Наугад

Мина высадила нас за пару кварталов от убежища и сразу же уехала. Никто ни с кем ничего не обсуждал: Лиля продолжала плакать, а на лице нашей спутницы оставалось выражение бесконечного ужаса. Если бы у меня оставались силы рассуждать, я бы начал сомневаться: не предадут ли нас, пытаясь спасти свою шкуру. Но в голове было пусто и звонко.

Не раздеваясь, мы с сестрой прошли в спальню и легли на кровать, прижавшись друг к другу. Так мы часто делали, когда были совсем маленькими. Теперь, мы оставались самыми близкими существами в этом недобром новом мире. Стоило, вероятно, бояться угроз Цепеша, но сил не оставалось даже на это. Просто хотелось, чтобы все эти проклятущие приключения, наконец, закончились и нас все оставили в покое.

Лилькины всхлипывания, мало-помалу превратились в тихое посапывание. Сестра засыпала, продолжая прижиматься ко мне и глядя на её лицо, я поклялся скорее отдать свою жизнь, но не допустить, чтобы кто-то причинил ей хоть какой-нибудь вред.

С этой мыслью я и уснул.

— Ну, рассказывай, — Олег сделал глубокий глоток из кофейной чашки, исподлобья разглядывая нас, как будто ожидал увидеть нечто необычное. Его физиономия, словно вырубленная из гранита, напоминала идола острова Пасхи и лишь глаза весело поблёскивали среди каменных глыб, — шеф сегодня натурально изошёл на говно. И пообещал превратить тебя в ту же субстанцию, когда ты вернёшься на работу.

— Я не вернусь.

Мы сидели в небольшом интернет-кафе, в самом центре города. Здесь постоянно крутились студенты университета и прочая молодёжь, иногда весьма немолодёжного возраста. Для встречи с товарищем я выбрал именно это местечко, надеясь на благоразумие наших преследователей. Нет, ну не станут же они устраивать побоище в таком людном месте. По крайней, мере я на это очень надеялся.

— У?

— Я не могу тебе всего рассказать, но в нашей жизни, за последние дни, очень многое изменилось. Я бы не хотел втягивать тебя в это дерьмо, но у меня есть просьба, которую сможешь выполнить только ты.

Олег помолчал, удерживая чашку в огромных пальцах и вдруг тихо пробормотал, склонившись ко мне:

— Клыки покажи.

Мы поиграли в гляделки. Я отлично знал это выражение лица. Еще можно было свести всё к дурацкой шутке, но, чёрт побери, шуточное настроение отсутствовало напрочь. Кроме того, я вспомнил слова Жоры о помощниках, которые нам могут потребоваться. Да и зачем тогда нужны друзья? Пусть и вампирам.

Лилька только плечами пожала, когда обернулся к ней в поисках совета. Моя девочка до сих пор так и не пришла в себя.

— Анжела рассказала? — Олег кивнул, — балаболка.

— В том то и дело, что — нет, — товарищ поставил чашку и щёлкнул пальцами, — да и с чувством юмора у неё совсем фигово, вот мне и стало интересно, чем же её твоя сеструха так напугала.

Я показал Олегу клыки, стараясь не привлекать лишнего внимания. Достаточно и других нездоровых сенсаций, за последнее время. Чего стоит труп охранника элитного дома, найденный в шахте лифта.

— Хм, — он протянул руку, и я отодвинулся назад: ещё чего не хватало! — и как ты это делаешь?

— Понятия не имею. А как ты пальцами шевелишь?

— Ладно, — он помолчал и мотнул тяжёлой головой, раздвинув губы в кривой ухмылке, — хрень какая-то! Нет, ну представлять тебя в качестве упыря! Песец! И Лилька?

Она кивнула и слегка раздвинула губы, показав наружу белоснежные кончики. Олег прищурился.

— Там Анжелка ещё одну фигню упоминала. Насчёт вас.

— Слишком много треплет языком, — буркнул я, а сестра глухо зарычала, — скажи ей, пусть держит его за зубами, пока есть что держать.

— Вчера думал — показалось, — товарищ, с любопытством, изучал мою физиономию, — когда злишься — очки одевай: у тебя глаза становятся тёмно-багровые, почти чёрные. Вы, вообще, люди?

— Нет, — устало ответил я, — и давай закроем эту тему. Когда мы порешаем все проблемы, сядем спокойно и поговорим. Если порешаем. Именно поэтому я тебя и позвал. Слушай, ты как-то упоминал, дескать знаешь человека в мэрии, который может состряпать любую бумажку.

