Кривич

   Полностью протиснув корпус через дверную щель, отрок сообщил:

   - Там сотник Тул у дверей дожидает, с ним черниговский боярин. Вятший боярин, с дружиной немалой пришел, просит елико принять его. Твоих бояр звать?

   - Вятший, говоришь?

   - А то!

   - Никого не зови. Черниговца пусть пропустят.

   Через порог открывшейся двери, переступил высокий, статный варяг с длинным, густым чубом - оселедцем на бритой голове, заправленным за левое ухо, усы крыльями свисали, минуя выбритую до синевы бороду. Из-под корзна проглядывала искусно сработанная мастерами байдана, с посеребренными бляхами на груди, по длине доходившая почти до колен. Высокие, мягкие черевы дополняли картину. Князь глянул на оружие пришлого боярина, отметив его рабочие качества. Внешним видом вошедшего остался доволен.

   - Здрав будь, Великий князь! - первым нарушив молчание, поклонился Монзырев.

   Между делом, Толик осмотрелся, любуясь многоцветным мозаичным полом, холодным мрамором стен, богатой обстановкой большого помещения. Полусумрак и сырой воздух дворца, никак не вязался с синим небом и ярким солнцем южного города, снаружи дворцовых стен. Обстановку зала можно было сравнить с осенней погодой.

   - Здравствуй, боярин. Мне поведали, что привел дружину. Так ли это, варяг? И как рекло твое?

   - Я, вассал светлого князя черниговского, родовой боярин кривичей, Гордей. По велению князя своего, привел в помощь, под твою руку дружину, числом в пять сотен воев, - Монзырев сунул руку под корзно, извлек из пришитого к изнанке кармана свернутую в трубку грамоту черниговского князя, подошел ближе к Святославу, протянул ее. - Вот, передаю из рук в руки, как заповедал мой князь.

   Святослав не отрывая взгляда от лица Монзырева, взял письмо, читать его не торопился.

   - Боярин кривичей, говоришь? Странно мне слышать, что кривичи живут в уделе черниговского князя. Скажи, как так случилось, ведь ваши родовые земли даже не граничат с Черниговом.

   -Великий князь, еще при деде нынешнего князя, роду моему были дадены земли в пограничье, дабы оберегать их от кочевых печенежских племен.

   -Ну и как? Получается?

   -Жалоб нет. Разве что печенеги нами не довольны.

   Святослав развернул свиток, вчитался в текст послания. Монзырев получил возможность разглядеть самого князя. Перед ним находился крепкий сорокалетний мужчина, чем-то очень похожий внешностью на Перуна, каким его видел Монзырев в северянском городище, даже жесты, наклон головы, поднявшийся подбородок, было настолько схоже, что Толик хмыкнул про себя: "Похож!".

   - Не о тебе ли я слышал, что какой-то боярин задержал продвижение Кулпеевской орды, уничтожив воинов рода почти полностью?

   - Скорее всего обо мне.

   - Слух идет, что любят тебя боги, боярин.

   - Ну, это как сказать. Во всяком случае, я не могу пожаловаться, что обделен их вниманием.

   - Добро. Располагай свою дружину, будешь под дланью воеводы Икмора ходить.

   Кивнув князю, Монзырев слегка потупился.

   - Тут еще одно, государь.

   - Слушаю тебя.

   - Есть вести о сыне твоем, Мечеславе.

   Святослав выронил свиток, приподнявшись над креслом, подался корпусом вперед, сильней уцепился в подлокотники руками.

   - Говори, - голос выдал волнение.

   Монзырев обстоятельно рассказал все, что знал. Упомянул, что сотник, идущий по следу ромеев, уж если взял след - мертвой хваткой уцепится и не отпустит похитителя.

   - Пока нет повода сильно переживать за сына, государь. Сын твой жив, а это главное.

   Святослав поднял опущенную было голову, пронзительно глянул в глаза боярину.

   - Ступай к воеводе Икмору. Ввечеру вместе со всей старшиной и первыми боярами жду тебя здесь. Иди.

   Поклонившись, Монзырев покинул дворец, направился разыскивать княжьего воеводу, его ставка располагалась где-то неподалеку от купища.

