Кривич

   -Что там?

   Услышала за спиной еще сонный голос мужа. Галка развернулась от окна, улыбнулась Толику, радуясь в душе его присутствием рядом с ней.

   Прошел уж месяц, с тех пор, как в Гордеево городище вернулся хозяин. Давно успокоились домочадцы, да и весь городок, радостью встречи и печалью потерь. Зелеными листьями укутались ветви деревьев и кустарники, сочная трава поднялась по обоим берегам реки. Жители городища отсеялись ячменем и рожью на вспаханных клочках земли, а сейчас женщины занимались посадками огородов. Уже Мишка поднялся на ноги и семенящей, ковыляющей походкой, совершал недолгие прогулки по внутреннему крепостному периметру, самостоятельно подняться на стены он был еще не в состоянии. Из всей разведывательно-диверсионной сотни кривичей, домой воротились двадцать восемь человек, остальные полегли у стен Доростола и у порогов седого Днепра. Бабка Павла оставив свое лесное жилище, вместе с Ленкой, перебралась в боярский терем, ежедневно обходила раненых и увечных пациентов вернувшихся с войны. Притихшая, замкнувшаяся в себе после гибели Андрея Ленка, отогревалась любовью в большом боярском семействе. Два дня назад, Ратмир с женой и маленьким сыном, сопровождаемые тремя десятками бойцов, уехали в Чернигов навестить родителей, показать им внука, а еще отвезти черниговскому князю письмо от боярина Гордея Вистимировича.

   Старейшины деревень и селений, узнав, что Монзырев вернулся, поочереди наведывались к своему родовому боярину поделиться нуждами и радостями в подконтрольных им весях, спросить совета, предложить помощь, да просто посмотреть на него исхудавшего, вернувшегося из дальнего похода.

   Сотник Горбыль, отдохнув в городке пять деньков, больше не выдержав спокойной жизни, с десятком бойцов гарнизона, не участвовавших в походе, прихватив с собой чудом уцелевшего Эйрика, ускакал в объезд боярских владений, проведать самые дальние селища кривичей, а еще тянуло его как магнитом в далекую северянскую деревушку, туда, где когда-то распрощался с приглянувшейся ему русалкой.

   -Что там? - задал вопрос Монзырев.

   -Все хорошо, милый. Полежи еще, отдохни.

   Толик потянулся лежа в кровати, чувствуя, что выспался, и пришла пора подниматься. Война для него закончилась, началась реальность гражданских будней. Жизнь продолжалась, лишь на сердце появился свежий рубец не заживающей раны, потеря близких ему людей. Словно услыхав мысли мужа, Галка подошла к кровати, присела на одеяло, прильнув к его груди, спросила:

   -Опять переживаешь? Скажи, стоило оно того, идти за сотни километров от дома, чтоб потом многие не вернулись к родным очагам?

   -Во всяком случае, историю стоило попытаться переиначить. Выходит, что мы слабы что либо поменять в происходящей действительности. Прости не плолучилось. У меня правда осталась пара вопросов без ответа, а ответ может дать кое-кто, здесь неподалеку. Сегодня я постараюсь завершить страницу нашей жизни, перелистнуть ее, чтоб не оглядываться назад. Гал, я ненадолго отъеду из городка, к вечеру вернусь.

   -Сегодня?

   -Да.

   Она приподнялась над ним, кивнула, соглашаясь с его решением.

   -Тогда поднимайся, завтракать, а дальше, поступай как решил.

   -Распорядись, чтоб оседлали лошадь. В сопровождающие никого не назначать.

   Он мелкой рысью шел вдоль реки, неторопливо несшей свои воды к широкому, могучему Днепру. Извилистое русло, змеей скользило у подножья высокого, русского берега. Придержав лошадь, Толик с седла глянул вниз, на зеленые воды Псела, улыбнулся в усы.

   "Не широка, всего метров семьдесят-восемьдесят в ширину, да и не очень-то и глубока, наша река. Однако, нас от печенегов спасает. Берег со стороны Дикого поля пологий, а наш высокий, на такую верхотуру, ни одна орда не взберется. На сотни верст броды редко имеются, да их еще и знать надо. К городку с того берега ходу нет, хоть и полого, но разлив поймы, и глубина приличные".

