Страница 22 из 48
… Кислород для медицинских целей был у нас в лагере на высоте 7050 м. Когда по связи передали, что с вершины не вернулся Володя Горбач, стало ясно: надо идти на помощь. Две маски, два кислородных баллона, а нас трое – Коля Горюнов, Игорь Свергун и я. Говорю им: надевайте маски и бегом наверх. Без кислорода я вас все равно не догоню, попробую договориться с шерпами. Ребята помчались на помощь. Наверху в это время находились Сергей Ковалев, Вадим Леонтьев и Роман Коваль. К Горбачу стали подниматься Ковалев с Леонтьевым. Обессиленный высотой и гипоксией Леонтьев до Володи не дошел, вернулся. Сергей Ковалев смог напоить Горбача водой, но этим его помощь ограничилась. На большее сил не хватило, пошел вниз. Игорь Свергун потом скажет: «Думал, что иду снимать тело, а когда услышал от встреченного Ковалева, что Вовка жив, помчался наверх вдвое быстрее». Свергун с Горюновым и начали спускать обмороженного Володю. Спустили до палатки, накололи лекарствами, переночевали, и продолжили спуск. Если бы не они, Горбач просто остался бы на Эвересте.
Ребята умчались, а я остался ждать шерпов. Те с грузами шли наверх. Проклиная свой скудный английский, все же нахожу слова, чтобы объяснить: заплатим, сколько скажете, но помогите спустить нашего товарища. Шерпы согласились, правда, с условием, что сперва занесут наверх грузы клиентов. Хорошо. Иду с ними наверх. Носильщики занесли свою поклажу на 7800 м. Оттуда уже налегке поспешили вверх за Володей. На высоте 8200 м встретили Горюнова, Свергуна и Ковалева, которые тащили на кариматах Горбача. Шерпы сказали: все, теперь мы. Не изнуренные высотой, не выработанные, как наши ребята, они поспешили с пострадавшим вниз, на Северное седло. Там очень помогли альпинисты из других экспедиций, кто был поблизости. Узнав, что идут спасработы, коллеги бросились на помощь. Путь с седла на 6400 м проходил слева направо, дугой. Сверху, с седла они спустили веревки напрямую. Когда шерпы подтащили Горбача к этому месту, там уже несколько человек ждали. По спрямленным перилам Володю быстро спустили ниже. В лагере ABC на 6400 м уже ждал наш врач Владимир Лебеденко с переносной барокамерой, капельницей. У Горбача давление, можно сказать, символическое – 60 на 10. Экстренная реанимация. Володю на его последнем пределе Лебеденко все-таки вернул с того света. Еще час-другой – и помощь бы уже не понадобилась. А дальше девять шерпов, сменяясь каждые 15 минут, по леднику Ронгбук (около 20 км льда и осыпей) галопом доставили пострадавшего в базовый лагерь. На помощь доктору Лебеденко были готовы прийти его коллеги из разных стран, но он самостоятельно привел Володю в транспортабельное состояние. После ночи под капельницей Горбача на автомобилях доставили в Катманду, в госпиталь. В Тибете, в отличие от Непала, каким бы экстренным ни был случай, вертолеты не используются, поэтому дорога до стационара получилась не такой быстрой, как хотелось. Но главное – Володя остался жить. Рывок наверх нашей группы, помощь Свергуна с Горюновым, других наших ребят, альпинистов из разных стран спасли его. А Васю Копытко так и не нашли. Читать корреспонденции о большом успехе национальной сборной было неловко. Горы – это всегда риск. Восхождение на Эверест даже по ординарному маршруту – всегда успех. Но о каком успехе речь, если потеряли товарища?
Из сборной команды страны меня вскоре отчислили. Ввели возрастной ценз – не старше пятидесяти. Дело прошлое, но, считаю, нельзя было вот так рубить концы. Не потому, что уж очень хотелось подольше задержаться. Хотя это и зарплата, и определенный статус. Но я в данном случае как тренер проблему рассматриваю. Чтобы создать полноценную команду, нужно обеспечить преемственность поколений, передачу опыта. Альпинизм – не велоспорт, где должна быть ровная команда для гонки. Понятно, туда только сильнейших отбирают. У нас – не олимпийский вид спорта, другой образ жизни и возможен другой подход. Но, как и в любом виде спорта, коллектив сборной формируется не один год. Не важно, олимпийцы – не олимпийцы. Если мы называем этот коллектив сборной, получаем государственное финансирование, то и подход должен быть профессиональный. Ответственный и методически правильный – об этом Владимир Дмитриевич Моногаров не уставал напоминать (кстати, от его услуг уникального специалиста в области высоких нагрузок и реабилитации, доктора наук, профессора тоже отказались). Профессиональная команда не должна работать по-дилетантски. Старшее поколение – это опыт, надежность и все, что подразумевает термин «профессиональный подход». Он перенимается в процессе совместной работы. Например, как тренироваться перед гималайским восхождением, на что делать упор. Как не ставить под удар судьбу – свою и команды уже на горе. Этому учатся в совместной работе, перенимая опыт, какие-то приемы, манеру, стиль. Порой ни обучающий, ни обучаемый и не подозревают, что идет урок. Вместе упираются на тренировке или на маршруте…
Одновременно со мной сборную покинул Свергун. «Игорь, оставайся. Госстипендия – штука полезная, у тебя семья». Он в ответ: «А с кем ходить?». Это не праздные вопросы – кто у тебя за спиной, кто тебя страхует, кому доверяешь жизнь.
