Страница 1 из 4
Вероника Черных
Приключения золотого крокодила и другие сказки
Приключения золотого крокодила
Вот разбил своё тесное яйцо крокодилёнок и глаза свои зелёные открыл… Что ты говоришь, мой дорогой читатель? Хочешь, чтоб не зелёные? А какие? Красные?! Ну, нет, дружок, погоди. Какие это у крокодилов красные глаза? Это у кроликов только, у белоснежных. А крокодилы с кроликами дружбу не водят. Почему-почему… Разные у них предпочтения и судьбы. Итак, пусть у крокодилёнка будут зелёные глаза.
«А где же мама?» – растерянно подумал крокодилёнок.
Никакой громадной крокодилихи вблизи не обреталось. Вокруг было только поле скорлупы и куча крокодилят. И все звали маму. Но вместо крокодилих возле них стояло длинное бревно с четырьмя сучьями и шариком сверху – человек называется. Он считал вылупившихся крокодилят. Посмотрел на последнего из них и сказал:
– А ты, значит, сорок пятый. А всего у нас теперь сто два крокодила. Отлично! Ну-ка, дай я тебя рассмотрю поближе… Какая у тебя светлая шкурка! Молодец! Назову-ка я тебя Клац-Коатлем. Расти мне на радость и не болей.
Спрашиваешь, отчего это Смотритель Чикрак похвалил крокодилёнка? Да не видишь разве? У него шкурка не серо-ёлочного цвета, а бежево-жёлтая, почти золотая! Сказочный крокодильчик! Единственный такой на весь выводок – и не только на этот, но и на многие предыдущие!
Вот стал Клац-Коатль – или просто Клац – жить-поживать. Был он товарищем любопытным в отличие от братьев и сестёр. Он не только спал, глотал зерно, кукурузу, перемолотые растения с витаминами и минералами; не только лежал в воде, выставив на поверхность зелёные глаза, не только плавал и зарывался в ил, но и гулял по плитке, камням, траве, изучая, где же находятся – и есть ли они – границы его мира.
Оказалось, что границы эти есть. Как-то раз Клац неторопливо топал по знакомой тропинке и вдруг подумал: чего это он уже в третий раз ходит по одному и тому же маршруту? И храбро свернул влево, между двумя мохнатыми кустиками колючек. После этих колючек он увидел другие, потом – третьи колючки. Хотя нет. Третьи на колючки совсем не похожи. А на маленькие цветущие кустики – вполне. Потом на его пути возник толстый надменный камень, и его пришлось огибать слева. Нет, слева не удалось – там оказались заросли мелкой растительности. Значит, справа. Там как раз мог протиснуться зверь размером с любопытного крокодильчика Клаца.
Ты тоже хочешь пойти за ним? Нет, думаю, что лично тебе там никак не пролезть. Ты же не крокодил! Хотя, может, я ошибаюсь? Да и зачем тебе куда-то протискиваться, тебе же гораздо проще этот камень переступить!
Надеюсь, ты не обиделся на меня, мой дорогой читатель? Конечно же, ты совсем не похож на крокодила, о чём речь? Впрочем, зубы у тебя, как я погляжу, очень крепкие. Вдруг у тебя прапрапра… и ещё раз прапрапрапрапрабабушка была крокодилихой?! Какой ужас. В смысле, конечно, иметь крепкие зубы – это тебе очень повезло. У меня лично в роду крокодилов точно не было. А жаль. Видимо, поэтому у меня вставная челюсть.
Пока мы с тобой беседовали, крокодилёнок Клац как раз обогнул большой надменный камень. Затем он протопал ещё шестнадцать шагов и… клацнул зубами: его нос упёрся в серую бетонную стену. Вверх посмотрел – стена высоко, до неба. Повернулся в одну сторону – стена не кончается. В другую сторону повернулся – и там она продолжается. Кажется, всё: тут и есть граница Крокодильего Мира. А за нею пустота и мрак. Или Мир Других Крокодилов?
Судя по всему, он сказал это вслух, потому что услышал ответ на свой вопрос:
– Спо́лзал бы туда сам да посмотрел. А то – спра-ашивает!
Трудно крокодилам головой вертеть. Поэтому Клац всем своим жёлто-бежевым, почти золотистым телом повернулся сперва влево, потом вправо. Принюхался. Странно пахнет: не крокодилами, не смотрителями, не кукурузой. Про витамины и минералы вообще речи не идёт. А больше никаких других запахов Клац не знал. Ведь ты помнишь, в каком необычном месте он родился? Сплошные крокодилы, камень, вода и смотрители. И главный среди них – Смотритель Чикрак.
