Страница 8 из 14
– В нашу центральную библиотеку сдали. В спецхраны, как культурную ценность. В среде библиофилов они многих денег стоят. Состояние, можно сказать.
– А те? Что, украли?
– А те, видно, припрятали. Теперь все ворам досталось.
– Вот на этом жулье и попадется, – уверенно вставил Шаламов.
– Мы отслеживаем сейчас на черных рынках, на книжных развалах, в антикварных лавках. Но пока ничего. И знаете, Данила Павлович, мне кажется, появилась интересная версия.
– Так, так!
– Не простые воры в Покровах были.
– Похоже.
– Тем книжки не нужны. Тем более старинные, греческие да еврейские.
– А эти откуда?
– Так архиепископ тот несколькими языками владел, свободно читал и сам писал. С дюжину иностранных языков знал. И книги такие же собирал.
– Полиглот, а не поп! – восхитился Шаламов.
– Вот мы и сообщили в центр, что у нас, вполне возможно, появились интеллектуальные жулики. Не уголовники, а, так сказать, интеллигенты. Центр как раз этим интересовался.
– И здесь, значит, мы – на белом коне, – не сдержался Шаламов.
– Не понял, Владимир Михайлович?
– Так. Ностальгия, – буркнул тот.
– А что же милиция? – вмешался Ковшов.
– Да, милиция, – вернулся к началу майор. – Отказал дознаватель райотдела по всем фактам хищения.
– Как?
– За отсутствием события преступления. А в пропаже обвинил церковнослужителей.
– Ну, это!.. – вырвалось у Ковшова.
– Бардак, – просто завершил Шаламов. – Узнаю родную и сообразительную. Они мастаки в таких делишках. Не раскрыли ничего, а висяки кому нужны? Вот и сочиняют с потолка.
– А, это уж проблемы вашего ведомства. – Майор, ловко сориентировавшись на местности, бросил шоферу: – Сашок, давай к Морскому садику.
– Надо все эти дела и материалы нам посмотреть, Валентин Степанович, – покачал головой Ковшов. – Поотменять постановления к чертовой матери!
– Я их вам направлю, Данила Павлович, мы уже закончили с ними работать. Лежат стопочкой, дожидаются.
– А убийство-то при чем? – Шаламов задымил новой сигаретой.
– Убийство? – Серков задумался на некоторое время. – Убийство это как снег на голову! Наверное, это отдельный разговор, Данила Павлович?
– В общих чертах, в общих чертах… Своими, так сказать, соображениями поделитесь.
– Версии есть какие? – закашлялся Шаламов.
– Михалыч, ты бы бросил дымить, – посоветовал ему Данила. – Подымается уже наша машина от дыма. Взлетим того и гляди.
– Быстрей домчимся, – хмыкнул Шаламов, но сигарету в окно все же выбросил. – Так версии есть?
– Версии? – обернулся к ним Серков. – Сегодня в склепе при храме нашим сотрудником… во время проведения оперативных мероприятий обнаружен труп церковнослужителя…
– Кого? Попроще нельзя? – Шаламов наклонился к Серкову.
– Монаха или послушника, – уточнил Серков. – Сами еще не знаем. Суматоха там, в церкви. Волошин, наш опер, похоже, задержал подозреваемого, но оставить его одного не может. И поручить некому. Послал первого встречного, чтобы тот сообщил мне о происшествии. Никакой цельной информации, естественно, нет. Марасев принял решение: без прокуратуры не выезжать. Вот и мыкаемся уже с час-полтора – то к Колосухину, то вот за вами…
– А послушник?..
– Послушник, по их понятиям, это верующий, проходящий экзамен на попа! – повысил голос майор, уже не сдерживаясь.
– Ну, а почему сразу убийство? – допытывал неугомонный Шаламов.
– Нож в спине! Ножевое ранение!
– Во как… Да, не попляшешь…
– Не до плясок!
– Понятное дело. А сотрудник ваш не вора поджидал?
– Вроде того, Владимир Михайлович, вроде того. – Серкову, чувствовалось, надоели колкости и въедливость Шаламова, и он обратился к Ковшову: – Вот и подъехали. Подышим воздухом, Данила Павлович, пока Владимир Михайлович сбегает за своим кримчемоданом.
