Эпоха возрождения 1

"Пересвет", несший наиболее мощное вооружение, принял удар первым. Грохот выстрелов его семидесятишестимиллиметровой пушки, выбрасывавшей в небо по два шестикилограммовых осколочно-фугасных снаряда каждую секунду проник под палубу, и майор Иволгин нервно стиснул зубы, ощутив себя беспомощным и никчемным, как никогда. А затем офицер услышал злобный рык скорострельных шестистволок АК-630, встретивших ураганным огнем подлетевший с кормы "Гарпун". Одна за другой, две атаковавшие "Пересвет" ПКР были уничтожены, и на борту десантного корабля сотни людей вздохнули с облегчением. А третья ракета, промчавшись у самого борта, нащупала на миг открывшуюся брешь в зенитном огне с соседнего "Осляби", через секунду врезавшись в его борт.

Весивший больше шестисот килограммов "Гарпун" проткнул конструкционную сталь легко, словно бумагу, и пятисотфунтовая фугасная боеголовка сдетонировала внутри, лишив корабль энергоснабжения и вызвав многочисленные пожары. Отсеки затянуло дымом, в котором метались охваченные паникой морпехи, которых пытались призвать к порядку не менее перепуганные офицеры. А затем сразу две крылатые ракеты UGM-84 поразили "Николая Вилкова", войдя в борт под массивной надстройкой. Мощный взрыв сотряс корабль, и над ним вспухло угольно-черное грибовидное облако.

-- Снять с "Вилкова" людей, - приказал успевший перевести дух командир "Адмирала Трибуца". - Некогда с ним возиться, или нас тут растерзают! Что с "Ослябей"?

-- Пожар на борту почти потушен, разрушения небольшие. Потери в команде - не меньше двадцати человек, число раненых точно неизвестно.

-- Они сохранили ход? Так пускай занимают место в ордере!

"Пересвет" и БДК-98 стали борт о борт с "Николаем Вилковым", за которым тянулся густой дымный шлейф. Морпехи и команда торопливо, но уже безо всякой суеты и тени паники, охватившей в впервые секунды почти всех, покидали поврежденное судно. Из трюмов, в которых от жара вздувалась волдырями кожа, а раскаленный воздух на вдохе опалял легкие, выгружали оружие и снаряжение, все, что можно было перетащить на руках или перегрузить с помощью кранов. Но техника, полдюжины самоходных орудий "Вена" и такое же количество бронетранспортеров, осталась на танковой палубе. Затем швартовые тросы были отвязаны, и когда уже десантные корабли отошли на несколько кабельтовых, пламя, бушевавшее в отсеках "Николая Вилкова", добралось до резервуаров с топливом и артиллерийских снарядов, и над ним взметнулся в небо на десятки метров столб оранжевого огня, а над волнами разнесся грохот взрыва, буквально разорвавшего корпус изнутри.

Носовая часть, отягощенная бронемашинами, сыгравшими роль балласта, почти сразу погрузилась, а кормовая еще какое-то время держалась на плаву, и что-то внутри продолжало взрываться. Но, наконец, сверкнув напоследок обнажившимися винтами, исчезла в волнах и она, увлекая с собой тела пятидесяти моряков и двух дюжин морских пехотинцев, навеки ставших единым целым с кораблем. Они присоединились к тем сорока храбрецам, до последнего не изменившим присяге, что навсегда остались на боевых постах принявшего на себя смертельный удар "Корейца".

-- Достойное погребение, - глухо произнес штурман большого десантного корабля "Пересвет", с высоты опоясывавшей его надстройку галереи смотревший на закручивавшуюся воронку на месте утонувшего "Вилкова". - Если уж на роду написано до старости не дожить, то и я хотел бы так же, не сходя со своего поста...

Майор морской пехоты Владимир Иволгин невесело усмехнулся, покосившись на моряка:

-- Какая разница, сбросят твое тело за борт или запакуют в цинк и опустят под землю? Главное, чтобы смерть не была напрасной!

-- А вот это, морпех, зависит уже от тебя и твоих ребят. - Штурман обернулся, взглянув в глаза офицеру. - Сделайте так, чтобы наши парни погибли не зря!

-- Мы не подведем!

