Страница 66 из 84
Очевидно, Филби в этот период что-то выжидал. Сил отмечает:
«В этот период бросалось в глаза, что Филби мало работал. Он вел домашний образ жизни. Обычно поздно вставал, рука об руку направлялся с Элеонорой в гостиницу «Норманди» (не самое лучшее место в городе), где забирал почту и выпивал несколько рюмок спиртного. Затем они делали какие-то покупки, готовили скромный обед, отдыхали, иногда появлялись на каких-то вечеринках, возвращались домой к бутылке лимонной водки, охлажденной в холодильнике».
Филби ждал возвращения к настоящему делу — шпионажу. Проблема состояла в том, что Москва не могла использовать Филби, пока этого не сделает Лондон. В своей книге «Моя тайная война» Филби говорит о том, что Советский Союз был заинтересован в освещении широкого круга проблем Ближнего и Среднего Востока, но первоочередное внимание всегда уделялось выявлению намерений правительств США и Великобритании в этом районе. Затем он описывает свои хорошие возможности как журналиста вести беседы с британскими и американскими официальными лицами и получать сведения о таких намерениях. Конечно, получаемая им в это время информация была малозначимой по сравнению со сведениями, которые он давал как сотрудник СИС. Камень преткновения состоял в том, что, устроив Филби в качестве своего агента в Бейрут, СИС не торопилась использовать его. А в этом случае он был мало полезен и для русских.
Все изменилось в одночасье. В 1960 году в качестве резидента СИС в Бейрут был назначен Николас Эллиотт, который послал Филби под прикрытие лондонских изданий «Обсервер» и «Экономист». Он стал использовать Филби для получения ценной информации. Внезапно Филби стал одним из наиболее активных журналистов в этом регионе. Он начал посещать все страны региона, направляя свои сообщения из Аммана, Эр-Риада, Дамаска, Бахрейна, Багдада, Каира, Кувейта и Йемена. Позднее после побега Филби ЦРУ составило схему этих поездок и подготовленных в это время материалов и обнаружило явное противоречие — он посетил слишком много мест, а как журналист подготовил мало материалов. ЦРУ пришло к выводу, что эти поездки он совершал по заданию русских, однако и СИС загружала его очень интенсивно. Имеются две точки зрения на это.
Первая — довольно безобидная. Эллиотт считал, что Филби используют недостаточно активно и старался получить от него максимум. В 1956 году в результате скандала из-за капитана Крэба [26] Дик Уайт был переведен из МИ-5 начальником британской разведки СИС. К своему удивлению и ужасу, Уайт обнаружил, что Филби все еще не вычеркнут из списков сотрудников СИС, но не принял никаких мер. Первые годы он занимался реорганизацией СИС, выводя разведку из области «сенсационных успехов и неудач в большой игре» к более трудной, но и более результативной тайной деятельности. В 1960 году он смог вернуться к делу Филби. Ознакомившись с материалами и проконсультировавшись со своими главными помощниками, он решил разработать план, осуществление которого помогло бы закрыть дело.
Идея состояла в том, чтобы заставить Филби «выйти в открытое поле», побудить его стать активным офицером разведки и таким образом вынудить русских вновь привлекать его к выполнению своих заданий. Филби будет пользоваться доверием резидента СИС в Бейруте Эллиотта, участвовать в операциях СИС; информация, к которой он получит доступ, будет настолько важна, что он обязательно примет меры к передаче ее русским. Хотя основной объем информации будет достоверным, часть ее будет подготовлена специально, и западные контрразведывательные службы будут следить за тем, где и когда она появится. Если ее источником будет Филби и только Филби, тогда у британских властей появятся, по крайней мере, доказательства его предательства.
Это была сложная игра со многими неизвестными. У Филби могли возникнуть подозрения, но он не смог бы отказаться от участия в задуманной игре, поскольку это было бы расценено как молчаливое признание своей вины. И он не может остановиться на полпути: согласиться более активно выполнять задания СИС и не передавать ничего русским. В этом случае у оперативного руководителя Филби возникли бы сомнения в его преданности. Он не мог выбыть из предлагаемой игры и по причинам своего возраста, недавней женитьбы, желания вести спокойную жизнь, поскольку просьбы исходили от Николаса Эллиотта, старого друга Филби, его самого ярого защитника в СИС, который дает ему шанс «заработать возможность совершить обратный путь в разведку».