– Ты где находишься и кто ты? – поинтересовался Клац.
– Разве ты меня совсем не видишь, совсем не чуешь? Я слыхал, у крокодилов чуткий нос и острое зрение. И целое небо терпения.
– А что такое небо? – спросил Клац.
– Здрасти, приползли! То, чего ты брюхом касаешься, – земля. А остальное – небо. Оно начинается от самого маленького камешка, от самой низкой травинки и простирается так высоко, что даже безгранично.
Наш герой клацнул своими крепкими белыми зубками.
– Разве так бывает, чтобы безгранично? – удивился он.
– Ещё как! Границ нет, золотой крокодилёнок, границы отсутствуют. Есть только препятствия. Их преодолеешь – и снова перед тобой земля и небо. И все они – твои.
– Я ничего не понимаю, – признался Клац. – И я бы всё же хотел узнать: кто ты?
– Ну, скажем… Я змея.
– Кто?
– Ты змей когда-нибудь видел за свою коротенькую-прекоротенькую жизнь?
– Наверное, видел… – неуверенно протянул Клац-Коатль. – Они какие?
– Ну, скажем… как очень гибкие, очень красивые, очень тонкие, очень длинные… лианы.
– Что такое ли-а-ны? – не понял крокодилёнок.
– Это такие, скажем… Шланги видел когда-нибудь?
– А! Понял! Видел. У нашего Смотрителя Чикрака! – обрадовался Клац-Коатль. – Так ты – живой шланг?! Я так и знал, что все шланги – живые! Рад с тобою познакомиться. А меня зовут Клац.
Красная пятнистая змея, гладкочешуйчатая, с крючковатым носиком, всё это время лежавшая на камне прямо перед носом у крокодилёнка, улыбнулась и высунула длинный раздвоенный шнурочек языка.
– А я – кротовый уж Пседаксис.
– Псе… как? – не смог выговорить Клац.
А ты попробуй-ка произнести такое имя! Что, тебе тоже не выговорить? Ну, понятное дело! Имя-то научное!
Кротовый уж Пседаксис взмахнул хвостом и снисходительно изрёк:
– Пседаксис. Можешь звать меня просто Дакси. Но что ты, собственно, делаешь так далеко от своего бассейна?
– Мне захотелось увидеть что-нибудь новенькое, – признался крокодилёнок.
Любознательность – хорошее свойство характера, ты не находишь, моё золотце? Едва человек теряет желание познавать, как из него уходит радость жизни. А безрадостные люди злы, унылы и завистливы. Уверена: тебе такие не по душе! И, несомненно, ты бы смог запросто подружиться с золотым крокодилёнком Клац-Коатлем.
– Увидеть новенькое – это интересно, – признал кротовый уж Дакси. – Но лучше, пока ты мал, не уползай далеко от себе подобных.
И он, извиваясь красивым «живым шлангом», уполз в заросли папоротника.
А Клац вернулся к водоёму, где плавали и нежились его собратья. Смотритель Чикрак дал им поесть маисовую кашу с витаминами и минералами. Спрашиваешь, вкусно ли это? Наверное, не очень. Котлетка с картофельным пюре и подливкой гораздо лучше. М-м-м! Мням…
Поел Клац-Коатль сероватые комки каши и залез в самую гущу крокодилов. Там тепло, тесно и никто не кусается. Да, и комары не кусаются. Представляешь?! Насекомые вообще крокодилов не трогают. Даже мухе цеце невозможно пролезть под прямоугольные роговые щитки, под костные пластины, образующие крокодилий панцирь. Так что даже к маленькому крокодилёнку ни один кровосос не приставал! Если б у нас с тобою был панцирь, как у «галечных червей» (так прозвали крокодилов греки), то комары и близко бы к нам не подлетали! Ничего себе, да?! А так нам приходится шлёпать себя по всему телу, махать руками и почёсывать укушенные места.
Ночь превратила мир в пещеру. Крокодилы – и маленькие, и побольше – сгрудились в кучу малу и уснули. И снилась им маисовая каша с витаминами и минералами, Смотритель Чикрак и кусты алоэ, что росли неподалёку от их бассейна.
И не знали крокодилы, не ведали, что родились они в сказочной стране Зимбардия. Текла по её равнине мелкая, но очень широкая река Тирита. На берегу этой реки и стояла крокодиловая ферма Хартенге, где все они взломали скорлупу своих родных яиц и выбрались на свет Божий, не зная, что свет Божий – везде, а ферма Хартенге – только тут, на этом самом месте, где они впервые клацнули зубами.