Кривич

   - Хреново предупреждал. Надо было качественно объяснить, чем пахнет. Ну размялись, теперь и домой пробираться можно.

   - А выпивка как же?

   - Все, Леха, выпивка завтра. Все равно Андрюха закусь выбросил, когда линяли, чтоб бежать было легче. А мы не алкаши, чтоб без закуси водку жрать.

   - А если не проскочим? Ведь забьют как мамонта.

   - Не дрейфь, Андрюха. Разведку, так запросто, за хобот не возьмешь.

   - Ну, вы и отморозки, как ты, Саня, говорить любишь. Что б я еще с вами, ночью за зеленым вином пошел, да не в жизнь! - Пожаловался леший.

   Им повезло. Ночное приключение закончилось в теремной комнате. Троица друзей, в три глотки храпела, угревшись на лавках, источая убойный запах водочного перегара.

   Морозное утро встречало ярким солнцем и безветренной погодой. Рядом со священной дубравой на площадке для празднеств, народу собралось много, яблоку негде упасть. Монзырев окинул собравшихся взглядом.

   "А народу-то с детворой не меньше трех тысяч присутствует, а то и поболее будет, - отметил про себя. - Где же волхв?".

   На тропинке из дубравы показался Вестимир, одетый в овчинный кожух, волосы на голове перехвачены полотняной тесьмой, держал в руке зажженный факел. За ним следовал Осташ, в прошлом атаман разбойников, бубном отбивая такт ходьбы. Рядом Славка, приложив к губам свирель, наигрывал под бубен незатейливый напев. Троицу сопровождали еще восемь человек, в такт, довольно громко, напевно выкрикивая:

   - Веле - Веле - Велесе го-о-ой!

   Веле - Веле - Велесе го-о-ой!

   Велесе есе го-о-ой!

   Велесе есе го-о-ой!

   Подойдя к Монзыреву, находившемуся в центре образованного людьми огромного круга вместе с боярином Воистом, Галиной и Мишкой, стоявшими за ними, Вестимир поклонился поясно на четыре стороны света, для людей, для богов. Поклонился боярам и получив ответный поклон, пошел посолонь вдоль приготовленного под кострище места, березовые и дубовые чурки в котором были сложены колодцем. Обойдя кострище, остановился. Все это время Осташ со Славкой сопровождали его. Отдав факел одному из служек, Вестимир снова пошел по кругу, подняв руки с открытыми ладонями к небу, громко произнес слова сакраментального обращения:

   - Молихом, Велеса, отце наше,

   Да потягне в неби комонощь вещати

   Золоти колове вертище...

   Тишина в округе стояла мертвая, все внемлили словам волхва, а тот, набирая силу в голосе, вещал:

   - Велесе зимний, во шкуре сивой,

   Со турьими рогами, с белой бородой,

   Храни во поле, храни во боре, отведи горе,

   А, да жди доли, во Ночи Года - оберег Роду!

   Гой, Вещий Сиве! Пастырь зиме!

   Велесу - слава! Гой!

   Словно ледоход, прорвавший плотину, над площадью в синее небо, прямо к солнцу, устремился единый выкрик собравшихся:

   - Слава! Гой! Слава! Гой! Слава! Гой!

   Галина пошла по кругу людскому, беря горстью у шедшего рядом с ней Славки из короба зерно, бросала в стоящих стеной людей:

   - Здравы будьте, люди добрые, от века до века, - приговаривала она, стараясь улыбнуться каждому.

   - Тебе, боярыня, здоровья, мы любим тебя. Пусть Велес не обойдет близких твоих вниманием своим, - слышались пожелания в ответ.

   Снова зазвучал ритм бубна, Вестимир подошел к Монзыреву, протянул факел.

   - Николаич, не забыл, что сказать потребно?

   - Обижаешь.

   С факелом в руках, Монзырев подошел к громаде кострища, повернувшись к народу, провозгласил:

   - От огня Сварожича зажжем свой костер. Пусть во век горит, нам тепло дарит!

   Пошел по кругу, поджигая дерево с четырех сторон света, когда пламя слегка набрало силу, бросил внутрь огненного колодца факел. Огонь набрал полную силу, теперь уже Вестимир вновь завладел вниманием родовичей:

   - Се кощно время, зима трескучая, солнце скрыто до весны хмарью - тучами,

   Ходят-бродят по земле блазни - мороки,

   Сторожат шальные духи, уснувший бор...