Иволгин уставился на горизонт, подернутый дымкой. Где-то там вырастали из рокочущих волн поросшие тайгой сопки, там их ждала земля Камчатки - и бой, для кого-то первый и последний.

Несколькими часами позже офицеры собрались в кают-компании "Пересвета", склонившись над картами и ворохом спутниковых снимков, сделанных наматывавшим виток за витком над планетой "Енисеем-М" с двухсоткилометровой высоты.

-- Итак, пришло время решить окончательно - где мы будем высаживаться.

Иволгин, командовавший усиленным батальоном морской пехоты, взглянул на офицеров своего штаба, с иными из которых еще во время американской оккупации, бывало, делился последним "рожком" к АК. Они не подвели тогда, и были готовы идти до конца теперь, выполняя любой его приказ.

-- Основной вариант - это выгрузиться в тылу наших войск, еще сдерживающих натиск японцев, - продолжил майор. - Наиболее удобны в этом смысле Большерецк или Октябрьский. Наша оборона там достаточно надежна, высадка пройдет без проблем. Но это означает, что, пробиваясь к Петропавловску, придется пройти через боевые порядки противника в лоб, и наши потери, при наличии у японцев тяжелой техники вплоть до танков, предугадать сложно. Но в свете данных разведки, мы можем, как все нормальные герои, пойти в обход.

Офицер вытащил из стопки снимков один, распечатанный на крупном формате, и, тыкнув в него пальцем, перепачканным въевшейся уже под кожу оружейной смазкой:

-- Береговая оборона у японцев попросту отсутствует. Они целиком и полностью полагались на свой флот в деле обороны Камчатки от нашего возможного контрудара. Но теперь эсминцы, что раньше патрулировали прибрежные воды, выведены из игры, а противокорабельные ракеты японцы так и не довезли, и теперь они лежат где-то на дне Тихого океана. Мы можем высадиться в тылу противника, заставив его отвести войска от Петропавловска, отвлечь на себя. В этом случае у нас будет свобода маневра, пусть и относительная - в условиях почти полного отсутствия дорог угадать, в каком направлении мы двинемся, японцам будет не сложно. Тем более, у них имеются и БПЛА, в том числе и ударные. Но "дроны" и несколько "вертушек" - это вся их авиация.

-- С этим справимся, - хмыкнул командир зенитно-ракетной батареи. - Да и раздергана их авиация, собрать в кулак не успеют, а поодиночке мы их приземлим!

-- Что ж, решено. Не забывайте, товарищи, очень многие уже отдали жизни, чтобы мы оказались на Камчатке. И ради их памяти мы должны раздавить врага, каким бы сильным он ни казался, намотать его на гусеницы!

Берег появился, как это часто бывает, неожиданно. Радиометристы увидели его первыми на экранах своих локаторов. На горизонте сгустилась дымка, а затем из нее проступили очертания сопок, вершины которых скрывались в низко нависших над землей облаках. Приблизившись к берегу на полтора десятка миль, десантные корабли разошлись в стороны, опуская носовые аппарели прямо в тяжело ворочавшиеся волны, и из их вместительных трюмов наружу хлынул рычащий и лязгающий металлом поток. Одна за другой, в воду сходили боевые машины пехоты БМП-3Ф, основа огневой мощи десанта после потери самоходок "Вена". На первый взгляд, вопреки всем законам природы, восемнадцатитонные машины не уходили ко дну, а, покачиваясь на поверхности, бодро двигались к берегу. Мощные водометы толкали их вперед, а укрывшиеся под тонкой броней морпехи слышали сквозь рокот двигателей удары тяжелых волн о борт, нервно сглатывая при мысли о том, что под ногами - не твердая надежная земля, а десятки метров ледяной воды. Но еще хуже было тем, кому не хватило места внутри, и самые отчаянные десантники оседлали неторопливоы плывущие к будто бы нехотя приближавшемуся берегу бронемашины, намертво вцепившись в поручни на их броне и рискуя в любой миг сорваться, исчезая в волнах. Преодолев последние мили, БМП выползали на галечный пляж, готовые прикрыть огнем следовавшие за ними противотанковые самоходки "Спрут-СД", за которыми следовали бронетранспортеры и топливозаправщики.