— Ну, есть такой. И берёт по-божески.

Я достал из кармана пачку денег, найденную в Мининой квартире. Ничего, останется жива — ещё себе нарисует. Олег недоумённо уставился на бумажный брусок, но тем не менее, не стал задавать дурацких вопросов, а просто спрятал пачку во внутренний карман куртки. И лишь после, вопросительно мотнул головой.

— Если мы с тобой не свяжемся через неделю, — честно говоря, дело было уж очень деликатным, и я не совсем понимал, как подступиться к объяснению, — нужно будет организовать похороны, — у парня глаза на лоб полезли, — вот только гроб будет пустой. Для этого тебе и потребуется твой знакомый. На памятнике напишешь: Крестовская Людмила Викторовна, — я протянул бумажку с данными, — участок выбери получше и место оставь — через полгода поставишь ещё два: мне и Лильке.

— Рехнулся? Или следы заметаешь?

— Нет, Олежек, — Лиля говорила едва слышно, — просто тела, скорее всего, не найдут никогда. Ты уж нас прости, за такое…Просто Лёшка тебе доверяет, как самому себе.

Лицо товарища и без того напоминающее грубо отёсанный камень, вовсе застыло и побледнело. Глаза прищурились, а пальцы сжались в огромные кулаки.

— Хаммеры, новые шмотки, куча бабла, — он неторопливо перечислял, блуждая пристальным взглядом по нашим лицам, — и пустые могилы, потому, как и тел не останется? Недолгое счастье Френсиса Макомбера?

— И счастье тоже, Олежа, — Лиля опустила голову на моё плечо, — видишь — какое большое счастье? Ничего, всё будет хорошо.

— Я могу чем-нибудь помочь? Есть знакомые в ментуре…

— Не нужно, — я накрыл его кулак ладонью и похлопал, — не тот это уровень, только пацанов зазря положишь. Мы уж сами. Ты только сделай всё, о чём я попросил. Ну и помяни, потом.

Олег растерянно хлопнул ресницами и вдруг пошевелил буграми желваков, изобразив улыбку каменного исполина.

— Всегда был идиотом, — проворчал он, — и даже теперь ни хрена не изменилось. Ладно, удачи вам. И ещё, — он лукаво ухмыльнулся, — классно вы вдвоём смотритесь. Вот, оказывается, кто тебе, дураку, нужен был, всё это время.

Расставшись с Олегом, мы немного побродили по центру города, рассеянно пиная шелестящие листья наслаждаясь безветренной ясной погодой. Звёзды казались необычайно близкими и яркими, как летом, а шар Луны упорно пытался отыскать в их россыпях загадочный Козерог, чтобы инсталлироваться в нужное положение. Людей, в этот понедельничий вечер, встречалось совсем немного, но нам это даже понравилось: просто не хотелось никого видеть, а лишь ощущать рядом присутствие любимого, молчащего в унисон твоим мыслям.

Мы прогулялись по ярко освещённому центру, с его мигающими рекламными щитами, бигбордами и прочей мишурой. Потом свернули в небольшую аллею, ведущую к новому храму, но не дошли, а присели на лавочку у поникшей ракиты. Лилька положила голову на моё плечо и сидеть вот так оказалось неимоверно приятно. Хотелось, чтобы этот миг покоя, молчания и ясности в мыслях продолжался целую вечность.

Вечность…Была ли она у нас? Или вся наша бесконечная жизнь окажется впрессована в эти несколько ночей? Обидно, если так. Мои новые чувства требовали времени, для их осознания, для того, чтобы узнать сестру с другой стороны, откуда я на неё никогда не смотрел. Ведь даже внешность её изменилась и дело тут было вовсе не в нашем обращении, просто те недостатки, которые я видел прежде, исчезли или превратились в достоинства.

— Помнишь, как ты мне пыталась объяснить смысл песни: «Самая Красивая Девушка В Мире»? — Лилька подняла голову и вопросительно кивнула: продолжай, мол, — дескать, речь там шла о душе и о жизни. Может ты и права, но вот сейчас подумал: если бы я посвящал эти слова, то — только тебе.

— В общем, мои объяснения ты пропустил мимо ушей, — я приподнял бровь и она рассмеялась, — спасибо. Очень приятно услышать это именно от тебя. Пытаешься меня отвлечь?

— Получается?