвидо, тот бы столь быстро не вышел из игры, а если бы он это сделал, Фульк был бы им недоволен. Если бы Гвидо короновался в Лангре, пока Фульк еще держал его сторону, но вопреки воле архиепископа, последний опять же был бы им недоволен. Если, напротив, Фульк вышел из партии Гвидо после приезда последнего в Западно-Франкское королевство, то уже Гвидо должен был ощутить недовольство Фульком; именно это и произошло. Отныне отношения Гвидо и Фулька, которые в 886 г. были дружескими, испортились; разорвал их именно Гвидо, что нам дает понять письмо Фулька, написанное в 893 г. тоном человека, который хочет получить прощение (Flodoardi Historia Remensis. L. IV. С. 5. P. 565).

460

В одном письме к папе (Flodoardi Historia Remensis. L. IV. CLP. 557) Фульк, который, как прежде Гинкмар, утверждал, что он «primas inter primates» (Flodoardi Historia Remensis. L. III. С 10. P. 483. — Hincmar. De ordine palatii epistola. P. 8, n. 3), делает косвенный намек на коронацию Гвидо Гейлоном.

461

После смерти Гейлона именно Фульку папа поручил рукоположить Теутбальда, епископа, который пришелся по сердцу жителям Лангра и против которого возражал Аврелиан Лионский, в свое время навязавший кандидатуру Гейлона, сделав тем самым всякие канонические выборы ненужными.

462

Фульк в длинном письме Арнульфу (Flodoardi Historia Remensis. L. IV. С. 5. P. 563 и далее), где он описывает, как вел себя в тот период, не говорит ни слова о кандидатуре Гвидо; он уверяет, что после смерти императора Карла Щ хотел покориться Арнульфу. Однако в том же письме он опровергает обвинение, будто, возводя на престол Карла Простоватого, действовал только к выгоде Гвидо; можно полагать, что враги использовали его былой промах против него.

463

См. выше, с. 102–103. — О неправдоподобности рассказа Лиутпранда см. Dändliker und Midler. Liudprand von Cremona. S. 129–134.

464

Dümmler. Op. cit. Bd. III. S. 365,367,369; S. 315, Anm. 2. — Dändliker und Millier. Op. cit. S. 195.

465

Фульк (Flodoardi Historia Remensis. L. IV. С. 1.Р. 564) опровергает один поклеп; однако, по его собственному мнению, враги Эда в 893 г. подумывали в какой-то момент о Гвидо, но дальше дело не пошло.

466

Аббон (Abbon. L. II. V. 442 и далее) не говорит об аквитанцах.

467

Longnon. Atlas historique de la France. Texte. P. 152.

468

Автор этого гимна был, вероятно, гасконцем; он мог знать о симпатиях к Эду в самых южных провинциях, таких как Испанская марка или Септимания, впоследствии признавших Эда, и мог опасаться противодействия со стороны Аквитании, действительно проводившей двусмысленную политику. Так что, может быть, он намеренно, как и Аббон, обходит Аквитанию молчанием? Этот гимн, найденный в Муассаке, монастыре на границах Аквитании и Гаскони, опубликовал г-н Э. Мюльбахер вместе с музыкой, на которую положили эту песню: Mühlbacher, Engelbert. Ein Lied auf К. Odo von Westfrancien // Mitteilungen des Instituts für Österreichische Geschichtsforschung. Bd. 8 (1887). S. 601–603.

469

Эта дата спорна: г-н Мурен (Mourin. Les comtes de Paris. P. 60) предпочитает 12 февраля; Пуансиньон в своем издании Рихера (Richer. Richeri Historiarum libri quatuor / par A.-M. Poinsignon. 1855. P. 15) допускает самое позднее 15 февраля. — Но дату 29 февраля приняли Дюммлер (Dümmler. Geschichte des ostfrankischen Reiches. Bd. HI. S. 316), фон Калькштейн (Kalckstein. Geschichte des französischen Königthums. Bd. I. S. 49), Дендликер и Мюллер (Dändliker und Millier. Op. cit. S. 133). — Рихер пишет, что коронация произошла «888… Mart., quinta feria» [в год… 888, в пятое воскресенье марта]; «Малые анналы Святого Германа» (A