Южная стена Лхоцзе

«Дух приключений не должен умереть», – говорил отважный англичанин Джордж Мэллори в 1924 году, отправляясь на высотный полюс. Два других уже были открыты: Северный – в апреле 1909 года Робертом Пири, Южный – в декабре 1911 года Руалом Амундсеном. Еще тогда звучали голоса, утверждавшие: это финиш, арен для подвигов на планете не осталось. Мэллори готов был отдать жизнь, но доказать обратное. И отдал… Что-то подобное звучало в 1953-м после выдающегося восхождения Хиллари и Тенцинга: Эверест покорен – выше уже не подняться. В мае 2003-го в столице Непала Катманду под патронатом короля пышно отмечалось 50-летие первого восхождения на высотный полюс. Были приглашены все побывавшие на Эвересте во главе с первовосходителем – 83-летним сэром Эдмундом Хиллари (Норгея Тенцинга тогда уже не было в живых. Когда пишутся эти строки, нет и сэра Хиллари, светлая обоим память). Подробно о празднике я еще расскажу в этой книге. Весь Катманду высыпал тогда на улицы приветствовать альпинистов. Я шел в колонне коллег и вспоминал, как после нашего первого Эвереста в 1982-м доброжелатели советовали: «Пора тебе остепениться, выше все равно не залезешь». Но я не собирался «остепеняться». Жалел, что впервые попал в Гималаи только в тридцать пять.

После прохождения Южной стены Лхоцзе снова и не раз слышал вариации все той же песни: мол, тем, кто прошел такую стену, уже неинтересно подниматься в «обычные», не запредельные горы. Не согласен! После Лхоцзе я ходил на Аннапурну по маршруту Бонингтона – великолепному, совершенно другого плана. Было очень интересно его пройти. Другие восьмитысячники я по классическим маршрутам ходил. Тоже было интересно, ново – ведь как нельзя войти дважды в одну и ту же реку, так нельзя подняться на ту же гору. Думаю, «неинтересно» – подходящий аргумент для того, чтобы распрощаться с альпинизмом. Допустим, человек выставил для себя определенную планку, дотянулся до нее и – все, дальше неинтересно. Он решает, что теперь будет заниматься не восхождениями, а политикой или внуков воспитывать. У меня самого их пятеро, тоже, скажу вам, экстрим!

Без интереса в горах делать нечего. Мне пока интересно. После 1982-го я бывал на Эвересте не раз. Дважды поднимался на вершину с тибетской стороны. Последний раз – в 2004-м, в 58 лет. Будут силы, средства и хорошая компания – даст Бог, еще поднимусь. Пусть до и после меня на высотном полюсе побывали многие. Его высота остается прежней. Горжусь, что наш советский маршрут 1982 года по контрфорсу Юго-Западной стены и тридцать лет спустя никто не повторил. Как и директ-маршрут по Южной стене Лхоцзе. Как и траверс четырех вершин Канченджанги. Наши маршруты были пройдены в непопулярном сегодня так называемом гималайском стиле, с многократными челночными рейсами вверх-вниз, заброской грузов, установкой промежуточных лагерей, провешиванием перил почти по всему маршруту. Думаю, нынешний уровень альпинизма позволяет пройти двойкой, в альпийском стиле – взяли все необходимое и вперед – наш путь на Канченджанге. Просто никто не задавался подобной целью. Повторять всегда не так интересно, как делать что-то свое, новое. Зато «пробежать» по-альпийски маршруты на Эверест и, тем более, Лхоцзе, не позволяет их сложность. Но придет время, и такая задача не покажется фантастикой. А классных альпинистов на просторах СНГ и сегодня немало. Их восхождения доказывают: у постсоветского альпинизма, поднимающегося на развалинах мощной восходительской школы, есть будущее. Но есть и серьезные проблемы. Например, все увеличивается разрыв между поколениями. Результаты не радуют. Тем не менее, не считаю ситуацию безнадежной. К разговору об этом обязательно вернусь на страницах своей книги.

Любой кризис, смена полюсов, приоритетов рано или поздно завершаются выходом на другой уровень. Ниже? Выше? Пока ответ не просматривается. Но уверен: альпинизм может закончиться только по одной причине: если утратит дух джентльменства. Не дай Бог, заправлять всем придет тусовка парней с оловянными глазами, для которых горы – просто спортивный снаряд или бизнес-проект и «ничего личного». Не хочу верить в подобное продолжение. Знаю: не переведутся на планете чудаки, для которых альпинизм – прекрасный мир, в котором они живут. Мир людей, которые тебе интересны и по-настоящему дороги. Простых и честных отношений. Ярких эмоций и впечатлений, каких не найдешь на уровне моря.

