Страница 22 из 88
- Верно, - сокрушенно согласился Драйбен. - Но как? Как его уничтожить? Мы по-прежнему ничего не знаем.
- Искать! - Аттали повысил голос. - Что-то знают арранты, наверняка сохранились древние книги, - в конце концов, библиотека Меддаи не единственная в этом мире. И до времени, пока мы не найдем способа испепелить явившегося в нашу Сферу чужака и развеять его прах по ветру, нам придется лишь огрызаться.
В дверь робко постучали, и в темном проеме появилась озабоченная бородатая физиономия мардиба Джебри.
- Что? - рявкнул эт-Убаийяд. - Я разговариваю, выйди!
- Мудрейший... - тихо сказал мардиб. - Со сторожевых башен заметили караван. Самые зоркие воины Священной стражи разглядели зелено-синее знамя Солнцеликого шада Даманхура.
- Вот как? Ну хорошо... Подготовь мне одеяние первосвященника и прикажи халиттам взять в кольцо Золотую площадь. Я выйду встретить Даманхура.
Когда Джебри исчез в полутьме прохладного коридора, медленно, но верно засыпающий от переутомления Драйбен вскинулся:
- Прости, господин, а где девушка, которая была с нами, и Фарр атт-Кадир?
- Отдыхают, - коротко ответил поднявшийся с ковра эт-Убаийяд. - Иди по коридору, третья дверь справа. Тебе тоже нужно поспать. Я справлюсь со всеми делами без твоего участия.
* * *
Изумлению шада не было границ. Даманхур оставался в неколебимой уверенности в том, что у стен Меддаи его наконец-то встретят божественное спокойствие и безмятежность, в коих искони пребывал Священный город. Все войны, стихийные бедствия, эпидемии и прочие несчастья, сваливавшиеся на человечество со времени окончания Золотого века, обходили твердыню Атта-Хаджа стороной, разбивая свои волны о белые стены и зеленые купола храмов, выраставших из песков Альбакана. Даже зачерпывать воду из водоемов Меддаи имели право лишь особо назначенные управителем-аттали люди, использовавшие Для этого освященные серебряные сосуды, прозрачная жидкость из которых затем переливалась в кувшины и бурдюки паломников или жителей города.
- Энарек, - дрожащим шепотом позвал Даманхур своего верного слугу. Посмотри, что это?..
- По-моему, мертвец, - пытаясь сохранять безразличный тон, ответил дейвани. - И кажется, не один.
В нынешние времена труп человека стал не такой уж и редкостью - разоренный Саккарем завален мертвецами, оставшимися без погребения, раздувшимися и истекающими смрадом, над которыми трудились вороны и стервятники. Они были всюду: у обочин дорог, среди развалин храмов, на главных площадях захваченных мергейтами городов, на жестких веревках, обмотанных вокруг ветвей олив, на песчаных берегах океана или великих рек Тадж-аль-Саккарема... Но здесь? В Меддаи? Около священного водоема?
Больше всего шада поразило как раз то, что тело человека вылавливали именно из выложенного бело-голубым мрамором огромного искусственного бассейна, наполнявшегося водами источника, открытого самим Провозвестником Эль-Харфом. Мрачные халитты, не осмеливаясь спускаться в воду, вытягивали покойника с помощью веревок и копья с зацепом, использовавшегося сейчас в качестве багра. Когда тело перевалилось через ограду водоема, Даманхур с удивлением заметил, что вслед за ним из ставшей мутной воды появился труп не то шакала, не то волка.
- Побереги-ись! - Громкий бас десятника халиттов заставил коня шада шарахнуться в сторону - Священная стража открывала бронзовые шлюзы, обычно служившие для того, чтобы выпускать из водоема лишнюю воду. Даманхур натянул поводья, и вслед за ним остановился весь отряд.
Тугие струи мутной, окрашенной кровью воды изливались на зыбкую песчаную почву и мгновенно пожирались пустыней.
- Эй! - Шад окликнул ближайшего халитта. Даманхура оскорбляло то, что на него никто не обращает внимания, хотя телохранители еще за лигу до Меддаи развернули лазорево-зеленый штандарт саккаремских владык, а сам шад сменил обычный белый тюрбан на головной убор правителя Империи Полудня - тяжелое, давящее на голову сооружение, свернутое из полос изумрудного шелка и украшенное крупным треугольным сапфиром в серебряно-золотой оправе. - Воин, подойди ко мне!
