Страница 8 из 8
Она распахнула свой плащ и приподняла блузку. Огромные области ее тела были захвачены болезнью, загрязненные и шелушащиеся. Она подняла свои глаза, чтобы встретиться с его взглядом:
— Мне уже поздно уходить.
Она опустила блузку и укрылась плащом.
— Я скрывала свое состояние от тебя, чтобы ты пришел. Я боялась, что ты не пошел бы со мной, если бы узнал обо всем. Также я держала в секрете, что могу пользоваться магией. Когда на меня выпустили арбалетный болт, я воспользовалась этой магией, чтобы отвести его от себя. И еще раз я ею воспользовалась, чтобы помочь тебе в борьбе с Кронсвиффом. Я не намеревалась этого делать, но почувствовала, что должна. Если бы ты потерпел неудачу, то никто другой не смог бы убить его.
Ее голос становился сильнее.
— Кронсвифф узнал о прокаженных, живущих на берегах Прилива, о населении, обладающем золотом и серебром, которое спрятано в стенах их далекого города. Он пришел, чтобы ограбить нас и питаться нами. И его нисколько не смущало то, что мы были прокаженные. Он был неуязвим для нашей болезни и голоден до наших тел и богатства. Он забрал и то, и другое. Никто не стал его останавливать; ведь никто не заботится о прокаженных. Какая разница, что с нами стало? Мы уже были ходячими мертвецами. Мы оказались в его власти, и он нас не пощадил.
— Ты все же можешь пойти со мной, — произнес он. — Обратно в Южную землю. Твой народ теперь в безопасности. Хеты не вернутся, потому что никто не заплатит им за услуги. В Сторлоке есть целители, которые смогут тебе помочь. Ведь есть лекарства…
Гарет Джакс говорил это в спешке, чтобы убедить себя, так же как и ее. Он не мог ее оставить. Не хотел. Ведь был же шанс, пусть и небольшой, что ее можно спасти.
Однако она покачала головой.
— Нет, Мастер Боя. Я должна остаться здесь. Я принадлежу этому месту. Забирай золото и уходи, но знай, что ты сделал что–то очень важное, оказав нам помощь. У нас не было никого, и нас бы уничтожили. Даже у прокаженных есть право на жизнь, данное им, вне зависимости от их состояния и их судьбы. Другие прошли бы мимо. Ты же не из таких, и мы никогда не забудем тебя.
Она сделал паузу.
— Я никогда не забуду тебя.
Ее глаза удерживали его, и то, что он чувствовал к ней, было настолько сильным — даже понимая, насколько она больна, — что Гарет едва сдерживался. Никогда прежде ни к кому он не испытывал ничего подобного, и его бросало в дрожь от одной только мысли, что он просто должен уйти.
Она указала на дверь:
— Иди налево по залу, потом по лестнице. Оттуда прямо до двери в самом конце. Она выведет тебя на улицу. Ну а там ты уже сможешь найти дорогу.
Гарет Джакс кивнул, понимая, что другого выбора не было. Он не мог здесь остаться. Он не принадлежал этому месту. Его жизнь была за этими стенами, ее — здесь.
— Лириана.
Он произнес ее имя и подошел поближе, склонив свое лицо к ней. На этот раз она не отодвинулась, не дрогнула, не велела не касаться ее. Вместо этого она приняла его поцелуй и поцеловала в ответ.
Потом Гарет Джакс покинул ее, прошел по коридорам, вышел через дверь на улицы города, а потом и через стены в мир, лежащий за ними. Давно прошли те дни, когда он в последний раз плакал, и сейчас он не заплакал.
Теперь он лучше понял, почему его так тянуло к ней, что в ней было такого притягательного. Он чувствовал связь между ними, но не понимал ее. Теперь же все было иначе. Он был таким же израненным, как и она, и таким же потерянным. Ему было суждено умереть не по своей воле так же, как и ей; вопрос был только, когда. Но в то время, как она обрела душевное спокойствие, для него это все еще было скользким и неуловимым. Лириана показала, что ему следует сделать, если он когда–нибудь найдет свой путь, и именно это и возродило в нем любовь.
Возможно, в каком–то смысле, так оно и было.
Мужество, которое показала Лириана, приняв то, что с ней должно произойти, было истинной мерой ее силы. Гарету Джаксу следовало у нее поучиться. И как она, он бы обрел благодать. Но вряд ли это удастся сделать, если бы она осталась рядом с ним. Ведь он хотел своим поцелуем выразить, как сильно его желание.
Настолько, что даже риска заразиться проказой при контакте с ее губами оказалось недостаточно, чтобы отговорить его от этого поступка.
Первые два дня своего похода обратно в Томбару он был несчастен. Гарет не переставал думать о ней. Он не мог остановить свою боль. Затем, на третий день, боль стала ослабевать, и его мысли вернулись к другим делам. Прежде всего он был Мастером Боя, и время, в котором он представлял себя вместе с Лирианой — даже при самых благоприятных обстоятельствах, — не продлилось бы долго. Для этого ему пришлось бы изменить свою жизнь, но для этого было уже слишком поздно. Его жизненный путь был уже определен, и Гарет Джакс знал, что будет следовать по нему до конца.
В Томбаре он обнаружил, что комиссия Варфлита ждет его прибытия. И к тому времени Лириана и Таджарин уже канули в темный колодец прошлого.