Часовой

Будто кто-то сейчас у меня на грядках с луком.

Чутье не обмануло его, хотя никаких чудес тут, собственно, не было, потому что лук составлял одну из главных забот отца Мак-Энерни. Ему удавалось выращивать лук, когда монастырского садовника постигала неудача, но, в отличие от него, у отца Мак-Энерни не было способа охранять огород. Экономка его была уже немолода, пуглива и делала вид, будто ничего на замечает, боясь, как бы солдаты заодно и на нее не положили глаз.

- Так и ждут, чтоб я куда-нибудь уехал, - отец МакЭнерни встал на коленки и приложил ухо к земле. Он вырос в деревне и знал, что земля отлично проводит звук.

- Я был прав! - торжествующе закричал он, вскакивая на ноги и бросаясь к велосипеду. - Если я сейчас их застигну, они надолго оставят меня в покое. Я вам потом позвоню, сестра.

В следующую минуту, согнувшись над рулем, оп уже гнал под гору к своему дому. Проносясь мимо ворот лагеря, он отметил, что часового на посту нет, и понял, что один из воров наконец-то у него в руках. С воплем ярости он бросил велосипед у калитки и ринулся в огород.

Часовой, низкорослый, светловолосый, голубоглазый малый с испуганным лицом, выронил пригоршню лука.

Винтовка его стояла у стены.

- А-а-а, вот я тебя и поймал! - закричал отец МакЭнерни. Он схватил часового за руку и со злобой выкрутдл ее назад. - Так, значит, это ты воруешь у меня лук?

А ну, пошли со мной в лагерь, там все расскажешь.

- Иду, иду, - испуганно согласился часовой, пытаясь вырваться.

- Пойдешь, пойдешь, не сомневайся, - священник подтолкнул его коленом, - и я с тобой.

- Эй, отпустите меня! - завопил часовой. - Что я вам сделал?

- Ах, ты ничего не сделал? - язвительно передразнил священник. - И лук ты у меня не воровал?

- Хватит выкручивать мне руку! - взвизгнул часовой, поворачиваясь к нему лицом. - Ведете себя, как дикарь какой-то. Не брал я вашего лука! И вообще я не понимаю, об чем речь!

- Ах ты, враль паршивый, недоросток английский! - заорал отец Мак-Энерни, вконец рассвирепев от такой наглости. Он отпустил руку часового и ткнул пальцем в луковицы, - Ты разве не держал их в руках, когда я тебя поймал? Разве я их не видел у тебя в руках своими глазами, будь ты проклят?

- Ах вот вы о чем! - воскликнул часовой, словно его вдруг осенила догадка. - Так это какие-то ребятишки уронили, а я подобрал.

- Ты подобрал! - саркастически повторил отец МакЭнерни, занося назад кулак так, что часовой пригнулся.- - ,Ты, поди, даже не знал, что это лук?

- А когда мне было разглядывать? - выкрикнул часовой. - Вижу ребятишки вытягивают эту дрянь в вашем проклятом огороде. Я им велел убираться, а они ну хохотать. Я их и прогнал, а они все луковицы побросали.

В чем дело-то, чего вы мне выкручиваете руку? Я вам хотел услугу оказать. Ох, большое у меня желание отвести вас в полицию!

Подобной наглости священник уже вынести не мог.

Самому ему и за час было бы не сочинить такую небылицу. И вообще он не любил вралей.

- Какое у тебя желание?! - завопил он, сбрасывая Сутану. - Это меня ты сдашь в полицию? Да я десяток таких мозгляков об колено переломлю. Ах ты, окаянный ворюга английский, давай скидывай рубаху!

- Не могу я! - в панике пролепетал часовой, - Почему?

- Я на посту. И вы это знаете"

- На посту! Ты просто струсил.

- Не струсил я. Я где хотите с вами встречусь, в любое время, и уж так заеду по вашей толстой роже - зубы из затылка вылетят!

- Тогда скидывай рубаху сейчас и дерись, как мужчина!

Тут священник дал часовому такого тычка, что тот отлетел к стенке.

- Ну, будешь теперь драться, английский трус паршивый?

- Не могу я драться, вы же знаете! - задыхаясь, прохрипел часовой, заслоняясь поднятыми руками. - Не будь я на посту, я бы вам живо показал, трус я или нет. Вот вы и есть трус, паршивый ирландский хулиган!

Я на посту, и вы это знаете. Я не могу защищаться, и вы это знаете! Вы и петушитесь потому, что вы в выгодном положении, подлый драчливый ублюдок!

Что-то в голосе часового удержало священника. Часовой был буквально в истерике. Отец Мак-Энерни не мог ударить его, пока тот был в таком состоянии.

- Тогда убирайся отсюда, черт тебя подери! - в бешенстве заорал отец Мак-Энерни.

Часовой бросил на него смертоубийственный взгляд и, подобрав винтовку, поплелся по дороге к лагерным воротам. Отец Мак-Энерни долго смотрел ему вслед. Он весь кипел. Он жаждал драки, и, если бы часовой дал ему сдачи, он бы из него лепешку сделал. Все Мак-Энерни были такие. Отец его, самый мирный человек в графстве Клэр, дрался, как зверь, если дать ему повод.

Священник пошел в дом, но был так взбудоражен, что никак не мог успокоиться. Он уселся в большое кожаное кресло, весь клокоча от неутоленной ярости.

"Слишком уж я мягкосердечный, - думал он огорченно. - Слишком мягкосердечный. Один-то раз представился случай и то я его упустил. Теперь всем станет известно, что из меня можно веревки вить. Нечего больше и пытаться разводить огород. Теперь лучше вообще вернуться домой, в Ирландию. Эта страна не для людей".

Наконец он подошел к телефону и позвонил сестре Маргарет. Та взяла трубку, голос ее дрожал от жадного любопытства.

- Ну что, отец мой, поймали вы их?

- да, - ответил он тусклым голосом, - во всяком случае, одного. Часового.

- И что вы с ним сделали?

- Дал ему тумака, - тем же тоном отозвался он.

- Ох, попался бы он мне, я бы его убила! - с разочарованием воскликнула она.

- Я бы тоже, да он не пожелал драться, - мрачно проговорил отец Мак-Энерни. - Ежели меня на днях застрелят из кустов, вы будете знать, кто это сделал.

- Нет, все-таки как это похоже на англичан! - с отвращением произнесла она истерическим голосом. - Все уши прожужжали про их храбрость, а стоит кому-то не спасовать перед ними, так, пожалуйста, - отказываются драться.

- Правильно, - подтвердил отец Мак-Энерни, разумея обратное, и повесил трубку. Ему пришло в голову, что на сей раз они с сестрой Маргарет думают одинаково, но сестра-то Маргарет совсем рехнулась. Собственное поведение вдруг предстало ему в настоящем свете. Он вел себя отвратительно. После всех своих речей о спасении ближнего он обидел человека, оскорбил его национальное чувство, ударил его, когда тот не имел права ответить ему тем же, и, таким образом, отец Мак-Энерни мог его покалечить. И все это из-за нескольких луковиц ценой в шесть пенсов! Хорошенькое поведение для священника! Отличный пример для лиц некатолического вероисповедания! Интересно, что скажет епископ, если услышит про это.