- Рад приветствовать Солнцеликого! - Халитт, на придирчивый взгляд Даманхура слишком медленно подошедший к лошади шада, даже не изволил поклониться. - Счастливо ли добрался, о величайший? Аттали эт-Убаийяд должен ждать тебя возле Золотого храма.
- Что происходит? - Даманхур ткнул пальцем в трупы человека и волка и обвел взглядом напрочь выгоревший палаточный лагерь - только обугленные деревянные подпорки торчали да чернели на песке пятна пепла, среди которых какие-то люди собирали уцелевшие от огня скудные пожитки. - Отвечай!
- Дикий Гон, - коротко бросил халитт и, совсем нарушая любые правила приличия, отошел, повернувшись спиной к шаду. Нужно было помочь другим воинам Священной стражи, оттаскивавшим мертвые тела в сторону от бассейна.
- Неужели напали мергейты? - спросил сам себя Даманхур, не обратив внимания на непочтительность халитта, и моментально получил ответ от дейвани Энарека:
- Если мне будет позволено сказать, о благороднейший, мергейтов на этом берегу Урмии пока не видели. Следовательно, я осмелюсь предположить, что произошло нечто... особенное. Связанное, вероятно, с волшебством.
- Как нам здесь проехать? - глядя на тугой водный поток, промывший в песке глубокую ложбину, вопросил шад. Глупые слова Энарека он пропустил мимо ушей. Всем известно, что волшебство, имеющее силу повелевать животными, давным-давно сгинуло. Наверное, просто голодные стаи волков, изгнанные из Степи невероятной засухой нынешнего лета, вынуждены были напасть на людей. - И как они смеют опустошать священные водоемы?!
- Любую святыню, - вкрадчиво заметил Энарек, - можно осквернить. Пойми, о великий, опасно пить воду, в которой лежали мертвые тела. Водоем наполнится быстро. Как я читал, источники Провозвестника неисчерпаемы... Давай объедем справа. Видишь, там начинается улица, скорее всего ведущая в центр города.
...Нет, не было спокойствия в Меддаи. Шад твердо уяснил: минувшей ночью что-то случилось. Что-то очень нехорошее и страшное. Недаром он сам, да и все воины его отряда видели перед рассветом неясное зеленое сияние в стороне, где располагался город. И вот - следы крови на белокаменнных мостовых, брошенное оружие, валяющиеся на мраморе и граните потухшие факелы... Хвала Атта-Хаджу, халитты после восхода солнца быстро убрали с улиц мертвецов. Перепуганные люди, жмущиеся к ступеням храмов, выглядящие уставшими и подавленными мардибы, раздающие бедным хлеб возле складов, принадлежащих аттали и Священному Совету... Вооруженные до зубов халитты, сопровождаемые конниками в халатах саккаремской гвардии. Только сейчас Даманхур вспомнил, что он - шад. Находящиеся в Меддаи гвардейцы первыми поприветствовали своего повелителя, однако не присоединились к эскорту, а продолжили патрулировать город вместе со Священной стражей.
Однако при подъезде к Золотой площади Даманхур увидел выстроенных вдоль главной улицы Меддаи халиттов со всеми знаменами, каждый сжимал в правой руке обнаженную саблю, а когда лошадь шад а проходила мимо, безмолвно вскидывал оружие над головой в знак почтения к Солнцеликому.
У ступеней Золотого храма Даманхура ждал святейший аттали - невысокий, сухонький старичок в белоснежном халате и темно-зеленом с золотыми полосками тюрбане.
"Вот и Меддаи, - мелькнуло в голове у Даманхура. - Главное, что духовная власть сохранена поныне, и кто знает, может быть, удастся уговорить эт-Убаийяда помочь нам".
Но, вопреки ожиданиям саккаремского повелителя, аттали не спустился с паперти храма первым, для того чтобы высказать свое уважение к светскому владыке, а просто дал незаметный знак ладонью стоявшим позади него храмовым служителям. Именно они первыми сошли по ступеням к площади и поставили у копыт коня Даманхура сжимаемые в ладонях подносы.
На каждом из них громоздилась куча золотых монет, а поверх лежали веточки оливы и винограда - символы Саккарема.