Кривич

   Шум и гомон поднялся после слов чернеца, галдели так, что в дверь вломилась растревоженная охрана, сгрудившаяся у самого входа, не зная что делать. Прошло время, прежде чем народ успокоился.

   -Ну, что скажешь на обвинение отца Григория? - спросил у волхва воевода. Было видно, как потемнело от предреченного знания его лицо. Не осталось и следа от заплывшего жирком, погрязшего в житейских хлопотах человека. Сквозь маску самодура, ленивого жизнелюба и сибарита, проступал лик воина, оказавшегося на стезе, к которой готовили его сызмальства. - Что ответишь, волхв?

   -Волхвы на Руси никогда не боялись владык. Ежели будет на то воля богов, я в глаза выскажу все, что думаю князю. Я, воевода, донес до тебя вести. Ежели нужна от меня тебе помощь, попроси, помогу. Ну, а дальше сам думай, на то ты здесь и поставлен. Знай, Мизгирь на сей час в погосте находится.

   -Сможешь его найти?

   -Найду.

   -Сотник Ингварь, сам будь при волхве. С воями своими обойдешь все городище, но чтоб добыл мне Мизгиря живым али мертвым! Идите. Да-а! Людослав, отрок твой у меня останется. Так и мне спокойней будет, и тебе не накладно.

   Кивок наставника, оповестил молчавшего все это время Веретеня о согласии с решением наместника. Солнце еще не встало в зенит, когда горожане увидали процессию, следовавшую по погосту, чем-то напоминавшую картину того, как слепец ведет поводырем таких же незрячих людей, как и сам. Это Людослав, словно локатор, пытается среди сотен людей вычленить и вычислить никогда ним ранее не виданого Мизгиря, а два десятка воев следуют за ним по пятам.

   * * *

   Уезжать из погоста пришлось впопыхах. Это было скорее похоже на бегство, чем на обычный отъезд. Ну, будем надеяться, что никто не свяжет воедино все нити его сегодняшних деяний. И какая нужда привела в Ряшицы старого козла именно сегодня? Хорошо нашлись добрые люди, вовремя оповестили о неотвратимости встречи, ежели ноги не унести. Люди эти прикормлены с руки и имеют добрый кусок пирога каждый месяц. Потому и на дорогах он полновластный хозяин, и знает все обо всех. Кто, с чем, куда и когда! Он богат, и власть его поистине сродни князю. Он вправе карать и миловать любого. Вот только миловать он не может и не хочет. Ощущать за плечами нечистого, стало потребностью. Он знает, что тот спит и видит тот момент, когда он допустит непоправимую ошибку, и его душа окажется в лапах большачонка, вынужденного работать на хозяина, и ждать своего часа. Он чувствует, как тает его плоть от каждого выгаданного ним фарта. В дневные часы, оставаясь один, без черта за плечами, его посещает тоска-кручина. Ведь мог бы, вот как любой из купчишек добывать себе хлеб торговлей, плавать в чужедальние страны, жениться, завести детей, но все это отступало с приходом сумерек. Его рогатый может превращаться в черную кошку или черную собаку, свинью, змея, иногда в человека, соседствует рядом с ним, выполняя любую доступную прихоть, от полуночи до третьих петухов. Сколько ловушек они расставили людям, сколь много принесли слез и обычных неприятностей - теперь уж и не упомнишь. Как он устал! Наверное, назрела необходимость отдохнуть, расслабиться, развлечься перед большим делом. Через седмицу Бурчев приведет свой кош в условленное место, и тогда посмотрим, чья возьмет. А сейчас хоть глоток воздуха.

   -Вторуша, вороти коня в лес. Скажешь ватажкам, хай собирают своих подельников и через пять ден быть всем в погосте в личинах смердов, купцов, мастеровых. Коли что не так, я отдыхаю в гостинце. Там меня сыщут.

   -Понял, Глеб Вихоревич, сделаю!

   Один из спутников атамана, в честном миру - удачливого купца, потянул повод, воротя коня с летника на тропу, ожег круп животного плетью, и растворился в тиши заповедной пущи. Мизгирь повел остальных подельничков за собой, лишь на миг отвлекся. Вдруг почудилось, что стоит у раскидистого дуба на самом краю поляны, на посох рогатый опершись, длиннобородый старец, в одёжу из звериных шкур обряжен, смотрит на него. Помотал головой, пропало видение.

   -Почудилось! - прошептали губы. - Заснули, подельнички! Галопом поше-ел!

   -3-

Граната, оказавшаяся в руках у обезьяны,

не означает того факта, что она не сможет

распорядиться нею правильно. Многие

блондинки тоже неплохо водят машину.

