Кривич

   - Да, великий князь. Из сердца Руси пришли вести, что князь Святослав готовил своих воинов к походу, - сообщил Азам.

   - Откуда такие вести?

   - От ромейских купцов получены. Князь Святослав идет на болгар. Византийский император оплатит участие наших орд в походе на его земли. Однако, хочу сказать, что племена наших соседей, пасущих стада в стороне заходящего солнца у берега Днепра, приняли сторону славян, ушли под самые границы Булгарского царства воевать ромеев вместе со Святославом.

   - Азам, ты уже слышал звон византийских монет у себя в сундуке?

   - Нет, но племена Хапон, Гила и Цопон...

   - Их князья мне не указ. Это даже хорошо, что русы ушли. Плохо только, что недалеко, а то можно было бы и на Киев идти.

   - А, может...,- даже приподнялся Сак-мат.

   - Не может. Теперь слушайте, выступаем завтра с рассветом. Идем пятью отрядами, чтоб не путаться под ногами. Соединяемся через два дня в проходе между реками Тускарь и Псел. Короткая передышка, днюем и ночуем. Входим в проход и снова делимся. Данавой, Азам и Харавой, идете на Курск, сам город вам не нужен, пройдете его, слегка зацепив, идете по селищам да деревням. Полон и хабар отправляете с охраной в степь, чтоб не лишал вас скорости хода. Далее, направление ваше вдоль Десны, по левому берегу. Как достигнете разветвления реки, уходите на юго-запад. Встречаемся у впадения Псела в Днепр. Если что, шлете гонцов, с большим войском русов в бой не вступаете. Старшим над вами назначаю князя Харавой.

   - Благодарю, великий князь.

   - Мы с князем Сак-матом, пройдем по правому берегу Псела, наносим удары вглубь территории русов.

   - А, почему я не с Харавой,- приподнялся с курпачи Сак-мат?

   - Да потому, что молод еще и горяч. Я, закончил. Готовьте воинов к походу. Пусть боги принесут удачу и много добычи.

   Боги в походе отвернулись от племени Кулпеи. Разделившись, великий князь повел свою часть войска вдоль Псела. Как будто неизвестный русский колдун пошептал. Селища и деревни русов были пусты, дома брошены, в них не нашлось ничего ценного, что могло заинтересовать даже самого бедного пастуха в кочевье. Люди, покинувшие дома, ушли давно. Орда прошла уже десятка два пустых селища, воины зароптали, тихо, между собой, обвиняя князя в потере удачи. А вождь без удачи может потерять все, людям не нужен такой вождь. Взбешенные воины стали поджигать пустые городища и веси. Положение стало еще хуже, когда четыре с половиной тысячи взрослых мужчин, рассчитывая на то, что съестные припасы отберут у славян, могли позволить себе питаться только кобыльим молоком, да и то в ограниченном количестве. Всем известно, какое молоко можно сдоить у коня. Ко всему, прибавились нешуточные завалы на лесных дорогах и тропах. Единственная свободная дорога проходила только вдоль реки. Кулпей принял решение ускорить движение, необходимо срочно найти пропитание, не резать же лошадей. Наконец-то дорога вывела орду прямо к крепости русов. Она высилась на пригорке справа от дороги, окруженная высокими валами. Это было не то городище, обнесенное частоколом, которое помнил Кулпей по прошлому году.

   - Откуда она здесь взялась? - разглядывая воротные башни и крепостные галереи, произнес, нервно скривил рот главный князь орды.

   - Какой ответ ты хочешь услышать, великий? - спросил Кур. - Повидимому, нашелся человек, по приказу которого ее здесь поставили.

   Орда втягивалась в долину, где стояла деревянная цитадель. Самые нетерпеливые подъехали посмотреть поближе, но быстро откатились от возвышавшихся стен, поняв, что это небезопасно, узрев, как некоторые их соплеменники были ссажены стрелами на землю, выпущенными из оборонительного сооружения.

   - Мы сожжем ее,- подал голос князь Сак-мат.

   - Если ее сжечь, сгорит добро, которое мы могли бы забрать, погибнут рабы, которых можно продать, - заметил хитрый Кур.

   - Что предлагаешь? - спросил Кулпей.

   - Сначала надо попробовать договориться получить откуп, мол, заплатят, мы уйдем не тронув русов спрятавшихся за стенами. Ну, а потом, можно будет сжечь.