НЕБО И ЗЕМЛЯ
Моя третья встреча с Эверестом и второе восхождение на вершину состоялись весной 2000-го. На этот раз в составе экспедиции Краснодарского юридического института (теперь Краснодарский юридический университет МВД России). Две экспедиции с интервалом в 12 месяцев отличались одна от другой, как небо и земля.
Сначала меня пригласили только проконсультировать. Тоже, кстати, показательный момент. Казалось бы, начальник вуза генерал-майор милиции Юрий Агафонов – опытный организатор, сам не новичок в горах, в том числе и в Гималаях, кандидат в мастера спорта, мог обойтись и без моих рекомендаций. Тем более, что в 1998 году успешно провел свою, институтскую экспедицию на восьмитысячник Макалу (8470 м). Когда замахнулись на Эверест, обратились ко мне: «Сергей Игоревич, проконсультируете?» Почему нет? Я приехал в Краснодар в конце августа 1999-го, до экспедиции оставалось меньше года. Встретился с генералом Агафоновым. Хотите весной 2000-го взойти на Эверест? Значит, надо осенью на Эльбрусе побывать, несмотря на то, что летом все где-то совершали восхождения. Затем зимой, в январе. И перед самым выездом в Гималаи, в конце февраля – начале марта. Три сбора на Эльбрусе подготовят к работе на высоте. Подробнейшим образом расписал списки снаряжения. Особенности питания, все тонкости высокогорного меню. Режим тренировок. Советовал хотя бы раз в неделю собираться всем вместе, не обязательно каждый день дергать. У всех работа, люди заняты. Каждый тренируется индивидуально, но общая тренировка раз в неделю для контроля формы и корректировки необходима. Посоветовал, с какой принимающей альпинистов фирмой работать в Непале. Рекомендовал ту, с которой мы сами не первый год сотрудничаем.
Забегая вперед, скажу, что все мои рекомендации генерал Агафонов четко выполнил. А тогда, в августе 1999-го, итогом нашего знакомства стало приглашение в экспедицию тренером. Я поблагодарил, но согласился не сразу. Хотел сначала посмотреть команду. Опять-таки, у нее есть тренер – Иван Аристов, это его ребята. А если Ваня будет против? Аристова не было в Краснодаре. Когда встретились, он сказал: «Как я могу быть против? Я только за». В ноябре я поехал с краснодарцами на Эльбрус, увидел ребят в деле. Убедился, что они действительно команда, спаянная, схоженная, объединенная общими восхождениями, традициями. Так я стал тренером-консультантом краснодарской экспедиции. Маршрут, по которому предстояло подниматься, был мне знаком – год назад по тому же Северо-Восточному гребню шли к вершине участники украинской экспедиции.
В марте мы вылетели в Непал, оттуда перебрались в Тибет. Уже в Катманду к нам попросились в команду Борис Седоусов и Николай Захаров – сильные альпинисты из Красноярска и Перми. Спросили генерала Агафонова: можно? Тот разрешил. Сколько это будет стоить? Руководитель экспедиции – порядочный, щепетильный человек – назвал сумму себестоимости. Это было очень полезное пополнение – отличные парни с немалым гималайским опытом. Борис Седоусов в свое время обморозился на Чо-Ойю, пережил ампутацию пальцев на ногах. С нами взошел на Эверест. Для Коли Захарова, прекрасного тренера и восходителя, это была третья попытка. Первый раз не получилось взойти из-за болезни. Второй раз возвращался, не дойдя до вершины 300 м, из-за угрозы холодной ночевки. С краснодарцами взошел. Как и харьковчанин Алексей Боков – второй экспедиционный доктор. Алексея, земляка, товарища по восхождениям и прекрасного специалиста-травматолога, сосватал на роль «играющего» доктора я. Мудрый генерал поставил Бокову условие: будут участники здоровы – взойдешь на Гору. И выполнил обещание. Когда спустился врач, ходивший в первой группе, смог сходить и Леша. Жаль, Игорю Свергуну, моему постоянному напарнику, места в команде не нашлось – своих участников хватало.