А. Монзырев (жизненные умозаключения)

   В дороге они вторую неделю. Сама дорога, уходя от деревни к деревне, начиналась с узкой тропы, летником погружалась в смешанный лес, пересекала речушки и змеилась вдоль болот. Песчаная почва южных территорий Руси, и лес делала светлым, не было того бурелома каковой бывает в лесах Подмосковья и Ленинградской области, какими их помнил Ищенко. На их пути не встретились заболоченные торфяные поляны с темными бездонными омутами, как на северных территориях России. Ночевали в попадавшихся в пути деревнях, один раз на постоялом дворе на перепутье дорог в глуши, а как же, везде люди живут. Пару раз пришлось коротать ночь на придорожных полянах, под шум ночного леса и потрескивание костра. Зато днем слух ласкал щебет птиц, погода им досталась отменная. Едешь непоспешая по лесным просторам и радуешься летнему солнцу и небу, и тому, что ты просто есть на белом свете. Хорошо! Ощущения у Андрюхи были как в детстве - особых забот - нет, что ждет их впереди - неизвестно, Русь велика. Прикольно! Точно, как в детстве.

   К вечеру узкая дорога соединилась с дорогой раза в три шире прежней. По ней обычно проходили торговые караваны, воинские дружины, по ней перегонялись табуны лошадей и гурты домашнего скота. Дорога, на которую выскочили кривичи, была проложена между Черниговом и Киевом. По такому широкому тракту кони понесли седоков ходко, а колеса телег голосно зашумели, заставив торохтеть короткий поезд на всю округу.

   -Если бы не твой крюк, верст через тридцать мы бы свернули на полночь, пересекли добрый кусок леса и попали бы на другой шлях, тот, что прямиком идет на Новогород, - не сбавляя ход своего коня, оповестил Судислав, как бы в чем-то пеняя своему сотнику, - а так, мы все через тех же тридцать верст, на полдень повернем. Я сии места добре знаю, не раз приходилось проходить по ним с дружиной северян.

   Ищенко промолчал, не поняв, осуждает его в своем высказывании десятник или по обыкновению констатирует факт.

   Галопом поскакали по извилистой, широкой дороге, с песчаным грунтом, утоптанным сотнями повозок. Справа и слева тянулся пейзаж густого леса, в котором пространство между деревьями заполнил колючий, высокий кустарник и лещина. Шорох песка под копытами глушил лошадиный топот. Возницы телег, едущих навстречу, издали заметив всадников одетых в простую повседневную одежду, но видно, что оружных до зубов, принимали правее, выезжая на обочину, нашаривали, подвигая поближе к себе топоры и мечи, с опаской наблюдали, как верховые проходят мимо, спешат по своим делам.

   Выскочили к деревянному, широкому и длинному мосту через Десну, а переправившись, версты через три, подъехали к перекрестку, где на обочине дороги, ведущей в смоленские земли, лежал огромный, с сединой от поросшего мха, камень - вещающий о дорогах и их направлениях - жига.

   Роман потянул поводья, останавливая разгоряченного коня, огляделся. Вокруг перекрестка и дорог, уходящих с него, простиралась стена густого леса. Андрей заворожено вглядывался в камень, будто сошедший в эту реальность с картин Васнецова. Серый валун, наполовину врос в землю, бегут по камню древние чиры-резы, временем неумолимым истёртые, кои лишь волхвы-ведуны разумеют.

   -Интересные камни у вас на дорогах валяются. - Промолвил Ищенко.

   -Ну, вот от этого жиги нам воротить на восход Хорса, - промолвил десятник, поравнявшись с лошадьми бояр, указал рукой направление.

   Свернув, пустили коней легкой рысцой.

   -Эх, Андрей, только после смерти отца, я понял, как мне его не хватает. Ты бы видел, как мы под Киевом охотились на всякого зверя, в своих родовых угодьях. В пущах лесных, два тура метали меня рогами вместе с конем, олень бодал, а из двух лосей один ногами топтал, другой рогами бодал. Вепрь у меня на бедре меч оторвал, медведь у колена потник укусил, лютый зверь вскочил ко мне на бедра и коня со мною опрокинул, и бог сохранил меня невредимым. И с коня много падал, голову себе дважды разбивал, и руки и ноги свои повреждал - в юности своей повреждал, не дорожа жизнью своею, не щадя головы своей. Отец посмеивался, говорил, что крепкий род у нас. Он сам, на войне и на охотах, ночью и днем, в жару и в стужу, не давал себе покоя. Весь распорядок и в доме у себя тако же сам устанавливал. И у ловчих охотничий распорядок свой завел, и у конюхов. О соколах и о ястребах заботился. Бедного смерда, и убогую вдовицу не давал в обиду сильным на своих землях. Вот каков был боярин Свенельд. Мы ведь род от варяжского корня ведем. Все в семействе воины. Теперь отца нет, я ушел из стольного града. Старшим в роду теперь мой средний брат считается. Род конечно не пресечется, только чую, моего семени в продолжении его не будет.