   Как Монзырев уже знал, сейчас происходило речение волхвом, так называемых обрядовых кощун, после которых, официальная часть праздника наконец-то заканчивалась. Уставший за прошедшие дни и бессонную ночь Вестимир может передохнуть, а он боярин родовой, заступит на его место, в чем-то исполняя роль "свадебного генерала".

   - Замки скорей отопри, ворота свои распахни,

   Пошире их растворяй, да гостюшку поджидай.

   Сивый бог грядет, медведя ведет. Гой!

   Над полем, вновь раздалось уже веселое:

   - Гой! Го-о-ой!

   Послышались звуки свирелей, дудок и бубнов. Начинались гуляния, и начинались они с Велесовой или по-другому медвежьей борьбы.

   Волхв отступил назад, украдкой вытерев выступивший даже на морозе пот, сказывалось напряжение предыдущих дней, да и сам возраст, наверное брал свое. Вперед выступил Монзырев:

   - Родовичи, гости приглашенные. Предлагаю выставить поединщиков Велесовых, медведей родовых, пусть померяются силушкой, и в бойцовой потехе определится Велесов избранник на этот год.

   Поднялся смех и гомон, люд распался на группы и группировки. У многих поединщики были определены заранее, но некоторые выставлялись прямо сейчас.

   Борьба, посвященная Велесу, это не Перуновы игрища. Участвуют исключительно силачи, пусть и не обладающие быстротой реакции. В круг перед чуром Велеса вышли десятка два крепких, будто сбитых из витых мышц русичей, как сказали бы в двадцать первом веке - мордоворотов, раздетых по пояс. Разбившись по парам, охватили друг друга руками и, кряхтя, упираясь изо всех сил, старались завалить противников в снег.

   Народ неистовствовал, веселье и азарт били через край, даже проигравшие соревнование борцы не слишком расстраивались. В конце концов, обозначился победитель, на голом торсе которого просматривались красные полосы, отметины, оставленные противниками.

   - Чей такой будешь? - Спросил Монзырев великана.

   - Боярина Воиста дружинник, - без улыбки, степенно ответил борец. - Звусь Глуздом.

   Оглянувшись на довольно ухмылявшегося позади свата, Монзырев подмигнул ему:

   - Твой?

   - Мой! - В ответе Воиста прозвучали нотки гордости за выставленного воина.

   - Молодец! - Повысив голос Монзырев, во всеуслышание объявил. - В сем годе Велес выбрал победителем Глузда, человека боярина Воиста. Боярыня Всемила, - обратился к свахе. - Поднеси своими ручками угощение победителю. Пусть помнит, из чьих рук его принял.

   Сваха приосанившись, присоединившись к мужу и сватам, с царским достоинством передала победителю поданный Мишкой литра на три емкостью корец с хмельным медом. Тот, с поклоном приняв его, тут же приложившись, выпил весь до дна, перевернув опустевший корец к низу, показал, что не оставил ни капли. Крякнул от удовольствия и наконец-то улыбнулся. Толпа возбужденно заревела от восторга. Действия Глузда были восприняты всеми с духовным подъемом.

   - Ну, и от меня прими подарок. Пусть запомнится сей приезд к нам в гости. - Не оглядываясь, боярин кривичей поднял руку, взмахнул ею.

   Вышедшие перед чесным народом Туробой, с подмастерьем Никитой, птенцом Монзыревского гнезда, вынесли полотняный сверток. Распеленав его, Туробой молча протянул Монзыреву. В руки воина лег пожалованный боярином великолепной работы меч в отделанных кожей ножнах.

   - Владей, воин, защищай им землю родную, врагов у нее хватает.

   Не рассчитывавший на подобный подарок Глузд, застыл столбом, стоя с мечом в руках. Такой подарок, сам по себе стоил немалых денег, а наградным, он прибавил в цене еще больше. По поверьям, такой меч приносит удачу его владельцу. Скупая слеза благодарности поползла по щеке.

   - От всего сердца благодарствую, боярин.

   - Эге, это еще не все. Эй! - Крикнул громко, перекрывая голосом шум созданый возбужденной толпой. - Все кто участвовал в состязаниях, подойдите ко мне.