Эпоха бедствий

* * *

Тускло поблескивающая золотая чаша из Аласорской гробницы стояла посреди шатра, принадлежащего нардарскому посланнику Асверусу Лауру, сам Лаур восседал напротив нее на потертых подушках, попивал вино из небольшого изящного кувшинчика и с неудовольствием созерцал Драйбена, перебинтовывавшего ступню обрезками чистых тряпок.

Путь от Аласорского кратера, где обнаружились гробницы, был благополучен: скелеты, валявшиеся у дороги, не поднялись, сжимая в руках ятаганы и сабли, песчаных бурь не случилось, призраки не являлись (да какие призраки могут быть посреди солнечного дня?), а стерегущее пещеру бестелесное чудище не пожелало отправляться вслед за нарушителями покоя старинного некрополя. Единственной неприятностью был ожог, полученный Драйбеном, и отсутствие у него сапог - в Саккареме стремена жесткие, кованые, а вовсе не ременные петли, в которых нога чувствует себя более комфортно. Вдобавок Драйбену предстояло добывать новый меч взамен уничтоженного стражем гробницы.

По дороге компаньоны условились никому пока что не рассказывать о странностях, сопровождавших этот "поход за сокровищами", да и посоветоваться было не с кем: Кэрис, способный хоть что-то разъяснить, уехал в Аррантиаду, а занимать время придворных мудрецов шада Даманхура не имело смысла - все равно они ничего не сумели бы растолковать. Аласор как был тайной, так ею и остался.

- Болит? - участливым тоном осведомился Асверус. В ответ послышалось буркнутое сквозь зубы ругательство. По приезде в лагерь пришлось обратиться к лекарю шада, чтобы тот выдал мазь от ожогов. Она, без сомнения, помогала, но еще несколько дней Драйбену предстояло мучиться и хромать. Кроме того, никакой сапог обуть было невозможно, да и не следовало, - пузыри тотчас загноятся, перепрев под кожей, сжимающей ступню и не пропускающей воздух. Асверус посоветовал сделать проще: взять аррантские сандалии, а лодыжки замотать тканью и закрепить ее ремнями. Несколько необычная мода, но кому какое дело, во что обут компаньон посла светлейшего кониса Юстиния?

- Еще бы не болело. - Драйбен закрепил корпию и ремешки сандалий. - Ладно, потерплю. Главное, мы остались живы и даже приволокли трофей. Между прочим, даже моих хилых способностей хватает, чтобы распознать: магия в нем напрочь отсутствует. Просто красивая и древняя золотая игрушка. Наверное, еще и очень дорогая. Вопрос в другом, мой дорогой Лаур: я впервые в жизни столкнулся с настолько мощным магическим воздействием, сохранившимся с доисторических времен. Я не рассматриваю сейчас пещеру Хозяина Самоцветных гор - он сам по себе и не принадлежит Большому Творению, - я имею в килу другое. Это было волшебство. Здешнее. Непонятное людям, но созданное в нашем мире. И оно хранилось в Аласоре многие столетия, не растрачивая силу!

- Подождите-ка. - Асверус неожиданно помрачнел. - Вы объясняли, будто древние расы всегда ставили охранников в своих гробницах, чтобы никто не побеспокоил покой мертвых. Не было таких случаев, чтобы хозяева некрополей ставили других стражей - берегущих мир живых от мира мертвых? Чтобы, упаси нас от этого Негасимое Пламя, покойнички наружу не полезли? Понимаете, о чем я?

- Мысль интересная, но совершенно нереальная, - с высокомерием, присущим только волшебникам-профанам, заявил Драйбен и потянулся за вином. - Это закон живой природы: если душа покинула тело, она никогда не вернется. Мертвые не воскресают. Все известные твари, которых мы считаем "умертвиями", то бишь живущими после смерти, являются не чем иным, как скоплениями магической энергии или вымыслом. Можно вызвать ушедший за грани мира дух и даже очень ненадолго вселить его в мертвое тело, но воскресить человека или любое другое живое существо нельзя. Подобное относится к разряду сказок или религиозных вымыслов.

- Людей или погибших альбов, допустим, воскресить нельзя, - настаивал Лаур. - Потому что мы родственны. Собственно, известно множество историй о метисах, в которых одновременно текла кровь человека, дверга, альба, вилии или иных существ, подобных нам... А если мы имеем дело с чем-то посторонним? Кто такие псиглавцы? Не более чем легенда? А другие создания, о которых нам известно хоть что-то? Кро мара или бохан ши, например? Они входят в конгломерат народов, населяющих или населявших этот мир, но абсолютно чужды людям и их сородичам. Откуда мы знаем, вдруг подобный псиглавец получал смерть не в качестве отдохновения и избавления от тягот телесного мира, а в качестве наказания? И смерть для них была не естественна, как для нас? Вдруг они хотят вернуться из царства теней? Или в этом некрополе замуровали таких тварей, что и вообразить тошно?

