Наугад

— Так получилось, — начал я, но Мина лишь рукой махнула.

— Шучу я, шучу. Думаете, чего Жора боялся с вами ехать? У вновь обращённых вампиров, особенно, если их сразу не покормить, крыша может съехать в любой момент. Вы, тогда, способны вцепиться в глотку кому угодно, даже собственной мамаше. Но это пройдёт.

Внезапно она внимательно посмотрела в зеркало заднего вида, а потом даже обернулась, точно пыталась убедиться, что зрение её не подводит.

— А вы это чего друг от друга разбежались? Раньше, сестра твоя всё за тебя пряталась, да прижималась.

Вспоминать было не слишком приятно, но очень требовалось прояснить непонятный вопрос. Понять, какого хрена произошло.

— Я чуть не изнасиловал Лильку, — выдавил я из себя и вдруг ощутил прикосновение пальцев сестры к ладони.

— Только это было совсем не изнасилование, — поправила она, — мы оба, так хотели друг друга, что совсем забыли, кто такие. Это как-то связано с тем, кем мы стали? Это ведь важно?

Если мы надеялись получить обнадеживающий ответ, то наши надежды не оправдались. Вампирша промолчала. Её молчание продолжалось вплоть до того момента, когда автомобиль припарковался за тёмным зданием старой котельной. Район мне весьма знакомый. Когда-то, именно сюда, мы ходили с Олегом в один фитнесс-клуб, пока цены в нём не взлетели выше крыши.

Мина выключила двигатель и повернулась к нам. На бледном лице полностью отсутствовало всякое выражение, словно мы видели фарфоровую маску.

— Это — важно, — сказала она и прошлась цепким взглядом по нашим лицам, — но обсудим это мы, когда окажемся в безопасном месте. Скажем так, произошедшее с вами требует пространного объяснения, в двух словах не получится.

Два бомжа, сосредоточенно перерывающие мусорные баки, на пару с облезлым переводком дога, проследили за нами мутным взором и вернулись к прерванному занятию. Вонь давно не мытых тел ударила в нос, вынудив задержать дыхание. Взглянув на наши перекошенные физиономии, Мина усмехнулась.

— Вот поэтому мы стараемся общаться лишь с трезвыми и чистыми людьми. Со временем, вы научитесь обуздывать обоняние, но пока придётся потерпеть.

Зазвонил телефон. Олег. Дня три назад, мы договорились встретиться сегодня с парой студенток Гуманитарного университета. Вроде, ничего себе. Но, не сложилось.

— Ты где, засранюк? — рявкнул он в трубку, — все меня продёрнуть решили? Эти две продинамили, так ещё и ты не явился!

— Созвонись с Вороной, — буркнул я, под насмешливым взглядом вампирши и осуждающим — сестры, — он с Сявой где-то в том районе гуляет.

— Уже, — Олег внезапно рассмеялся, — зря ты не пришёл. Тут, прикол на приколе. Прикинь, девка какая-то пацана покусала. В натуре, погрызла! Мы, как раз, рядом были, но толком ни хрена не разглядели, даже снять никто не успел. А так — вопли, визги, тип весь в кровище по земле катается! А, круто? Менты набежали, давай покусанного поднимать, а он им речугу задвигает про кошек, луну и колючие ветки. Ну, типичный нарик. А дальше, вообще отвал башки: баба какая-то мента отпихнула и лезет к погрызенному. Лизнула его в шею и отвалила. Менты в шоке: что, где, кто — все не в понятках! А концерт продолжается. Дурдом, короче.

— Кореш, — рассеянно бросил я, — давай, после. Я, просто, сейчас немного занят, поэтому, кстати и не пришёл.

— Лады, — он коротко хохотнул, — приходи завтра к Матросу, у него тема есть. Девчонки будут. Может, твоя бывшая, Анжела, забредёт. Ты с ней, вроде, пересекаешься иногда?

— Угу. Бывай.

Пока на меня вываливали ворох информации, уже известной мне, по личному опыту, мы успели пройти два неосвещённых двора и под взглядами пьяных малолеток, молчаливо курящих у разбитой песочницы, войти в смрадный подъезд облезлой хрущёвки. В мерцающем свете тусклых лампочек, наша проводница вывела нас на третий этаж, остановившись перед массивной металлической дверью, разительно отличающейся от чахлых соседок.

— Вот как они вас выследили, — Мина достала внушительный ключ замысловатой формы и вручила мне, — по запаху Лилиной слюны. Понятно. Ну, охотники — большие мастера в таких делах и скрыться от них почти невозможно. Открывай, чего ждёшь?

