Фартовое дело

— Честной компании! — сказал Серый, протягивая руку Никите. Поручкался он и со своей хозяйкой, почтительно, но без подобострастия.

— Здравствуй, Серый! — не очень приветливо отозвалась Булочка. — На тебя жалоба от Люсеньки поступила. Говорит, что дома не ночуешь, ссылаясь на мои распоряжения. А я что-то не припомню, какие ты вчера вечером получал от меня инструкции. И сегодня с утра по всем телефонам не могла тебя найти. Ты случайно не загулял, а?

— Светлана Алексеевна, — невозмутимо ответил Серый, — сами знаете: моя работа носит такой нехороший характер, что сообщать о ней «всем, всем, всем» вовсе не обязательно. Я ж октябрьских революций не делаю и временные правительства не свергаю.

— Правильно. Но я должна знать, где ты находишься и чем занимаешься. Особенно в ночное время. Поэтому будь добр проинформировать.

— Если можно, с глазу на глаз. Никите Сергеевичу, по-моему, эта информация не должна быть интересна.

— Ладно. Никита, поднимись наверх, подожди в кабинете.

— Лучше наоборот. Мы поднимемся, а он внизу подождет, — возразил Серый.

И Светка согласилась:

— Хорошо. Никита, посиди здесь.

Никита, не обижаясь, потому что отродясь не хотел перегружать голову излишней информацией, остался сидеть за столом. Не прошло и нескольких минут, как появилась Люська. Увидев Никиту, заулыбалась. Вчера, когда Никита со Светкой сюда приехали, Люська встречала, но все были слишком сонные, чтоб вести какие-то беседы.

— Ну, как спалось? — спросила она.

— Здорово, — поспешил сообщить Никита. — Тихо, за окнами снег, воздух чистый, сосны… Вообще классно. Даже не заметил, как Светка убежала.

— Она с утра сама не своя, — доверительно сообщила Люська. — Серый где-то всю ночь мотался. И мобильный отключил. А она еще вчера его требовала на доклад. Сейчас мимо меня прошли, так этот гад даже не поздоровался. Ну, ничего, ему Светка мозги прочистит. А я потом от себя добавлю.

Никита покивал из вежливости. Вообще он чувствовал себя как-то неудобно. Люська, конечно, ему в любви не признавалась, но пара хороших ночей между ними была. И хотя все началось из-за Светкиной прихоти — нравилось Булочке выпендриваться, — Никите с Люськой очень понравилось. А теперь она, стало быть, при Сером состоит. Тоже, наверно, не просто так. Осведомительство Светкой оплачивается.

— Ты на каникулах, да? — спросила Люська.

— Да, — ответил Никита, — отдохнуть приехал.

— Отдохнешь… — хмыкнула Люська. — Светка кого хошь загоняет.

В это время вернулась Светка и, не удостоив Люську взглядом, обратилась к Никите:

— Поднимайся. Будем разговаривать.

Когда Ветров стал подниматься по лестнице, Светка обернулась и сказала строго:

— Крутить с ней — не вздумай! Ноги выдерну! И все остальное тоже. Да еще и Серый морду начистит.

— С чего ты взяла? — проворчал Никита.

— Потому что ты на нее пялился влюбленными глазами. Что было, то прошло, усек? Тогда приказала, а сейчас запрещаю. Смотри у меня!

Дальше объясняться было некогда — дошли до кабинета, должно быть, принадлежавшего покойному Вальте Балясину. Там, перед хозяйским столом, сидел Серый. Морда у него выглядела пасмурной. Похоже, что и впрямь Светуля ему крепко всыпала.

Госпожа Фомина, впустив Никиту, заперла за собой сначала одну дверь, а потом вторую. Обе они были хорошо обиты и не пропускали звук.

— Садись, — Булочка указала Никите на стул напротив Серого. — Будем обсуждать ситуацию. Докладывай, Сергей, не тяни резину, Никита в курсе дела.

