Страница 17 из 31
В свете фонарей белеют черточки снега на невидимых в темноте ветвях. Окна в первом этаже трехэтажного кирпичного здания освещены. То разгораются, то гаснут две точки сигарет на скамье у входа.
Значит, Жанна еще не приехала. Иначе эти двое тут бы не сидели — все время при ней. Бегают, суетятся — подносят-уносят. Организовали для себя кормушку из ее неземных способностей и славы. Дельцы!..
С презрительной неприветливостью прошел мимо тех двоих к входу. Поймал на себе контролирующий взгляд: из своих? из оплативших?
В коридоре несколько группок.
Двое что-то переписывают друг у друга. По конспектам учиться этому?!.
Другой то ли пассы показывает молодухе в джинсах, то ли лечит ее. То ли просто млеет рядом с ней...
В конце коридора, у входа в спортзал, еще один пасется. Придворный фотограф, допущенный торговать ее изображениями.
Игорь стиснул зубы. А она!.. Как она-то может! Та, что в состоянии владеть душами. Или даже — пусть неявно — владеть и...
Он отогнал крамольную мысль. Затаенную, неоформившуюся. Мечту? Цель?
Подошел к одной из приоткрытых дверей. Здесь кандидат наук. Нудно — об активных точках. Делать тут нечего. Все, что можно было найти о подобном, жгучем, Игорь давно отыскал. Во всех доступных и недоступных источниках. В книгах, журналах, самиздате. А сколько времени проведено в каталожке Ленинки, выписано названий, заказано микрофильмов с упрятанных в ней книг!..
За другой дверью — битком. Сидят на приставных, стоят в проходах, у двери.
Негромко и неторопливо говорит незнакомая женщина, отвечает на вопросы.
— Кто это? — спросил шепотом.
— Из лаборатории биоэнергетики. Академия наук, — так же шепотом. — Уже кончает.
Последние вопросы. «…А я сделала то-то, и наступило ухудшение, а может не той рукой, а можно ли исправить...
Цел-лители коммунальные!..
В классе захлопали. Староста с цветами. Окружили плотно со своими дурацкими вопросами. Остеопорозы, глаукомы, паркинсоны. Это надолго.
Отошел, стал смотреть в заоконную темноту.
"Из лаборатории..." Может та самая лаборатория?.. Вспоминать об этом не хотелось.
Но невольно всплыла в памяти таинственная запертая дверь, занавешенные окна. Особнячок в Большом... Забыл название переулка. Сколько раз нерешительно крутился рядом. Сколько раз негромко стучался потом. Немая дверь. И корявое за стеклом: "За лечением не обращаться!" Значит, и другие как— то узнавали про это заведение, находили.
Наконец, однажды шаги за дверью. Сначала узкая щель. Некто сухощавый, мрачный. Недосягаемый.
— Кого вам?
— Я не за лечением! — торопливо, просяще. — Я хотел бы... Сумрачные деревянные ступеньки. Пустая, с занавешенным окном, комнатенка. Стол, стулья, шкаф — больше ничего. Да на столе граненый стакан с водой — тот все время держит его между ладоней: заряжает энергией что-ли.
— Так чего вы хотите?
Снова сбивчиво: ...умею то-то... всегда хотел… чтобы помогать людям... Отчужденный насмешливый взгляд:
— Вы же себе со зрением помочь не можете, как же другим собираетесь? А ведь не на носу у Игоря очки, в кармане незаметно лежат!
И уже безнадежно: ... но как самому учиться, где они, методики?.. Кивок в сторону запертого шкафа.
— Это шкаф, полный литературы. Могу продиктовать несколько названий. И под конец так же безразлично:
— Ищите. Читайте.
— Можно дать мой телефон?
— Зачем?
— Может, смогу понадобиться, пригодиться? С усмешкой:
— Понадобитесь — придете сами, без телефона. И за спиной — поворачиваемый в двери ключ.
Нет, не хочется вспоминать. Ведь как щенка привязчивого отпихнул, да еще с усмешкой, с высоты своего неведомого тогда знания.
Но ведь бывало и раньше...
Десять, пятнадцать лет назад? Неопрятный столик в кафешке. Студенческий завтрак: яичница, сметана с сахаром да жженый чай.
И грубый мужской голос за спиной, из-за соседнего стола:
— ... Ты, девчонка, напрасно подругу защищаешь. Она в жизни наследила и еще наделает бед. Бросай ее, пока не поздно... А ты не смотри волчицей — перевидал таких! Хотя тебя-то — в первый раз вижу...
