Страница 32 из 41
«Пока солнце взойдет – роса очи выест»? Не выест» (ЛН, 1963. С. 314).
В декабре Платонов относил рукопись романа в театр, однако там отказались от инсценировки «Чевенгура», мотивируя это тем, что интересный, но «чисто беллетристический материал» романа невозможно использовать для пьесы (Письмо зав. литературной частью МХТ-2 от 18 декабря 1929 г. // РГАЛИ, ф. 2124, оп. 1, ед. хр. 128, л. 14).
{142} А. М. Ступникеру.
3 декабря 1929 г. Москва.
Тов. Ступникер. Пишу вам для памяти: во-первых – дайте мне 150 р[ублей], аванс за очерк[383], т[ак] к[ак] мне сейчас остро нужны средства; во-вторых – у Фадеева[384] есть две моих рукописи[385], которые он собирался печатать, но мне неизвестно. Будьте любезны узнать у него судьбу их. Если их судьба тяжела, то возвратите эти 2 рукописи мне, и – в-третьих – статья Авербаха[386] берет меня не за разум, а за ухо[387].
Самое грустное для меня – сопоставление с Бодом[388] и Сельв-Зелинским[389].
Я этих людей уважаю как литераторов, но не люблю тех, кого они выражают, – советских дельцовамериканцев[390].
Ожидаю вашей открытки. Андр. Платонов.
3/XIII-29.
Варварка, Псковский [переулок], 7, мебл[ированные] комн[аты], комн[ата] 4.
Печатается по автографу: ИМЛИ, ф. 629, оп. 3, ед. хр. 34, л. 2–2 об.
{143} В редакцию газеты «Правда».
Декабрь 1929 г. Москва.
В редакцию «Правды».
Просьба напечатать мое письмо[391].
В «Правде» № 283 напечатана статья Авербаха «О целостных масштабах и частных Макарах»[392]. В ней т. Авербах совершенно прав. Чувства, изложенные в «Усомнившемся Макаре», имели в виду как раз «частного» Макара, а не общего (про «общего», целостного Макара я еще не сумел написать). Рассказ именно так был и задуман, чтобы ясно обнажить частного Макара, потому что он еще живет на свете, и я не мог о нем не написать, и еще потому, что Макар бессознательный враг социализма, но потенциальный друг и участник его. Это переходная, идущая вперед фигура живет на советском свете весьма многочисленным количеством. Его, человека типа Макара, весьма важно разглядеть и познать, чтобы помочь ему измениться в социалистическую сторону. То, что сказал Л. Авербах, я знал еще до написания рассказа. Но Авербах напрасно так пишет статью, что меня можно понять как единомышленника Макара. Я несколько сознательней его. А то, что я пишу о Макаре сочувственно, так ведь сочувствие есть способ честности в искусстве. Кроме того, Л. Авербах проглядел Петра, спутника Макара, спутника, уже близко подошедшего к пролетариату из крестьянства.
Словом, обвинения Макара в анархизме и мелкобуржуазности вполне уместны: Макар родился и вырос в крестьянской России. Не могу же я писать иначе, чем чувствую и вижу. Но надо еще писать, что хочет мой класс, – этого действительно я пока не умею, а учат меня этому не добрым советом, а «за ухо». Но можно выучиться и стерпя боль, и помимо учителей.
Перенос чувств и мыслей Макара на меня – это лежит вне литературной критики, я не герой своего рассказа, а всего лишь автор его, старающийся дать полную «волю» изображаемым людям, дабы их тем лучше читатель увидел и ориентировался.
Андр. Платонов.
Печатается по автографу: ИМЛИ, ф. 629, оп. 4, ед. хр. 1, л. 1–2.
1930
{144} В. П. Полонскому.
7 февраля 1930 г. Москва.
Тов. Полонский.
Написал совершенно идеологически точный рассказ[393] и прошу его напечатать в «Красной ниве».
С т. прив[етом] Андр. Платонов. 7.II.30.
Печатается по автографу: РГАЛИ, ф. 1328, оп. 1, ед. хр. 276, л. 1.
{145} М. А. и П. А. Платоновым.
6 августа 1930 г. Село Средний Сентемир.
6/VIII.
Колхоз им. Ленина, в 7 верстах от Выры[394]. Дорогие дети!
