Я выбираю тебя

Александер покачал головой:

— Это случилось много лет назад, когда мои родители еще были женаты. Риа проходила в «УФГ» интернатуру. Молодая, хорошенькая, полная жизни… судя по всему, что мне известно, такие девушки нравились моему отцу.

— Он женился на ней? — ошеломленно спросила Салли.

— Нет-нет. Риа не из тех, кто умеет удержать мужчину. Она была слишком молода, слишком невинна и слишком влюблена, чтобы играть в такие игры.

Судя по всему, все кончилось плохо.

— Что произошло?

— Речь идет о Риа. Вам придется спросить ее саму. — Его спас гудок какого-то нетерпеливого гостя. — Мы перегораживаем выезд.

Салли обернулась, подняла руку в знак извинения и сказала:

— Если мы разделимся, езжайте через деревню, мимо луга. Примерно через сто ярдов, с правой стороны от пруда, увидите «Фронтон»… — Вспомнив, что название почти не видно с дороги, она добавила: — У входа розовые плетистые розы.

— Какая идиллия, — заметил он, явно жалея о том, что не отпустил ее с Греймом.

— Конечно, я ничего не гарантирую, но, если нам повезет, в холодильнике найдется пиво.

Александер следом за Салли въехал в ворота, заросшие кустарником. Крыльцо обрамляли плетистые розы; вся земля была усыпана лепестками, похожими на конфетти. Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что это осыпавшаяся краска. Нечего сказать, идиллия… На выцветшей вывеске у ворот надо бы написать: «Будь осторожен всяк сюда входящий…»

Ему в самом деле надо проявить осторожность. Зря он приехал в «Крэнбрук-Парк». Правда, там было хорошо. Ему понравилось работать вместе с Салли, слегка поддразнивать ее. Быть близко к ней.

Она затронула что-то в глубине его души, высвободила давнюю боль и полузабытые воспоминания. Есть только один человек, с которым он так откровенно говорил о родителях. Риа знает его историю и разделяет его боль. Но с ней все по-другому.

Берегись…

Салли объехала дом сбоку. Александер увидел следы прогресса; дверь гаража открылась с помощью электроники. Свой микроавтобус Салли поставила рядом с фургоном для мороженого, который он видел на сайте.

— Это и есть «Роузи»? Она в отличном состоянии.

— Купается в любви и ласке, — с улыбкой ответила Салли, проведя рукой по капоту фургона так же любовно, как гладила капот его «астона». — Возможно, вам кажется, что мороженое — ерунда, пустяк. Но «Роузи» изменила нашу жизнь.

— Судя по всему, вам долго придется об этом рассказывать, — заметил он, надеясь отвлечь ее от Риа.

— Да, но уговор есть уговор. Я расскажу вам о себе, если вы расскажете о себе. — Не дожидаясь ответа, она повернула за угол. — Мужайтесь!

Когда она открыла калитку, к ним бросилась собака. Салли отошла в сторону. Пес кинулся к нему.

— Малыш, лежать! Джели, держи его!

— Хороший песик! — Он нагнулся, чтобы познакомиться с Малышом. Судя по виду, среди его предков не обошлось без колли и пуделя. Косматая шерсть выглядела так, словно кто-то безуспешно пытался сделать псу химическую завивку. Александер погладил его по голове и выпрямился. — Ко мне, мальчик!

Салли у него за спиной буркнула:

— Невероятно!

Малыш послушно затрусил рядом с ним. К тому времени, как они дошли до задней двери, по пятам за ним шли уже три пса.

— Ой-ой!

— Что случилось?

— Если светит солнце, а дверь закрыта, значит, никого нет дома, — сказала она, доставая ключ.

Они вошли. На них лениво взглянул кот, свернувшийся в кресле в углу старомодной кухни. Такие можно было увидеть с полвека назад, а то и раньше.

Салли отлепила от дверцы холодильника записку и прочла вслух:

— «Бабушка слишком устала, чтобы готовить, поэтому мы ушли в паб». — Она протянута ему банку пива. — Сама должна была догадаться.

— У вас было много забот. — Он поставил пиво на место и взял бутылку воды. — Я за рулем.

— Обратно можете вернуться по берегу, пешком, — предложила Салли. — Отсюда до Риа не больше трех миль. Для вас совсем не расстояние.