   - Умный. Вот ты и пойдешь переговорщиком к русам.

   - Как прикажет мой господин.

   - Буртим, пусть ставят мою походную юрту, ставка будет у реки. Сак-мат, воинам рассредоточиться, переседлать лошадей. Пошли людей осмотреть подходы к крепости, пусть определят слабые места. И чтоб я не видел, что кто-то расслабился.

   - Вот и дождались, Вестимир.

   - Не страшно, Николаич? Все-таки сила какая.

   - Ничего, глаза боятся, руки - делают. Эту силу мы здесь и похороним.

   Монзырев с Вестимиром, стояли на одной из башен южных ворот, наблюдали за тем, как в долину втягиваются конные сотни печенежских воинов. Все население крепости, и свое и пришлое из близлежащих селищ, высыпало на стены, поглазеть на степняков, "пожаловавших в гости".

   - Мирослав, - обратился Монзырев к стоявшему рядом с ним вою. - Найди Мишку, пусть оповестит сотников, воеводу, всех кроме Халега, он сегодня дежурный по крепости, чтоб собрались в тереме. Да не забудь Андрея, сотник в казарме после дежурства отсыпается. Там его найдешь.

   - Думаешь, сейчас не нападут? - уже следуя к боярскому жилищу, задал вопрос волхв.

   - А ты бы напал? Их князь, я больше чем уверен, сейчас опупевши, разглядывает нашу постройку. И не знает, что с этим всем навалившимся богатством делать, уж слишком неожиданно оно ему на голову свалилось.

   - А мы-то что делать будем?

   - Да все по плану. Не переживай, дружище. На данный момент я бы очень хотел знать, как там дела у Третьяка Прибыславича? Чтоб все получилось, он с мужиками должен капитальным завалом закупорить обратную дорогу. Вперед печенегам хода нет, дороги и тропы через лес завалены, через реку попробуют - у нас там целый мастер-наставник Стегги Одноногий с командой дракара, позлодействует. Только бы Третьяк сработал.

   - Николаич, да они крепость своей численностью, шапками закидают.

   - Не узнаю шутника Вестимира.

   - Да это я так, по-стариковски, только тебе.

   Навстречу им, со второго этажа терема, неуклюжей утицей спустилась Галина. Из-под расшитой красными нитками рубахи до пят и одетого поверх нее боярского одеяния лазоревого цвета, выпирал довольно объемный живот. Чета Монзыревых в скором времени ожидала пополнение в семействе. Позади нее, неспешной походкой, придерживаясь перил, шла Павлина Брячеславовна. Три дня назад, Монзырев перевез ее и Ленку в крепость. Присутствие бабки в доме внесло элемент успокоенности за Галку.

   - Что там, милый? Все разбежались из дома, остались только мы двое.

   - Все хорошо, солнце мое. Все, как мы и планировали. Печенеги собираются под стены городища.

   - Надо было увезти боярыню в лес, спрятать в схронах, - заскрипел недовольный голос бабки.

   - Ах, оставьте, Павлина Брячеславовна, я вам в десятый раз говорю, никуда я от мужа не уеду.

   - Все-все, мои дорогие. Не волнуйтесь, к встрече мы готовы. Все ж идите-ка вы наверх. Сейчас сюда старшина всего пограничья соберется.

   - Я бы хотела поприсутствовать, - капризным голосом заявила боярыня.

   - Нечего тебе тут делать. Иди уж, начальница.

   По входной теремной лестнице застучали шаги прибывших воинов. Открылась дверь. Через порог вошли воевода и сотники.

   - Будь здрава, боярыня, - увидев Галину, громко поздоровался Улеб за всех. Боярыню старый варяг уважал, давно разобравшись в том, что помимо красоты, баба имеет и умную голову на плечах. Для старика прожившего немалый срок, в отношении женской половины населения земли, сложилось стойкое мнение. Явление Галки рядом с боярином кривичей, способной понять и просчитать сложившуюся ситуацию во многих сферах деятельности племени, дать умный совет, и не затаить женскую обиду на несогласие с ней, способность убедить опонента и не потерять при этом лица, явилось откровением старому варягу. До встречи с ней Улеб рассматривал всех женщин только как предмет для удовлетворения своего рода потребностей мужчины, и никак иначе. Воспитание-с. Десятый век на дворе.