Таким образом, Филби, с его разбуженным страстным желанием вернуться в СИС, был вынужден присоединиться к игре. Он, должно быть, знал, что рано или поздно что-то подобное случится, поскольку старался принять все меры предосторожности. В Москве он рассказал мне:
«С 1951 года я начал готовить себя к окончательной развязке, понимая, что она может наступить в любой момент». Одна из мер предосторожности, не обратившая на себя внимание, была попытка Филби изменить гражданство. Индия имела в Бейруте небольшое представительство в составе одного индийского дипломата Годфри Янсена. Янсен, друг Сент-Джона, впервые встретился с Филби, когда он вместо своего заболевшего отца прибыл на ленч. Янсен вспоминает:
«Позднее по предварительной договоренности Филби посетил индийскую миссию. Он хотел выяснить, могу ли я выдать ему индийский паспорт. По словам Филби, пришло время для продления британского паспорта, и он сталкивается с трудностями, поскольку он и Сент-Джон родились за пределами Соединенного Королевства, соответственно, в Индии и на Цейлоне. Я ответил, что, к сожалению, помочь ему не смогу, поскольку индийское гражданство предоставляется после семи лет непрерывного проживания в Индии. Филби выглядел по-настоящему разочарованным».
История Филби по поводу трудностей с его британским паспортом не выглядит правдоподобной, поскольку при побеге он оставил только что полученный британский паспорт. Действительной причиной его попыток получить индийское гражданство, очевидно, было его желание сделать более трудным для английских властей его арест, когда придет «окончательная развязка», или получить возможность бежать скорее в Индию, чем в Советский Союз.
Последние годы пребывания Филби в Бейруте резко контрастируют с первыми. Под давлением Эллиотта, часто выезжая в командировки, испытывая финансовые трудности, у Филби было мало покоя, и забвение он стал искать в алкоголе. Затем он перенес два удара. 30 сентября 1960 года умер его отец. Лето Филби-старший обычно проводил в Лондоне, следуя своему обычному распорядку: завтракал и обедал в «Атенеуме», а к вечеру выезжал играть в крикет в «Лорд». В августе он находился в Москве на конгрессе востоковедов, возвратившись в Лондон, недолго отдыхал с семьей в Фалмауте, а затем отправился в Саудовскую Аравию. Чтобы «проветриться», остановился в Бейруте у Кима и Элеоноры. Состоялось несколько вечеринок, на которых Сент-Джон до позднего времени доказывал свою точку зрения по разным вопросам, начиная с политики в регионе Среднего Востока до смысла жизни.
Последняя вечеринка состоялась на квартире у Джона X. Фистер, ранее писавшего статьи для журнала «Фор-чун», и его жены-американки. Сент-Джон был «в ударе», до утра развлекал собравшихся, которые были в два раза моложе его, и уехал только потому, что по пути домой хотел завезти Кима и Элеонору в ночной клуб. Наутро он почувствовал себя плохо, у него появились трудности с дыханием, и Ким вынужден был без промедления доставить его в госпиталь, где доктора поставили диагноз — острый сердечный приступ. Он потерял сознание и, придя в себя лишь на мгновение, вымолвил: «Боже, как я устал». К вечеру Сент-Джон умер. Ему было семьдесят пять лет. На следующее утро Ким организовал скромные похороны на мусульманском кладбище, расположенном в бейрутском районе Баста. На надгробном камне высечена надпись: «Величайшему из исследователей Аравии».
После смерти к Сент-Джону пришла слава, которую он так искал всю жизнь. Со всего света поступали сообщения, в которых возлагалось должное его достижениям. В 1973 году Элизабет Монроу, профессор колледжа святого Антония Оксфордского университета и известный специалист по Среднему Востоку написала его подробную автобиографию, что считалось большой честью. Монроу писала: «Всю свою жизнь Сент-Джон действовал, исходя из самых высоких побуждений, считая, что в свободной стране он имеет право думать, как ему нравится, и говорить то, что считает нужным, о неисполненных Великобританией обещаниях, или о своем осознанном неприятии войны».
26
В апреле 1956 года СИС проводила операцию по осмотру корпуса советского крейсера «Орджоникидзе» в гавани порта Портсмут, надеясь снять с него оборудование по обнаружению подводных лодок и мин. На этом крейсере прибыли в Великобританию советские лидеры Булганин и Хрущев. Нанятый СИС подводник, капитан Лайонел Крэб был слишком стар и недостаточно здоров. Он пропал навсегда (обнаруженное на берегу несколько дней спустя обезглавленное тело, возможно, было всем, что от него осталось). Русские заявили протест, и премьер-министру Идену пришлось 4 мая 1956 года приносить извинения в палате общин. — Прим. авт.