— Да, но я ночевал у нее только вчера, потому что было уже поздно ехать еще куда-нибудь. У меня есть квартира в том самом готическом особняке, — он открыл бутылку и одним глотком выпил половину содержимого. — Итак, главный вопрос… Вы готовить умеете?

— Готовить? — повторила она, предчувствуя, что ей придется последовать примеру родственников.

Но, Александер вовсе не собирался делить Салли с другими. Она нужна ему вся, целиком.

— Кто-то обещал угостить меня домашней едой, — напомнил он.

— Как говорится, обещанного три года ждут… — Она посмотрела на него наполовину серьезно, наполовину шутя, и ему захотелось ее поцеловать.

«Будь осторожен…»

Поздно.

Поздно стало уже тогда, когда он отправился к Джефферсонам и купил себе шорты и рубашку поло. Когда согласился сдать ей «Радужную радость» в субаренду. Когда поцеловал ее. Нет, с того мига, когда она обернулась и посмотрела на него.

— Три года?

— Да, так гласит народная мудрость, и все это ради вашего же блага. — Теперь она откровенно смеялась.

На кухню бочком вошел еще один пес и поставил передние лапы ему на ногу, положил голову ему на колени, мордой отталкивая Малыша и пытаясь лизнуть его руку.

— Вы не умеете готовить?

— Могу открыть консервную банку; славлюсь тем, что сжигаю тосты… — Она пожала плечами: — Извините, но работа отнимает у меня все время.

Она стояла, прислонившись к кухонному столу, такому большому, что за ним уместилась бы дюжина человек, и выглядела очень свежей в светло-зеленом платье. Пышная юбка скрывала ноги… и пламя, которое, как он точно знал, таится за ее внешней сдержанностью. Ему нужно только дотянуться, вынуть из волос заколки, чтобы волосы разметались по плечам…

— А вы? Как вы выживаете там, в джунглях? — спросила она.

Что это значит? Она тоже не ищет легких путей и тоже хочет остаться здесь? Они вдвоем будут есть, разговаривать… куда бы их это ни завело.

— Да не плохо, — засмеялся он. — Ну, с чего начнем?

— Давайте посмотрим… Ой-ой!

— Вы уже второй раз так восклицаете. Я начинаю подозревать худшее.

— Джели всю неделю провела в Лондоне, бабушка и Бэзил целый день работали в кафе-мороженом. За покупками никто не ездил. — Она круто развернулась. — Они пошли ужинать в паб не только из-за того, что бабушка устала. У нас есть только кусок сыра, пакет молока, пара банок пива и немного воды. — Ее юбка, взметнувшись, коснулась его бедра, ее губы были совсем рядом; на миг оба застыли. Потом к ним подошел Малыш, требуя его внимания. Салли отвернулась.

Он затаил дыхание. Зря он сюда приехал. Ужин в пабе — самый разумный выход.

— Выбор у нас ограниченный, но, если в ваш репертуар входит омлет, — она достала сыр, — я приготовлю свежий салат.

— Отличная мысль… — Здравого смысла в их меню точно нет. — Но нам недостает двух жизненно важных ингредиентов. Яиц и салата.

— Не проблема. Пойдемте со мной. — Салли взяла корзину и вышла в сад. За ней бежали собаки.

За кустами сирени Александер увидел газон, окруженный бордюром из многолетников. За ним начинался ухоженный огород. Ограду увивали розы, уже выпустившие бутоны. Наверное, раньше здесь был настоящий сад, но теперь в нем разбили грядки. На одной росла ранняя картошка, рядом зеленели перья лука. Побеги горошка и фасоли взбегали вверх по подпоркам. По другую сторону широкой дорожки тянулись ряды раннего салата, зеленого лука, редиски и молодой моркови. Он не заметил на грядках ни одного сорняка.

— Салат, — сказала Салли и небрежно махнула в сторону большого курятника в дальнем конце сада. — Яйца.

— Поддерживаете автономное существование? — спросил он, когда полдюжины кур и петух ненадолго перестали искать червяков и подозрительно посмотрели на него из своего просторного жилья.

— Не по доброй воле. Было время, когда мы выращивали все, что нужно для пропитания, из нужды. Как же я это ненавидела! — За фасадом яркой, уверенной женщины, которая точно знает, чего хочет, и пленных не берет, он мельком увидел девчушку, которой приходилось, если она хотела есть, копать картошку. — К счастью, у бабушки, что называется, зеленые пальцы.