Ключ мягко вошёл в замочную скважину и тихо пискнул. Дверь загудела и приоткрылась, позволив оценить толщину металла. Ни хрена себе! В такую из автомата можно стрелять.

Квартира выглядела неухоженной: повсюду пыль, кое где полосы паутины, да и общий дух запустения. Но в остальном — просто великолепно; мы себе такую обстановку позволить не могли. Кожаные диван и кресла, исполинская кровать в спальне, огромная чёрная ванна и куча хитроумных прибамбасов на кухне. Открыв глухо урчащий холодильник, Мина положила внутрь две плоские фляги серебристого цвета и подмигнула.

— Специальные термостаты, — пояснила она, — в них кровь можно хранить до семи суток. А вообще, мы можем есть любую мясную пищу, даже эти дерьмовые колбасы. Кровь нужна нам совсем для другого.

— Для чего же? — Лилька устало присела на диван, даже не пытаясь снять верхнюю одежду, — нам бы хоть какой-то минимум информации. Блуждаем наугад…

— Будет и максимум, только немножко позже. Сейчас запомните несколько вещей: на окнах — ролеты, даже если проснётесь раньше положенного, солнце вам не страшно. Главное — не выходите из квартиры, до вечера. На телефонные звонки, до разговора со мной, не отвечайте, а ещё лучше — совсем отключите телефоны. Дверь, естественно, никому не открывайте. Половину крови выпейте сейчас, а половину — после пробуждения. Вроде всё, — она походила из угла в угол, трогая пальцем рельеф на обоях и вдруг остановилась, — ах да, чуть не забыла, — вампирша фыркнула, — ладно, просто не знала, как бы это так, помягче. Вы должны переспать друг с другом.

В этот момент я рассматривал огромную чёрную соковыжималку, гадая, для каких целей её могут использовать, поэтому не сразу понял смысл произнесённой фразы. Только неразборчивый возглас сестры, вынудил меня обернуться, уставившись на вампиршу. Мина абсолютно невозмутимо стояла у плазменной панели висящей на стене и смотрела на нас с выражением терпеливого превосходства, как может глядеть мать на непонятливых детей. Лилька задыхалась, широко открыв рот и её лицо отражало истинный шок. Ещё бы! Впрочем, может мне просто послышалось?

— Мы должны чего? — я сделал шаг, недоумённо глядя на собеседницу, — мы же совета спрашивали, а не идиотской шутки.

У меня возникло такое ощущение, будто Мина с трудом сдерживает смех.

— Вы согласились играть по моим правилам, — она сразу исправилась, — по правилам вашего нового мира. Поэтому, слушайте: связь между кровными родственниками у вампиров не считается преступлением — мы все, в какой-то степени, кровные родственники.

— И поэтому я должен трахать свою сестру?! — да она издевается! Может у них и зоофилия не считается чем-то предосудительным.

Мина тяжело вздохнула и присев на диванчик, рядом с Лилей, взяла девушку за руку. Сестра не сопротивлялась.

— Алексей, — вампирша говорила так, словно общалась с маленьким непослушным мальчиком, — я всё понимаю: ещё совсем недавно вы были людьми и прежние понятия, и категории не успели выветриться из ваших голов. Но это — необходимо. Первая сексуальная связь очень важна для нас. Она изменяет всю энергетику вампира. Изменится ваш запах, и охотники не смогут выследить Лилю, а значит и тебя; повысятся мощь и скорость энергетических потоков и значит — ваша сила. Вы ещё не сможете сопротивляться Цепешу, но кому-то другому — вполне.

— А с кем-то другим, никак нельзя переспать, раз уж это так важно?

— С кем? Ты уж извини, но даже если бы я захотела потрахаться с тобой, а это — вряд ли, уж больно ты не в моём вкусе, то кого предложить Лиле? Белобрысого охотника? Цепеша? Да и в конце концов сам подумай: с чего это тебя так тянет к ней? Думаешь, происшествие в переулке простая случайность? Отбросьте человеческие предрассудки и просто получите удовольствие.

Выдав ещё пару незначительных советов, Мина встала и потрепала меня по голове. Я же, в этот момент, с трудом воспринимал окружающее, пытаясь собрать разбежавшиеся мысли и сообразить, какая фигня происходит. Став вампирами, мы не выбрались из той задницы, куда угодили, а лишь обнаружили, что она намного глубже, чем казалась прежде. Если бы на кону была не жизнь сестры, а моя, я бы вероятно сдался: слишком велика цена. Но моя смерть уже ничего не решала.