ЧАСТЬ I

ЛХОЦЗЕ. СТЕНА МЕЧТЫ

«ЭТО СДЕЛАЮТ РУССКИЕ»

Никогда я не летал на параплане. Пробовал на Памире научиться, но не успел. А тут вдруг откуда ни возьмись – давний друг и земляк Муля (Саша Мелещенко) с парапланом: «Ну, чего сидим? Полетели?» – «Полетели!» Парим в потоках света. Легко. Радостно. Медленно проплывает громада Южной стены. Дальше – Эверест, Нупцзе, другие горы. За спиной – наполненный ветром купол. Руки ощущают натяжение строп. Вот уже базовый лагерь. Мы дома, ура! Толчок… Открываю глаза и отчетливо понимаю: я все еще на горе. В похожей на щель снежной пещерке. Полет – только сон. Высота – за восемь тысяч. Три километра стены под нами никуда не делись, четыре километра веревок – тоже. По ним идти да идти, перещелкиваясь через каждые 40 метров. Где ты, Муля, с парапланом?

В ряду моих высотных восхождений Лхоцзе, конечно, лидирует. Четвертая в мире по высоте (8516 м) после Эвереста, К-2 (Чогори) и Канченджанги. Первая по набору трудностей, протяженности маршрута, количеству сложных мест, которые пришлось преодолеть. После сенсационного советского восхождения на Эверест в 1982 году перед альпинистской сборной страны встал вопрос: что дальше? Конечно, Южная стена Лхоцзе. Когда идешь в сторону Эвереста, Лхоцзе, Нупцзе, Ама-Даблама, эта красавица несколько дней дразнит взгляд. Манящая, соблазнительная, гордо-недоступная. Подняться на вершину по этой нереально сложной вертикальной плоскости мечтали многие. Облизывались на нее и мы. Кружила головы эйфория триумфа. После высотного полюса для нас не существовало преград. А если еще усложнить? Пройти траверсом до вершины Эвереста? Потом идея Лхоцзе куда-то отошла – то ли не успели вовремя подать заявку и «пролетели» в очереди на вершину, то ли вмешались неведомые соображения высшего порядка, но взгляды спортивных руководителей обратились к Канченджанге. В 1989-м мы с истинно славянским размахом прошли Канчу вдоль и поперек. Но по сравнению с Южной стеной Канченджанга кажется прогулкой.

… Осенью 2010 года Харьковский альпинистский клуб готовился торжественно отметить 20-летие восхождения по Южной стене Лхоцзе. Звоню в Нальчик Александру Шевченко, приглашаю доктора наук, заслуженного тренера СССР и руководителя экспедиции Профспорта СССР «Лхоцзе-90» на встречу с участниками восхождения. Мол, такую дату грех не отметить, ведь до сих пор наш маршрут никто не прошел. Шевченко в ответ хохочет:

«А никто и не пройдет!». Я не могу так самонадеянно утверждать. Растут возможности, тренированность. У альпинистов сегодня потрясающее снаряжение. Опять же, фармакология на месте не стоит. Правда, на такой горе, как Лхоцзе, никакие допинги не помогут. Там другое нужно: правильная акклиматизация, высочайшее мастерство. Физическая и психологическая подготовка. Длина маршрута даже не предельной, а запредельной сложности такова, что пройти его в альпийском стиле – а речь ведь об этом, – пока нереально. То, что сделала команда, 18 человек, работая на износ, сегодня не под силу даже самой техничной, сильной двойке.

Двадцать лет в спорте – огромный срок. Но и спустя два десятилетия после восхождения пройти наш маршрут по центру Южной стены не менее престижно, чем в 1990-м. Многие бы хотели, но… То, что за это время повторить наш путь никто даже не попытался, – еще одно подтверждение сложности. На Эверест в 1982-м мы тоже поднялись неслабым маршрутом, но все же он не такой напряженный, как на Лхоцзе. Протяженность пути на обеих горах у нас приблизительно одинакова. Но на Эвересте начинали где-то на уровне 6300 м (ABC, второй базовый лагерь, находился в Западном цирке на 6300 м), а на Лхоцзе маршрут начинался на высоте 5200-5300 м (ABC – на 5090 м). Игорь Свергун во время восхождения на Чо-Ойю познакомился с американским альпинистом, который с Нупцзе – соседа Лхоцзе видел нашу стену в профиль. Обычно ее снимают анфас, и характер крутизны прослеживается не так явно. «Да, такую стену пройти двойкой физически невозможно. Не вижу сейчас людей, способных это сделать», – вздохнул парень. Для нас, прошедших, пролезших, проползших каждый сантиметр этого пути, сказанное давно не новость. Сейчас другая жизнь и другой альпинизм. Собрать серьезную команду – проблема. Но я состоял в трех сборных гималайских командах СССР и четырех гималайских сборных Украины и знаю, о чем говорю: сильней, чем сборная образца 1990 года, не было и нет. Все скалолазы, все технари, все высотники. И все – хорошие люди. Только благодаря команде – сильнейшей из всех известных мне команд, – двое сумели подняться на вершину.