Еще не отправил вам вчерашние две открытки – отправлю завтра, п[отому] ч[то] здесь нет нигде почтовых отделений. Завтра вечером уеду в Чердаклы. Весь сегодняшний день был среди трактористов на колхозной пахоте[395]. Работа совершается героическая и скромная по форме. Был на лугах, смотрел, как колхоз убирает сено. Сейчас вечер, огромная луна восходит над степью… Очень многое приеду расскажу. Если б сюда Тотика, он был бы в восторге, он бы ездил на тракторе. Сегодня один жеребенок заблудился (отбился от матери) и жалобно метался между двумя пашущими тракторами: он, видимо, привык, что мать его пашет, и подбегал к плугам[396]. Пиши мне письмо на ст[анцию] Якушка Сам[аро]-Злат[оустовской] дороги, – только сегодня же отправь его, чтоб оно меня наверняка застало там. Полный адрес у тебя есть. Пиши о себе и о Тотике. Поскорее только, а то далека отсюда Москва. ТОТИКА и тебя целую. Буду писать теперь послезавтра – завтра не знаю, где проведу ночь, вероятно, на глухой станции Чердаклы, т[ак] к[ак] приеду туда среди ночи.
Ваш Андрей.
Печатается по первой публикации: Архив. С. 496. Публикация Н. Корниенко.
Почтовая карточка отправлена по адресу: Москва. ул. Центральная, д. 40. Этот адрес очередного съемного жилья фигурирует и в других документах 1930 г.
{146} М. А. и П. А. Платоновым.
8 августа 1930 г. Станция Чердаклы.
Чердаклы, 8/VIII. Дорогие Муся и Тотик!
Сегодня ночью переехал через Волгу. В первый раз увидел я ее, и впечатление мое больше, чем я ожидал. Сейчас ночи лунные, и вся Волга была освещена луной. По воде идет много пароходов, на высокой горе стоит весь в огнях Ульяновск. Но все же мне невесело, к тому же я сильно утомился. Все время езжу либо на подводах, либо в поезде и почти не спишь. Поезд здесь ходит всего раз в сутки. Ехать мне еще далеко: оказывается, не 150 верст за Ульяновск, а 250. Чем я дальше от вас, тем у меня сильнее беспокойство за ушко[397] и за тебя. Отослала ли ты либретто[398]? Если нет, то поспеши. Скоро возвращусь. Тотка, жди меня! Живите с матерью дружно.
Ваш старший Андрей.
Печатается по первой публикации: Архив. С. 497. Почтовая карточка. Публикация Н. Корниенко.
{147} М. А. и П. А. Платоновым.
9 августа 1930 г. Мелекесс.
Дорогая Муся и Тотик!
Я в Мелекессе, в маленьком заволжском городке. Сегодня ночью поеду еще дальше – в Погрузную, в свой крайний пункт. Здесь очень жарко, ветер и пыль. Сегодня обедал в Доме крестьянина и ночевал в нем же. Здесь всюду миллионы мух, и в полях летают слепни, которые кусают сквозь чулок. Почти не приходится спать: поезд идет ночью; вчера я приехал в 2 ч[аса] ночи и сегодня еду тоже в 2 ч[аса] н[очи] (с тем же поездом). Днем занят разговорами, ездой на телеге по ближним колхозам, ночью же сижу на вокзалах и в поезде. Тотик, наверно, без меня много делов натворил – приеду, так спрошу с него отчет. Целую обоих. Андрей.
383
В настоящий момент не установлено, о каком очерке идет речь.
384
Фадеев Александр Александрович (1901–1956) – прозаик, критик, один из лидеров РАППа; в 1929 г. – член редколлегии журнала «Октябрь».
385
В настоящий момент не установлено, о каких произведениях идет речь. Можно предположить, что одна из рукописей – очерк «Первый Иван», который будет опубликован в февральском номере «Октября» (1930. № 2).