Никита именно сейчас подумал, что всем россказням о том, что капитализм помогает людям «выдавливать из себя раба», — цена медный грош. Ни хрена подобного. Может, тем, у кого большие деньги, он и помогает, но тем, у кого их нет, совсем наоборот. Там, на «Черном полигоне», оборванец со звездой на шее был, конечно, не очень приятным, но вполне свободным человеком. А здесь сидел прилично одетый, может быть, еще не потерявший остатков достоинства, но раб. Потому что тем же тоном, каким были произнесены слова: «Докладывай, Сергей», Светка могла бы ему же и приказать: «Эй, Сережка! Рюмку водки, живо!» А вообще-то могла бы и на «вы» обратиться, и даже по отчеству назвать. Потому что Серый, между прочим, был ее лет на семь, а то и на десять старше. И пару лет в Афгане отвоевал, кстати. Надо же какое-то уважение иметь…

Тем не менее Никита вслух ничего не стал говорить. Потому что сам ощущал себя мальчиком на побегушках. Таким, каких просвещенные барыньки то по головке гладили, то пинками гоняли.

— В общем, так, — сказал Серый пасмурным тоном, — Жак Саркисян, по нашим данным, оформил документы на вывоз пятидесяти тонн черного металлолома. Заказаны вагоны транзитом через Азербайджан до станции Астара. Оформил через подставную фирму в соседней области. Потому что нескромно торговцу косметикой заниматься ржавыми железяками. Какой-то сложный бартер получается. Особо занятно, что в нашей области нормальное железорудное сырье гораздо дешевле металлолома. И еще более интересно, что груз направлен для комбината в Исфахане. Потому что тащить его туда из Астары можно только на грузовиках. А это не ближний свет… Короче, похожий заказ был только в октябре месяце, и делал его некий Аскеров Махмуд. Фирма-посредник — та же.

— На какое число был тот заказ? — спросила Светка.

— На следующий день после того, когда нас Есаул с Механиком кинули. А нынешний — на послезавтра.

— Значит, они уже достали сундуки? — удивился Никита.

— Никак нет, — мотнул головой Серый. — У меня патруль вокруг озера мотается на машине с периодичностью в два часа. Кроме того, мы поперек просек бревна положили. Их снегом присыпало, так что сразу видно будет, если кто-то в лес сунется. Да и колеи бы сразу заметили. Снегу там много. За последний год никто на просеки не заезжал. Даже на «Буранах».

— А на лыжах? — прищурилась Светка.

— Четыреста кило? — с сомнением переспросил Серый.

— Десять мужиков по сорок килограмм утянут? Утянут. Сундуки им не нужны. Распихал по рюкзакам — и вывез. Твои гаврики за лыжнями смотрят?

— Нет там никаких лыжней… — Голос Серого прозвучал неуверенно, и Светка тут же вцепилась:

— Уверен?!

— Не ходят через лес. Ни местные, ни приезжие тем более.

— Но ты не ответил: смотрят твои ребята за лыжнями или нет? Или только на просеки глядят?

— Я сам с ними не езжу, — пробормотал Серый. — Могли и просмотреть, конечно…

— Ах, могли все-таки? Так вот, товарищ бывший майор: свой ночной рейд надо было не по моим казино проводить, а у озера. Если они сняли кассу и сумеют ее увезти без нас — стреляйся сам. А сейчас садись в джип, катись туда и проверяй, нет ли там каких следов. Лыжных, санных, собачьих — каких угодно.

— Может, разрешите досказать, Светлана Алексеевна? — мрачно произнес Серый.

— Что тебе надо досказывать? Только быстро!

— Вчера Шмыгло встречался с Саркисяном у него в офисе. Полтора часа беседовали.

— О чем? У тебя же там подслушка поставлена?

— А у них — заглушка… — произнес с досадой Серый. — Французы все-таки. Но кое-что записалось…

Он включил диктофон. Послышались какое-то монотонное гудение, через которое с большим трудом прослушивались звуки, чуть-чуть похожие на человеческую речь: «Бу-бу! Бу-бу-бу-бу бу-бу-бу…»

— Ария клопа из оперы «Не боюсь я ДДТ!» — процедила Светка. — И что из этого поймешь?

— Один парень говорит, что сможет отчистить шумы, — сказал Серый.

— Когда?

— Сегодня к вечеру. Он уже работает…

Светка поднялась:

— Хорошо. Но на озеро ты все-таки поедешь. Все, полный вперед! Жду с отчищенной записью. Но, если окажется, что они эти четыреста килограмм послезавтра на поезд погрузят, будешь станцию штурмовать, понял?!

— Понял, — отозвался Серый и торопливо вышел, пока взбалмошной хозяйке еще что-нибудь в голову не взбрело.

Никита проклинал себя за то, что сдуру брякнул, будто сундуки уже достали, и тем завел Светку. Он только удивился, что у Серого хватило терпения выдержать самодурство Булочки.