Страница 215 из 241
Амброз Бирс, один из учредителей Богемского клуба, беллетрист с явными некрофильскими (психопатическими) наклонностями, безвестно исчезнувший в последние дни войны с Мексикой, составил Словарь дьявола — якобы шутливый, эпатажный глоссарий, в котором мальтузианство определено вполне серьёзно и исторически проиллюстрировано: «лучшим мальтузианцем был царь Ирод».
Манхэттенский проект, одобренный под кронами Богемской рощи, был результатом письма, которое отправил в Вашингтон Альберт Эйнштейн. Имя пантеиста-фаталиста, внедрившего кантианство в физическую науку, вполне закономерно присвоил институт, вооружённый мизантропической версией индийской «ахимсы» (ненасилия) ради разрушения цивилизаций. Внедрение этих технологий в практику «арабской весны» 2011 г. лишило Европу рынков сбыта и источников эффективных, то есть натуральных энергоносителей и обрекло на уничтожение европейский полюс влияния, на который вместе с Габсбургами сделали ошибочную ставку Ротшильды.
Конкуренция двух глобализированных семейств преувеличена; они сосуществуют и в институтах (например, в совете директоров Питерсоновского института мировой экономики), и в финансовых структурах, и в международных закрытых клубах — Le Cercle, Pilgrim Society. Однако кризис европейского проекта можно считать победой Калифорнии над Веной, победой одного центра совращения глобальных элит над другим.
Чем располагает Вена? Проект международного языка не состоялся. Проект объединённой Европы, манипулирующей левыми и правыми смыслами, тоже не состоялся. Флирт австро-венгерской «панцивилизации» с исламом промелькнул в последний раз в 1991 г. в прожекте «Идель-Урал», скопированном у нацистов. Далай-лама десятилетиями находится на содержании ЦРУ, а не Габсбургов. Что осталось? Психоанализ? Эту лавочку можно закрыть в один день, учредив в Калифорнии, в клинике на горе Кармель, где работал Эрик Берн, Международный центр скрипт-анализа.
Сто лет назад Япония, которую финансировали Шиффы и Варбурги против Российской империи, была одной из системообразующих держав. Сейчас Токио, десятилетиями выручавший Америку покупкой ценных бумаг, остаётся наедине с долгом и Фукусимой. В Китае первопроходцами были Рокфеллеры, и, судя по смене руководства Asia Society и косвенно — по последним внутриэлитным конфликтам, их влияние в Пекине возрастает.
Силиконовая долина, где теперь концентрируется управление сетевыми сообществами, находится в Калифорнии. Языки программирования давно отправили эсперанто на пенсию, и его постигла та же судьба, что и его предшественника — волапюк.
Кумиром новейшего левого направления стал ученик Жака Лакана, президент Люблянского общества теоретического психоанализа и международный директор Биркбекского института гуманитарных наук Лондонского университета Славой Жижек. Он уже сказал о Джордже Соросе всё, что он о нем думает (40).
Одно наследственное безумство повергает другое. Черчилль рассматривал две мировые войны как одну — тридцатилетнюю войну XX века. Вместе с «холодной войной» и последующим освоением средств глобального информационного контроля это — столетняя война.
16. Неприкаянные мегаломаны
Ригидные некорргируемые концепции бытия и истории могут не заполнять страниц и эфира, а много лет жить собственной жизнью в повреждённом разуме, пока однажды не выдадут себя в холодно и тщательно, до мелочей просчитанном агрессивном акте. Это было описано в романе Набокова «Двойник», логика героя которого представляла собой последовательную конструкцию, где была лишь одна изначальная болезненная ошибка: герой-убийца, рассчитывавший получить крупную страховку, был убеждён в том, что его жертва как две капли воды похожа на него. А это не соответствовало действительности.
Грань между сверхценной идеей психопата и бредовой идеей душевнобольного действительно трудно различима, если подтекст человеческих действий скрыт от окружающих. И даже оказываясь при свете софитов и в зале суда, клинический паранойяльный типаж для обширной аудитории становится кумиром, а его судьи — представителями «подавляющей бюрократии». Во-первых, потому, что многим таким неожиданным антигероям, в том числе террористам, откровенно и на удивление солидарно сопереживает медиа-мейнстрим. Во-вторых, потому, что мотивы паранойяльных личностей, выражающих свои концепции в раскольниковском «самосуде», не аутичны, не оторваны от реальности, а прямо отталкиваются от неё. И в рядах сочувствующей публики, которые многократно приумножены прессой, неизбежно присутствуют другие лица с психическими отклонениями.