386
Авербах Леопольд Леонидович (1903–1939, репрессирован) – критик, ответственный редактор журнала «На литературном посту» (1926–1932), генеральный секретарь РАППа. После публикации «Усомнившегося Макара» (Октябрь. 1929. № 9) по указанию И. Сталина развернулась кампания критики рассказа. В письме к Р. С. Землячке Фадеев признавался: «…в «Октябре» я прозевал недавно идеологически двусмысленный рассказ А. Платонова «Усомнившийся Макар», за что мне поделом попало от Сталина – рассказ анархистский…» (Фадеев А. Собр. соч. В 7 т. Т. 7. М., 1971. С. 40). 11 ноября 1929 г. на заседании комфракции секретариата правления РАППа было принято постановление: «…констатировать ошибку, допущенную редакцией «Октября» [с] напечатанием рассказа Андрея Платонова «Усомнившийся Макар». [б)] Предложить редакции принять меры к исправлению ошибки. Выступить в «На лит[ературном] посту» с соответствующей статьей» (цит. по: Галушкин А. Андрей Платонов – И. В. Сталин – «Литературный критик» // Страна философов, 2000. С. 816). В ноябре на страницах журналов «На литературном посту» (№ 21–22), «Октябрь» (№ 11) публикуется статья Авербаха «О целостных масштабах и частных Макарах»; 3 декабря в сокращенном и несколько измененном виде эта статья печатается в газете «Правда» (№ 283). Платонов ответит критику в письме в редакцию «Правды» (см. п. 143), а также в не опубликованном при жизни писателя рассказе «Отмежевавшийся Макар».
387
Ср. с текстом письма в редакцию газеты «Правда»: «…учат меня этому не добрым советом, а «за ухо»». Возможно, это своеобразный ответ писателя на утверждение Авербаха о неприменении в партийной критике «заушательства» (т. е. оскорбительной, грубой критики с целью унизить, опорочить кого-либо).
388
Название эссе К. Л. Зелинского (опубл.: Октябрь. 1929. № 6). Произведение построено в форме телефонного разговора рассказчика с человеком, которого он называет Бодом. В монологах персонажа (в «потоке чувств, едва спрессованных логикой») раскрываются его взгляды на социалистическое строительство: «…всякая политическая, религиозная или социальная идея – хищник и антропофаг. Важно, чтобы она не пожирала в человеке человеческого, не коптила и не вялила его… каждый шаг мы должны чувствовать радость бытия» (185); «…для построения социализма нужны люди полнокровного самочувствия, веселого жизнеощущения» (187); «Не завтра, а сегодня нужно начинать жизнь так, как она начнется при социализме». В конце своей речи собеседник расшифровывает аббревиатуру «БОД» – «это банк общественного доверия», однако из-за «плохо работавшего телефона» разъяснить это понятие не успевает: разговор прерывается, и Бод, по признанию автора, остается неразгаданным: «За многосложностью его речи, мне кажется, я уловил одну идею – человека» (188). Классовая оценка идеологии Бода была дана в том же номере «Октября», где печаталось эссе Зелинского: «Вы же говорите от имени небольшой группы, которая занимает подлинно «узенькое место»»; «Вы чувствуете себя навозом потому, что Вы не активный строитель, а наполовину духовный эмигрант»; «Мы здесь имеем вариант «трагедии» спеца, деформированного практикой Октября» (Гроссман-Рощин И. Открытое письмо-поручение Корнелию Зелинскому // Октябрь. 1929. // № 6. С. 192–194). В статье «О целостных масштабах и частных Макарах» Авербах, сопоставляя мысли платоновских героев с рассуждениями Бода, определяет их как «правоуклонистские и кулацкие лозунги», а творчество двух авторов – как прозу «тех социальных групп, которые сопротивляются величайшей работе пролетариата, строящего новое общество» (На литературном посту. 1929. № 2122. С. 11).
389
Контаминация фамилий Сельвинского и Зелинского. Сельвинский Илья (Карл) Львович (1899–1968) – поэт, прозаик. Зелинский Корнелий Люцианович (1896–1958) – литературовед, критик, ведущий теоретик Литературного центра конструктивистов (существовал с 1924 по 1930 гг.). Авербах цитирует эссе Зелинского «Бод» и пьесу Сельвинского «Командарм 2» в качестве произведений, идеологически близких рассказу Платонова: «Мелкий буржуа – вот действительное содержание абстрактного человека наших «гуманистов». Это мелкий буржуа, еще не успокоившийся, еще не обеспечивший себе безмятежного пользования «куском хлеба с маслом», еще не перешедший к нигилизму пассивному. […] Это, иначе говоря, тот «нигилист» эпохи выкорчевывания корней капитализма, который пролетарской организованности противопоставляет мелкобуржуазную расхлябанность и распущенность, который социалистической идейности противопоставляет иронию и издевку антиобщественного индивидуалиста» (На литературном посту. 1929. № 21–22. С. 15–16).
