Правильное решение

На ходу Энакин машинально кивнул в знак приветствия двум рыцарям, вполголоса переговаривавшимся у окна. Он едва ли знал их - встречался, возможно, пару раз в коридорах Храма, не запоминая ни лиц, ни имен, - но мог сказать наверняка, что эти двое только что явились с фронта. Как и многие другие рыцари и магистры, были отозваны в столицу, ничего не зная о последних событиях и недоумевая, что же могло оказаться важнее борьбы с сепаратистами. Даже не подозревая, что, возможно, будут вынуждены в скором времени защищать Храм от вчерашних союзников.

"Как там говорил Оби-Ван? Надеемся на лучшее, но готовимся к худшему?"

Энакин уже и не знал, как здесь можно на что-то надеяться. Может быть, ему и впрямь не следовало заходить к Сидиусу. Может быть, старый мерзавец каким-то хитрым образом влияет на его разум, заставляя верить в неизбежность поражения... но факты, хатт их возьми, факты! Не в пользу Ордена они складывались. И не в пользу Падме, которая в первых рядах будет выступать за то, чтобы Сидиуса оставили за решеткой.

Слишком уж много было желающих вытащить его оттуда.

Ноги будто сами собой принесли Энакина к одному из внутренних дворов. Пара деревьев, аккуратно постриженный газон, белые каменные дорожки, невысокие скамейки из светлого дерева... едва уловимый запах гари в воздухе.

Искаженные злобой лица, казалось, не принадлежали разумным существам. Разуму не было места в обезумевшей толпе, как не было в ней места и отдельным личностям - здесь каждый являлся лишь частичкой монолитной чудовищной силы, готовой стереть в порошок, смять, уничтожить... кого - уже не столь важно. Первый выстрел, первое ножевое ранение - а может быть, и банальный удар кулаком в лицо, уже и не узнать, - и была перейдена та грань, за которой еще существовали здравый смысл, какие-то объяснения и причины. Теперь толпа просто жаждала крови и шла вперед, подбадривая себя звериным ревом. Кто-то падал, не сумев удержать равновесие; кто-то задыхался, зажатый между чужими спинами и плечами, но остальные продолжали свое неумолимое движение.

Воздух всколыхнулся, лица тех, кто стоял в первых рядах, обожгло жаром: где-то разорвалась бутылка с самодельной горючей смесью. Послышались звуки выстрелов - редкие, но доносившиеся словно бы со всех сторон: в царящей суматохе невозможно было определить их направление. Оглушающе взвыл сигнал тревоги; что-то басовито и угрожающе прогрохотал громкоговоритель. И тут же со стороны Храма в толпу ударили мощные струи воды, буквально сметая протестующих; часть площади заволокло клубами слезоточивого газа...

Видение еще не успело растаять перед глазами, а Энакин уже со всех ног мчался к главному входу Храма, крепко сжимая ладонь на рукояти светового меча. Он даже не задумывался, что собирается предпринять: просто чувствовал, что должен быть там, что не может оставаться в стороне. Кровь бешено стучала в ушах; пьянящее предчувствие боя ненадолго вытеснило из головы дурные мысли...

...Вот только когда Энакин добрался до места, все уже было кончено. В огромном вестибюле толпились рыцари и магистры, угрюмо переговариваясь между собой. Многие до сих пор сжимали в руках световые мечи, но по обрывкам разговоров, что уловил Энакин, было ясно: буря миновала, едва начавшись. Вернее, затихла до поры. Какой-то падаван - мальчишка лет шестнадцати, растрепанный и запыхавшийся от бега - вообще не успел понять, что произошло, и теперь засыпал вопросами своего наставника, по-детски дергая того за рукав.

С некоторым трудом пробравшись через толпу к воротам, Энакин хмуро кивнул магистру Цину Драллигу:

- Кажется, я что-то пропустил?

Мастер клинка едва удостоил Энакина поворотом головы. По его виду можно было предположить, будто не произошло ничего серьезнее потасовки между падаванами - разве что недовольные складки в уголках рта обозначились резче обычного.

- Попытку вымазать джедаев в невинной крови. Успешную, надо полагать.

- Были жертвы?

- Не так много, как могло бы быть. Но больше, чем хотелось бы.