   Уставший за день, Монзырев уже затемно добрался в расположение своей дружины. Зайдя в указанный караульным, отведенный для него дом, прошел в светлицу, не просто уселся, плюхнулся на табурет.

   - Батька, есть будешь? - осведомился Мишка.

   - Давай, - глянул на молчаливо сидевших у окон на лавке и ближе к столу на табуретах: воеводу, своих сотников и бояр - руководителей, влившихся в дружину черниговских отрядов. В комнате повисло тягостное молчание и витал невысказанный всеми вопрос: "Как?". Монзырев ложкой зачерпнул варево, поданное Мишкой в котелке. Медленно глотая, практически не чувствуя вкуса пищи, поглощал еду, о чем-то размышляя.

   - Тьфу! Болдырь тебя покусай, - не выдержал старый варяг, придвинул табурет поближе к жующему Толику. - Да, когда ж ты уже наешься? Ну?

   Прислонившись спиной к стене, отодвинув от себя ложку и котелок, глянул в глаза старому.

   - Все плохо, дружище. И это мягко сказано. Объяснил мне Икмор положение дел. А ко всему прочему времени у нас совсем не осталось, того и гляди, византийское войско нагрянет. Боярин Бранислав, - обратился к старшему сыну своего свата Ставра Твердятича.

   - Слушаю тебя Гордей Вестимирович, - воин, усвоивший порядки в Монзыревском воинстве, поднялся с места.

   - Готовь, свою сотню. Ближе к утру быть тебе с воинами у правой городской брамы, туда же подойдет сотня от Икмора с сотником Пещаком во главе. Сотник местность хорошо знает, только воинство у него наполовину из своих бойцов, остальная часть из спасшихся в граде Преславе, да тех, которые из других мест смогли к Доростолу просочиться. Однако все равно старшим воевода Икмор его назначил. Это и понятно, мы здесь новички.

   - Понял, - спокойно без эмоций кивнул Бранислав.

   - По сведениям от беглецов, император Цимисхий быстрым маршем сюда двигается. Ваши сотни отойдут верст на двадцать в сторону юга, и обязанность на вас ляжет образовать передовую заставу. Героев из себя делать не нужно, вы мне живыми нужны. Ваше дело выявить неприятеля, слежка за ним и естественно оповещение командования о передвижениях греков. Уяснил?

   - Да. А, чего воинов так много? Две сотни - это не застава.

   - Это партизанский отряд. Я знаю. Костяк заставы останется у дороги, образуете засаду, разъезды веером разойдутся по местности, ну и гонцов надо будет не по одному посылать. Еще вопросы?

   Поднялся с места Олесь.

   - Батька, это вроде мое дело - разведка. Почему другого посылаешь?

   - Потому что по второй профессии, для тебя основной, ты диверсант. Предполагаю, что это качество вскоре будет, ой как востребовано. Садись. А для тебя, боярин, еще раз повторюсь. Ваше дело только разведка и присланные вовремя сведения. Иди, готовь людей, больше тебя не держу.

   Поклонившись, Бранислав ушел. Монзырев поднялся на ноги, потянув натруженную за день спину, прошелся по сравнительно небольшому помещению.

   - Ну-у! - опять не выдержал воевода.

   - Что ж, слушайте диспозицию. Здесь, в Доростоле, у Святослава двадцать тысяч воинов, с натяжкой, считая просочившихся с юга максимум двадцать две. Не более. Это вместе с нами. Венгры с печенегами, ранее составлявшие легкую конницу войска, благополучно сбежали. Помощи ждать неоткуда, надеяться не на кого. Ванька, базилевс ромейский, ведет с собой только одной отборной пехоты, двадцать тысяч гоплитов, да всадников, тысяч пятнадцать будет, ну и разной мелкой шелупони, умеющей пользоваться ножиком, еще тысяч пятнадцать набежит. Короче, полная жопа. Кто не согласен, может высказаться.

   Боярин Ярослав поднявшись, ступил ближе к Толику, приосанившись, выпятил грудь вперед. При тусклом свете коптящих светильников, Монзырев рассмотрел, как налилось кровью его лицо, глаза метали молнии.

   - Что нас пугаешь, живота гонезе? Потребуется, так все здесь костьми ляжем, а кощеями у ромеев нам не бывать!

   Монзырев, соглашаясь кивнул.