В 1935 г. кафедра психиатрии Одесского мединститута проводила интереснейшее исследование — анализ зависимости фабул бредовых переживаний от общественных процессов (на Украине особенно бурных и противоречивых в начале века). К сожалению, с тех пор работы на такие темы не печатались, и феноменологическая часть науки от этого много потеряла. Однако по опыту того межрайонного учреждения, в котором я работал 16 лет, — а туда стекались пациенты с одной трети пятимиллионного мегаполиса — я могу засвидетельствовать, что наступление горбачёвской перестройки, а затем реформ Ельцина — Гайдара очень существенно отразилось на содержании бредовых картин. Вместо КГБ в период Горбачёва больных стали преследовать пришельцы на НЛО, а известный всему стационару пациент, «управлявший» солнечной системой, объявил себя не просто богом, а «экологическим богом шести планет». При Ельцине НЛО стушевались, уступив место американской разведке.
Больные ходят рядом с нами, социально дезадаптируются, как и обычные граждане, только раньше и безнадёжнее их, и потому регулярно появляются на протестных акциях разного рода и под разными лозунгами, порой переходя линию фронта в силу собственного понимания справедливости и правды, которая иногда не искажена, а напротив, последовательна, но утрирована по форме («люди, которых мы называем шизофрениками, воспринимают происходящее трагичнее, чем мы», — писал Кемпинский (39).
До совершения радикальных действий переживания больных, остро реагирующих на текущую политическую реальность, могут казаться вполне адекватным отражением мэйстримных идей. Эксцессу Андерса Брейвика предшествовала, как мы помним, реплика канцлера Германии Ангелы Меркель о полном фиаско политики мультикультурализма.
Брейвик, в 2002 г. перенесший «нервный срыв», никого потом не беспокоил много лет со своей ригидной некорригируемой концепцией. Прежде чем надолго уединиться, он путешествовал и старался найти братьев по разуму, выбрав для этого столь разные страны, как Белоруссия и Израиль. Уединившись, он скупал оружие и взрывчатку. И лишь после массового самосуда публика ознакомилась с его обширным, как труд Эйзенштейна, трактатом, где он неоднократно ссылался, как на образец, на отбывающего пожизненное заключение террориста Теда Качинского.
История с Качинским известна всей Америке. Вундеркинд с коэффициентом интеллекта 169, подающий надежды доцент кафедры математической логики, ученик знаменитого Вилларда ван Ормана Квайна, он вдруг в 26-летнем возрасте покидает научную и преподавательскую деятельность в Калифорнийском университете (Беркли) и поселяется в уединённой хижине без электричества и водопровода — как он объяснит родителям, чтобы «проверить свою способность к полному самообеспечению». Впрочем, спустя несколько лет он обратится к ним за крупной суммой, не объяснив её назначения. После семи лет отшельничества он начинает изготовлять взрывные устройства и отправлять их частным лицам; одна из жертв — лесопромышленник, другая — владелец компьютерного магазина, ещё несколько — специалисты-инженеры и психологи. Одно из взрывных устройств закладывается в багажник пассажирского самолета. У посылок странная особенность: в пакет с взрывчаткой обязательно закладывается кусочек коры дерева.
Эксперты ФБР условно именуют неизвестного террориста, использующего один и тот же тип взрывчатки, «Унабомбером». Он, впрочем, пытается выдать себя за организацию, отправив короткий «манифест» в New York Times от имени «организации FC». В 1995 г. он даёт о себе знать пространным текстом «Индустриальное общество и его судьба», где отдельные словосочетания набраны заглавными буквами, а врагом названа «система», уничтожающая дикую природу и контролирующая человеческий разум. Как следует из текста, «Унабомбер» рассчитывает на побуждение «свободных людей» (вымышленное FC — «Союз свободы») к революции против системы. Его сдаёт ФБР его родной брат Дэвид, узнав Теодора по стилю: в год своего ухода от цивилизации он написал эссе об «индустриальном обществе». В момент ареста в обросшем и вонючем дикаре (Теодор не мылся целый год) бывшие коллеги не могут узнать талантливого докторанта-математика. Отмытый Теодор безмятежен, не тяготится допросами, не боится наказания и настаивает на публикации своего витиеватого труда за счёт продажи своей хижины.