Трепанация прошлого

– Господи! Сколько добра сделал Илья Павлович людям, живущим здесь! – простонал Геннадий. – И от заикания лечил, и от пьянства, и от никотиновой зависимости, не говоря уж о чем-то другом. А какая-то сволочь на него руку подняла!

– Гена, мы уже выяснили, что этот человек живет здесь, значит, найдем его, – попытался успокоить мужика Стас, но тот только мотал головой и ругался сквозь зубы.

– Капитан! Криминалисты… – начал Гуров, но Леонидов перебил его:

– Они здесь уже все обследовали и сейчас работают за оградой, ищут место лежки сообщника.

– Пошли к ним! – скомандовал Гуров, но тут вмешался Крячко:

– Лев Иванович, там Калинин. Сам знаешь, что за ним ничего проверять не надо. А еще он рассердится, что у него над душой стоят.

– Какие все стали нервные! А на ковре вместо меня тоже он отдуваться будет? – буркнул Гуров. – Ничего! Потерпит! – Сыщик повернулся к Леонидову: – Капитан, первое. Нужно выяснить у охранников, нет ли в этом месте слепой зоны, которую камеры наблюдения не берут. Не зря же преступники именно тут подкоп сделали. Второе. Обследуйте территорию и посмотрите, нельзя ли к дому Осипова пройти не по дороге, а какими-нибудь козьими тропами. И к этому месту тоже. Время было позднее, фонарей в поселке полно. Преступник вряд ли хотел, чтобы его здесь увидели, вот и мог выбрать какой-нибудь обходной путь. Третье. Все дома, близкие к этому месту, надо еще раз обойти. Не может быть такого, чтобы никто ничего не видел. Люди просто не обратили внимания. Нужно, чтобы они постарались вспомнить. Как будете их напрягать, меня не волнует, главное, чтобы в рамках закона. Четвертое. У кого-то из жителей этих домов может быть собака, а в нее природой заложен инстинкт охранять свою территорию. Она не могла не залаять на чужого.

– А если это был сосед, с которым животина в хороших отношениях? – спросил капитан, стараясь не улыбнуться.

– Значит, она как-то иначе обозначила бы его появление. Хвостом завиляла бы, например. На ноги вскочила, к двери подбежала. Короче, пусть хозяева вспомнят, как вели себя в ту ночь их собаки, – объяснил Лев Иванович.

Леонидов отправился давать очередные поручения своим подчиненным. Гуров, Крячко и Геннадий пошли к воротам в поселок, а потом – за его территорию, туда, где работали криминалисты.

Начал накрапывать противный мелкий дождичек. Идти пришлось мало того что порядочно, так еще и по земле, которая не успела высохнуть, поэтому настроение у всех было, мягко говоря, неважным.

А тут еще и Калинин при виде их скривился, как от зубной боли.

– Знаешь что? А давай мы вместе пойдем к Орлову отчитываться? Каждый за свое? – вкрадчиво предложил ему Лев Иванович.

– От тебя, Гуров, вечно одна головная боль, – буркнул тот. – Слушай, что и как. Но сразу скажу, что многого не жди. Лиходей тебе попался ушлый. Лежал он вот за этими кустами, не курил и даже что-то под себя подложил, чтобы теплее было и никаких следов не оставить. Мы имеем отпечатки правого армейского ботинка сорок четвертого размера без характерных особенностей и покрышек, также без оных. Судя по габаритам и глубине вдавливания в грунт, это был джип. Почву мы на экспертизу взяли, так что, если найдешь машину, с покрышек образец снимем и сравним. Отливки следа и покрышки мы сделали, но это исключительно из уважения к твоей персоне, потому что дать тебе это все равно ничего не сможет. Мы тут в радиусе ста метров все облазили и больше ничего не нашли.

– Зато я вас озадачу. Опечатки пальцев – само собой, но у меня есть еще видео – и аудиозаписи. Из них нужно вытянуть все, что только возможно, причем срочно. Особенно меня интересует, что шептал пострадавший. Да и преступника надо бы как-то поточнее определить: рост, вес, особенности произношения – они же в каждом регионе свои. Одним словом, отработайте эти записи по максимуму. Надо это, я повторяю, срочно.

– Сделаем, конечно. – Калинин обреченно вздохнул: – Иначе ты ведь нам жить спокойно не дашь.