– А почему нет? – согласился Ковшов. – Мы с вами к дежурному пройдем. Мне же Колосухину позвонить надо, сами говорили.
– Точно, – обрадовался Серков и первым выскочил из машины, остановившейся у ворот прокуратуры области.
Когда они поднялись на второй этаж и Ковшов начал накручивать диск телефона, майор выпроводил дежурившую старушку в коридор и с мрачной физиономией быстро вернулся назад.
– Данила Павлович, в интересах дела должен поделиться с вами одной деликатной закавыкой.
– Конечно, конечно.
– Лейтенант Волошин, обнаруживший труп, как я уже докладывал, действовал в рамках операции…
– Это я понял.
– Мы разрабатывали этого попика, как выразился Шаламов.
– Убитого?
– Именно. Были подозрения о его причастности к банде, занимавшейся грабежами. Или он интригу какую с ворами затевал?..
– Даже так?
– Но это пока версия. Церковнослужитель этот определенно якшался с каким-то темным элементом… Замечались за ним странности. А тут, похоже, должен был с кем-то из них встретиться. Что-то передать или, наоборот, получить.
– В склепе?
– Ну да, в церкви, в склепе… Где получится. Нам оставалось догадки только строить.
– А цель?
– У нас пока по этому поводу одни инсинуации, – хмыкнул Серков. – Но на… попика этого подозрения были. И на тебе! Его и грохнули…
– А после убийства подозрения, значит, исчезли?
– Кто его знает.
– Тогда в чем дело?
– Дело будет вести прокуратура. Как я понял, скорее всего Колосухин поручит его Шаламову или кому-нибудь из старших следователей аппарата. Во всяком случае Марасев будет ходатайствовать об этом перед Игорушкиным.
– Ну так и ходатайств никаких не надо. Дело наше. А с учетом того, что ваш сотрудник еще и важный свидетель…
– И я к этому клоню, Данила Павлович.
– Вы о чем?
– Мой сотрудник замешан. В некотором роде…
– Разберемся, Валентин Степанович. Кстати, с вашей, надеюсь, помощью.
– Об этом и прошу. За Волошина я ручаюсь. Молодой, но исключительно перспективный опер. Честный парнишка.
– Разве я высказал повод для сомнений?
– Задержанный молчит. Дал понять Волошину, что без священника церкви говорить ничего не будет.
– Известная позиция.
– Дело в другом. Там суматоха большая.
– Где? В церкви?
– Ну, конечно. Церковники епископом своим главным грозятся. Его сейчас переполошат. А он такой конфликтный, по пустякам в Москву жалуется, к самому патриарху вхож.
– Вот как?
– Бывало всякое. На собственной шкуре убедился. Этим же уполномоченный специальный должен заниматься? По вопросам религии? Вот и разодрались они между собой. Епископ на нашего уполномоченного в Москву нажаловался. Не сам, конечно. Верующих подговорили. Те в столицу мотались с челобитной! Шум подняли!
– Поделом?
– Кое-что подтвердилось.
– Значит, прав был епископ!
– Да прав, прав. Но к чему шум-то подымать!
– А вам-то за что досталось?
– А нас везде!.. – вырвалось вгорячах у майора, но он вовремя сдержался и закончил потише. – Мы же глаза и уши.
– Тогда понятно, – пожал плечами Ковшов. – Однако окажись вы в их ситуации?..
– Ну, то, как говорится, миновало. Я боюсь, и здесь грома нам не избежать.
– Надо полагать.
– Чует мой нос бурю.
– Я фаталист, Валентин Степанович.
– Следователя бы помудрей, – вернулся майор к своим заботам. – Сейчас же с Колосухиным будете говорить.
– Есть конкретные кандидатуры?
– Шаламова бы?..
– А в машине он вам докучал?
– Пустяки. Мужик он крепкий, а то попадет какой-нибудь, начнет тягомотину.
– Исключено. На контроль возьмем.
– Да знаю я этот контроль! – в сердцах сказал Серков и тут же поправился. – Все, конечно, так. Но Шаламов все же криминалист, и опыт у него…
– Хорошо, буду просить, – кивнул после некоторого раздумья Данила. – А вот потому, что он криминалист, Колосухин и будет против. Игорушкин запретил конкретные уголовные дела криминалисту поручать. Ему областью заниматься некогда. Его задача следователям в районах помогать. Висяки раскручивать бородатые.