Игорь повернулся тогда к грубияну, уставился удивленно. Ясновидящий?..
Грубое обветренное лицо. Недобрый взгляд. Рядом давятся едой две покрасневшие насупленные студентки. Из соседней общаги.
— А ты что косишься?— уже Игорю.— Пожалел?.. Ого, а ведь и сам-то тоже не прост! Начудишь ты еще, парень, наломаешь дров...
Тогда Игорь бросил дядьке, уходя:
— Встретиться бы нам еще когда-нибудь. На равных!.. Душил гнев. И восхищение. И зависть...
А через несколько лет — первый раз ликование. Когда, сидя на галерке, завороженно следил за выступлением Мессинга. Знаменитого и оплеванного. Великого Мессинга. Там среди уже понятных Игорю трюков было и то, настоящее. Бегал нервно по залу маленький человечек. Кричал, сердился... И что это взбрело тогда Игорю в голову? Сосредоточился, уперся со своей галерки взглядом. Как сегодня на остановке. И Великий, искавший что-то спрятанное среди публики в зале, заметался, закрутился на одном месте, забегал глазами по рядам. Закричал нервно:
— Прекратите мешать!.. Кто-то в зале мешает работать! Там, на балконе... Я требую не мешать мне!
Как ликовал тогда Игорь! Съежившись за спинами. Получилось! С самим получилось!.. Ну, все!.. Ну, теперь...
Взыграла та давняя, подспудно тлеющая, жажда власти. Не-ет, не кабинетно— телефонной. Но абсолютной, неотъемной никакими интригами или конкурентами.
Той, что над всеми, независимо от ранга. Независимо от расстояния!.. Не данной другим.
...Игорь отвернулся от окна.
Поймал на себе взгляд одного из стоявших в коридоре. Невысокий, средних лет, малопримечательный.
Стас, кажется... Опять уставился! Уже на нескольких занятиях Игорь ловил на себе этот внимательный взгляд.
Чего ему надо?..
Он направился ко входу в спортзал.
Недалеко от дверей зала, у стены столик. На нем какой-то прибор. Рядом со столом миниатюрная женщина — тоже из академической лаборатории — и очередь желающих измерить свою энергетику.
Игорь фыркнул про себя, но все же пристроился в хвост.
Женщины, мужчины по очереди сжимают в руках две пластины — от них провода к прибору. Отходят — кто гордо, кто смущенно и бормоча про усталость.
Игорь подержал электроды на ладонях, сжал. Стрелка метнулась к краю шкалы. Женщина что-то переключила. Снова стрелка крутнулась, задрожала у самого края.
Вокруг загудели: "Вот это да!.. Есть же такие люди!.. Этот точно не от мира сего..."
— Очень неплохо,— сказала уважительно.— Второй-третий результат по всем курсам.
Нет, не пропали зря его метания, поиски, бешеное упорство! Но все-таки третий результат. Да пусть даже второй!..
Затолкались в дверях, заторопились из коридора, из классов в зал. "Жанна... Жанна приехала..."
И вот в дверях — она.
Черноволосая, быстрая, с доброжелательной своей улыбкой. Таинственные камни в кольцах и змееобразных браслетах.
Игорь с сумрачной почтительностью смотрел, как шла она быстро в окружении этих... этих, сующих ей, непостижимой, цветы, какие-то коробочки — жалкие свои подарки.
Как смеют они приближаться к ней?! Касаться всуе ее одежды. Как она позволяет это?! Бояться должны этой силы. Содрогаться от страха перед столь редкими ее носителями!..
Хлопнула в ладоши весело:
— В круги вокруг меня! В круги! Кто устал? Вы на меня посмотрите: весь день лечила, а снова полна сил здесь, с вами...
И снова знакомые действия. Отдать, получить, прокачать... А теперь делайте так... Или можно еще эффективнее, если так... Ах, я не могу научить вас всему! А хочется передать так много! Чтобы могли лечить, помогать близким, дарить энергию людям...
"Помогать, дарить..." Что это, думал Игорь, наивность, игра в доброту? Или... Он облегченно улыбнулся. Как же раньше-то не догадался! Да мы же все — мухи консервируемые. Из которых можно будет сосать нужную энергию. Ну, конечно! Вот для чего ей с ее сомнительными помощниками собирать наивную публику. На крючок берут! Метят! И потом, где бы мухи ни находились, эти в любой момент смогут...