По дороге в поселок Гуров сказал Геннадию:

– Теперь ты видишь, что, сколько бы вас человек ни собралось, а сделать реально вы ничего не сможете. Да ладно бы просто без толку суетились, так вы же случайно можете преступника спугнуть. Уедет он из Москвы, и ищи его потом по всей стране. А он, судя по всему, профи. Спрячется так, что и с собаками не найдешь. Поэтому не дури, а приходи завтра к нам сразу со списком. Начни его с самых последних пациентов доктора Осипова. – Полковник протянул мужику свою визитную карточку. – Не исключен вариант, что именно среди них нужно искать заказчика нападения, но может быть и так, что начало этой истории теряется в далеком далеке. Осипов сорок шесть лет людей лечил, из них тридцать – в Сербского, где среди пациентов и нелюди попадаются. Павлу, как только он приедет, передай, чтобы срочно со мной связался.

– Да что он знать-то может? – удивился Геннадий.

– Иногда одно слово может вывести на верный путь, – сказал Лев Иванович и повернулся к Крячко: – Станислав Васильевич, остаешься здесь за старшего. Проследи, чтобы все было сделано так, как я сказал. А я в Москву вернусь – надо кое-что выяснить.

Гуров в сопровождении Стаса пошел к своей машине, а Геннадий сказал им в спину:

– Я ничего не обещал.

Лев Иванович только помотал головой – ну и фрукт этот Смирнов!

А вот Крячко повернулся и ласково спросил:

– По браслетам соскучился? Оформлю на раз!

Гуров открыл дверцу своей машины и тихонько попросил друга:

– Выясни об этом Геннадии всю подноготную, начиная с момента зачатия. Надо же нам как-то заставить его быть откровенным. Он говорит нам только то, что сам хочет, а надо, чтобы рассказал все! – С этими словами Гуров уехал.

Крячко глядел вслед его машине и озадаченно чесал затылок. Потом он вынул из кармана сотовый и прикинул, к кому в первую очередь обратиться. Друзья-то у Стаса были везде.

Глава 3

Гуров ехал в Москву, в институт имени Сербского, и по дороге думал о том, что вряд ли, конечно, покушение на Осипова как-то связано с его прошлой работой в институте. Но и исключать такое было нельзя. Следовало проверить, не входил ли Илья Павлович в состав комиссий по проведению судебно-психиатрической экспертизы.

Вдруг признали тогда при его участии невменяемым какого-нибудь субъекта, обвинявшегося в совершении особо тяжких преступлений, да направили его на лечение в психиатрическую больницу, что ненамного лучше колонии строго режима? Если этот тип действительно был виноват, то его на новые подвиги вряд ли потянет. Но ведь могла произойти и ошибка. В совершении преступления был обвинен человек, абсолютно к этому не причастный. Он вышел и решил отомстить тем, кто на много лет отправил его в сумасшедший дом.

Зачем он в этом случае взял из дома Осипова ноутбук, документы и телефон? Может, подумал, что найдет там компромат на самого доктора, чтобы еще и опозорить его на старости лет. Лечение в дурдоме ни для кого даром не проходит. Больным-то оно, может, и помогает, а вот здоровому человеку умом тронуться – как два пальца об асфальт.

Такая версия, конечно, выглядела сомнительной. Но отработать ее надо было, чтобы потом уже не отвлекаться на это.

До конца рабочего дня оставалось еще полчаса, но в отделе кадров института все уже были на низком старте. Появление там Гурова персонал воспринял как крушение своих планов на вечер.

Лев Иванович представился, предъявил удостоверение и объяснил, что хотел бы узнать, входил ли когда-нибудь Осипов в состав комиссий по признанию человека невменяемым или нет. Попытки выпроводить его успехом не увенчались. В ответ на них Гуров кратко пояснил, что если придет завтра, то уже с официальным запросом, и визит его затянется на весь день. Последовали охи, вздохи, но личное дело Осипова было поднято из архива. Оказалось, что тот к этой работе не привлекался даже в качестве консультанта.

Просматривая документы, полковник увидел, что Илья Павлович не писал не только диссертаций, но и статей. Руководящих должностей он не занимал, был просто врачом высшей квалификационной категории и работал, работал, работал.