Драллиг замолчал, явно полагая, что дал исчерпывающий ответ. Снова впился взглядом в огромные двери. Впечатление было такое, будто их надежность магистр оценивал весьма критически. Не исключено, что часть его неодобрения была направлена и на Энакина, зашагавшего к выходу, едва дослушав ответ до конца.

С террасы открывался великолепный вид на заполоненную демонстрантами площадь. В ходе столкновения полиция оттеснила толпу от подножия Храма, и теперь между кордоном и протестующими протянулась эдакая "нейтральная полоса" - пустующий участок мостовой, с которого сейчас спешно уводила (и уносила) раненых прибывшая с удивительной расторопностью врачебная бригада. Вокруг с энтузиазмом стервятников, почуявших падаль, вились съемочные группы всевозможных каналов ГолоСети. Ветер доносил резкие запахи дыма, горящего топлива и слезоточивого газа; слышался низкий гул множества голосов - казалось, кто-то ненароком разворошил улей крупных и крайне агрессивных насекомых.

В целом, все соответствовало видению. Разве что масштабы оказались куда меньше: Энакин видел бойню, на которую эта стычка не походила ни продолжительностью, ни последствиями.

Значило ли это, что его видения неточны? Искажены его собственными страхами, как говорил Палпатин?

"Или будет еще одно столкновение, помасштабнее. А оно наверняка будет, если не разогнать отсюда эту толпу. Да и разгон ее тем же закончится..."

Тяжелый вздох вырвался из груди хриплым клекотом; костяшки пальцев, все еще сжимавших рукоять светового меча, побелели.

"Падме нечего делать на этой планете", - подумал он, чувствуя решимость хоть взять жену в охапку и, забросив на ее любимый "Нубиан", отправить на Набу на автопилоте. Пропади они пропадом, планы Делегации, с ее членами вместе! Падме из этой трясины нужно вытаскивать как можно скорее.

"А что дальше? Оставшись с Орденом, поставить крест на спокойной жизни, о которой так мечтал? Позволить жене и ребенку жить в раздираемой гражданской войной галактике? Не лучше ли тогда сразу забыть о них, посвятив себя погибающему Ордену? Пора определиться, чего ты хочешь, Скайуокер. Пока еще не поздно".

Энакин до хруста стиснул зубы.

"Шли бы вы к хаттам, лорд Сидиус", - прошипел он мысленно и сам едва не расхохотался - желчно, полубезумно: да с чего он вообще взял, что Сидиус способен телепатически общаться с ним? Как удобно: каждую подлую, предательскую мыслишку приписывать ситху!

Или же - каждую рациональную мысль?

Ведь это правда. И правдой быть не перестанет, как бы мерзко ни было это признавать, как бы ни хотелось поверить в иной исход.

"Позже. Сначала - Падме. Ее безопасность прежде всего. Галактика, Орден, я сам... все это подождет".

- Энакин?

Он обернулся на голос. Надо же: и не заметил, как подошел Оби-Ван. Наверное, подкрадись к нему враг - обратил бы внимание, только получив очередь в спину.

- Наслаждаетесь видом, учитель? - осведомился Энакин, растянув губы в кривом подобии улыбки. Похоже, этот оскал постепенно становился его привычным выражением лица.

- Даже на окончание шоу успел. Отвратительное зрелище. В чем-то даже хуже, чем на фронте.

Оби-Ван, сдвинув брови, посмотрел вниз - на полицейский кордон, врачей, журналистов и злобно гудящую толпу. На его лбу залегла глубокая складка - как заметил Энакин, с недавних пор вовсе переставшая разглаживаться.

- Считаешь, Корускант долго еще будет чем-то от него отличаться?

Кеноби долго молчал - опустил голову и стиснул челюсть так, что на лице четко обозначились желваки. Когда Энакин уже решил, что бывший учитель принял его вопрос за риторический, тот наконец ответил - сипло, будто выдавливая из себя слова:

- У Совета есть... опасения. Сам видишь: готовимся кто к эвакуации, кто к осаде.

Снова повисло молчание. Некоторое время паузу заполнял лишь шум раскинувшегося внизу палаточного городка. Медицинский транспортник с гулом поднялся в воздух, забирая с собой пострадавших в стычке, следом потянулась пара журналистских спидеров. Большинство же осталось: собирать сенсации с протестующих и полицейских, чтобы потом подать в репортаже под кровавым, особо пикантным соусом.