- у вас не по возрасту развитое воображение, - насмешливо фыркнул Драйбен. - Как снимать с гробницы золотые чаши, так вы первый, а как подумать об ответственности... Асверус, можете быть спокойны. Мы просто столкнулись с очень древним заклинанием, охраняющим от разграбления святилище древнего народа. Что характерно, даже оно вас не удержало от того, чтобы вывинтить этот сосуд и приволочь его с собой.

- Но погибшие караваны? - запальчиво вопросил потомок нардарской династии. - Жуткие легенды, окутывающие Аласор? Думаете, они создавались на пустом месте? А та огромная груда костей на дороге?

- Масса неприятных случайностей и совпадений, - уверенно и безмятежно ответил нардарец. - Припомните-ка историю родной страны: призрачный замок тана Вителькова, тайные пещеры в Самоцветных горах, чудовище с болот владения Ронин и так далее, и так далее. Все это существует, но оно не опасно. А ежели разбойники вырезают возле Ронинских трясин купеческий обоз, то какая сказочка загуляет по округе через седмицу? Правильно, из топищ выползло знаменитое проклятье эрла Ронина - помните тамошнего гигантского трехглавого пса? - всех пожрало и не подавилось. Плевать, что на самом деле везомые купцами товары угодили к перекупщикам, а тела убиенных грабители покидали в болото. Я достаточно ясно объяснил?

Некоторое время стояла глубокая тишина, только из-за матерчатых стен палатки доносились резкие саккаремские фразы разводящего да невнятное позвякивание оружия караула. Асверус, как видно, поразмыслил и собирался что-то добавить к сказанному, но вдруг полог шатра откинула чья-то рука. Свет масляных ламп выхватил смуглое бородатое лицо сотника личной гвардии шада.

- Благороднейший посол, - саккаремец быстро поклонился, - Солнцеликий Даманхур немедленно требует тебя к себе. Разъезды донесли, что войско мергейтов в одной ночи перехода отсюда. Говорят, его ведет сам нечестивый хаган Гурцат.

- Наконец-то, - непроизвольно выдохнул Драйбен. - Мы уж заждались.

* * *

В Альбаканской пустыне ночи прохладны, но возле Аласора после заката с гор начинал дуть постоянный теплый ветерок, относивший прочь от окруживших гряду небольших оазисов холодный воздух ночной пустыни. Гвардейская охрана лагеря шада привыкла к этим особенностям, и заступившие на очередную ночную стражу воины недоуменно ежились: на стоянку вдруг опустился настоящий мороз. Он, конечно, не шел ни в какое сравнение с зимними холодами где-нибудь на полуночи Нарлака или в предгорьях Самоцветного кряжа, но все равно от леденящих порывов ветра не спасали самые лучшие шерстяные халаты или принятое внутрь крепкое вино.

Звезды расцветили небо, как граненые стекляшки - черный халат дворцового астролога, и, казалось, поглядывали вниз с настороженным удивлением: что, мол, за чудеса происходят в мире смертных? Последняя и слабая розоватая полоска заката давно исчезла, задавленная мощью навалившейся на материк Длинной Земли холодной ночи, взошла тусклая и чудившаяся больной луна Сир-рах. Один ее край заметно потемнел в предвестии скорого затмения.

Десятник Калибб, служивший в отряде личных телохранителей Солнцеликого шада, вскоре после наступления часа Волка отправился в обход караулов. Сам государь Даманхур, вожди союзнических армий, саккаремские военачальники и высокородные послы чужедальних государств в это время совещались в шатре повелителя Саккарема, обсуждая последние тревожные новости: Гурцат, как всегда быстро и внезапно, форсировал Урмию, часть войска степняков пошла к полуночи, минуя Меддаи, и наверняка готовилась атаковать Нардар, а вторая и большая скорым маршем двинулась через пустыню к Аласору. Где-то поблизости находились не менее шести с половиной конных туменов - от шестидесяти до семидесяти тысяч безумных мергейтов и саккаремских кочевников. Силы были приблизительно равны, вдобавок Гурцат не имел в своем распоряжении пехоты, в которой могла бы завязнуть конница противника... Если битва состоится, то остается лишь молить Атта-Хаджа о даровании победы.