390
В работах конструктивистов Америка провозглашалась «технической мировой вершиной», у которой необходимо «научиться технике, понять и усвоить ее созидательные методы» (Бизнес. Сборник литературного центра конструктивистов. М., 1929. С. 53). // Задача социального конструктивизма («советского западничества») – раскрыть в бизнесе то, «что является высшим завоеванием культуры, высшим видом труда, рассказать и объяснить особые и новые свойства этого высшего вида» (с. 52): ««Американское делячество», которое у нас часто любят с презрением поминать как символ мелкобуржуазного мещанства, – плохая и вредная вещь, если это делячество преследует индивидуальные выгоды человека, и превосходная, чудесная вещь, если американское делячество соединено со всем делом социализма» (Там же. С. 61–62); «Здесь рождается новая формула жизни. Она возникает из противопоставления нашей нищей земле конструктивной энергии социализма, высшей техники и разума культуры. Это новый вид оплодотворяющего труда – гибкого, точного, быстрого, это формула нового мироотношения – совбизнес или, еще шире, – социалистический бизнес» (С. 64).
391
Письмо не было опубликовано.
392
См. прим. 4 к п. 142.
393
О каком рассказе идет речь, установить не удалось. Публикаций Платонова в «Красной ниве» в 1930 г. не было. К «идеологически двусмысленным» (определение А. Фадеева, 1929) и порочным рассказам Платонова критика причислила в 1929 г. рассказы «Че-Че-О» и «Усомнившийся Макар». К «идеологически точным» можно отнести рассказ «Первый Иван» (опубликован в № 2 журнала «Октябрь» за 1930 г.), а также неопубликованные производственные очерки («Товарищ пролетариата», «Факт», «Путешествие на Каменскую писчебумажную фабрику» и др.).
394
В августе 1930 г. Платонов едет в совхозы Средневолжского края от газеты «Социалистическое земледелие» и Сельхозгиза. В феврале-марте 1930 г. при НКЗ был создан штаб по мобилизации сельскохозяйственных специалистов Москвы для направления их в области сплошной коллективизации; в эти же области отправлялись и писательские бригады. Наибольшее количество московских специалистов (12 %) было направлено в три области – ЦЧО, Уральскую область и районы Средней Волги (см.: Социалистическое земледелие. 1930. 2 марта). В этих трех областях были перевыполнены контрольные цифры коллективизации (в ЦЧО этот процент уже в феврале достиг 84 %, а в отдельных районах – 94 %); к началу посевных работ 1930 г. в этих основных зерновых районах России сложилось крайне бедственное положение, отчасти и продиктовавшее партийные постановления марта 1930 г. Маршруты и материалы поездки Платонова по районам Уральской (Ульяновской) области (Выры – Чердаклы – Якушка – Мелекесс) отразила записная книжка (см.: Записные книжки. С. 46–57), очерки «За большевистского счетовода в колхозе» (опубл.: Записные книжки. С. 295–301) и «По заволжским МТС» (в сокращении: журнал «На стройке МТС». 1930, № 7–8. Разыскание Н. Умрюхиной; полностью: Записные книжки. С. 302–308).
395
Записи, сделанные в этот день в записной книжке, не столь патетичны; ср.: «Трактористы без спецовки. Колхозы (беднота) правления колхозов не в силах оборудовать»; «В колхозе Ленина – председатель Заварилин середняк-опытник. Ленин[ец] усердный, деловитый»; «Лошади колхозов, лошади бедноты, т. е. очень истощенные, худые животные. Ст[ало] быть, они срывают тракторн[ые] работы»; «Дай кусок сахару, а то выйду из колхоза! Я и вошел в колхоз из-за сладкого! Исключительно!!» и др. (Записные книжки. С. 46–48).
396
В записной книжке: «Жеребенок отбился от матери и мечется меж двух пашущих тракторов, подбегая к ним поочередно, привыкнув, что пашет мать» (Записные книжки. С. 48).
397
Подробно о болезни сына см.: Суровова Л. Семейная трагедия Андрея Платонова // Архив. С. 649–652.
398
Скорее всего, речь идет о либретто киносценария «Машинист» (см.: Корниенко Н. Киносценарии в творческой истории «Котлована» // Андрей Платонов. Котлован: Текст, материалы творческой истории. СПб., 2000. С. 323–363).