   Вспомнив о деле, пришпорил животное, и уже не отвлекаясь на красоты природы, на реку, и птичий щебет, галопом помчался к поставленной цели.

   Добравшись, соскочил в траву, привязал узду за ветви разлапистого кустарника, направился к корявым березам, стоящим особняком даже в большом лесу. Узловатые, искареженные стволы, утопали в высокой, насыщенной ядовитой зеленью, траве. Подходя к уродицам, кинул взгляд на огромное, черное пятно кострища, за месяц так и не проросшее травяными ростками, последнее пристанище Святослава и погибших русов.

   Остановившись, задумался, что делать дальше. Как вызвать голографического дедка, посредника информационного поля земли? Раздумывая, так и не пришел к решению проблемы, плюнул на все.

   -Э-эй, дед! Слышишь меня?

   Ответом была тишина.

   -Де-ед! Ну, дед!

   Выругался, стараясь не употреблять ненормативную лексику.

   -Де-ед, отзовись!

   Понял, что все бесполезно, обернувшись, пошагал к лошади, щиплющей сочную траву.

   -Ах, Анатолий Николаевич, до чего же вы, любезный друг, нетерпеливы. Хотя, это я вам и в прошлый раз уже говорил. Два раза крикнул и уходить. Не дал старику потешиться, лишил возможности насытиться чувством юмора, а уж оно у меня в избытке имеется.

   Монзырев стоял, глазея на уже знакомого старичка, одетого в холстину, обутого в лапти. Нос-картофилина и улыбка в розлохмаченой бороде не изменились. Не изменилась и соломенная шляпа, с надорванным краем, на голове у деда.

   -Вы б видели, уважаемый, как прикольно смотрелись ваши призывы со стороны, ха-ха, - закашлялся смехом несносный старик.

   -Да, уж это конечно. Ты бы, дед, хоть картуз для приличия сменил. Что там у вас, другой одежды не предусмотрено?

   -Ну, отчего же. Пожалте, только для вас!

   Тело деда раздергалось пучками электронов в стороны, в один миг снова собралось обратно. В пяти шагах от Монзырева стоял подполковник Дьяконов Игорь Александрович, в полевой форме одежды. Широколицый, одетый в камуфляж, в пятнистой же кепи на чернявой голове.

   -Зачем пришел, майор? Только говори четко, по военному, не трать мое время.

   -Тфу! - в сердцах сплюнул Монзырев.

   -Что? Опять не то?

   -Ладно. Пара вопросов имеется.

   -Давай.

   -Как это получилось, что проход открылся у порогов Днепра?

   -Это тебе Монзырев, бонус от нас был, так сказать, за выполненную работу, одноразовая акция.

   -Понятно!

   -Следующий вопрос.

   -Горбыль рассказал, что у нас там, - кивнул головой на проход между кривых берез, - совсем погано. Это, так?

   -Ничего, выдержат. У русского народа жопа широкая. Придут к власти умные люди. Осилите и пиндосов и НАТО. Своих бы выдержали, с вашим министром обороны, никаких забугорных врагов не требуется, но думается, скоро он покинет ваши ряды, направят что-нибудь другое разваливать. Мастер. На этом все? Прощай, свои пару вопросов ты уже задал.

   -Постой!

   -Ну?

   -Последнее. Нельзя ли нас, не дожидаясь срока, отсюда вывести?

   -Ха-ха-ха! Ну, ты спросил! Отвечаю для тупых. Нельзя! Конечно через проход вас пропустить можно, только не поручусь, что пройдя его, вы не окажетесь в году, эдак, ну допустим в 1812-м. Майор, ты хочешь с французами повоевать?

   -Нет.

   -Ну, так и не дергайся, жди своего часа. Прощай.

   Подполковник Дьяконов повернулся через левое плечо, сделав два строевых шага, исчез, словно его и небыло вовсе.

   Монзырев запрыгнув в седло, направил лошадь через лесную поляну к дороге.

   Ч А С Т Ь 4:

   Уходящий тропою возврата.

-1-

   - Я искренне признателен, уважаемая Парсбит-Хатун, и вам и вашему сыну, Ябел - Беку, за то, что позволили остановиться в вашем поместье. Приютили и обогрели. Ночевать в степи в такое время для моих старых костей сущее мучение.