Кривич

   Двое хитроумных до дороги так и не дошли, он подловил их, встав на пути. Прикончил. Пора было самому выходить на большую дорогу, какую-никакую, но помощь охране стоит оказать.

   Караван встал как вкопанный. С головы, примерно до его средины верх брали тати, а со средины, до хвоста охрана и обслуга. Тела людские валялись у колес, некоторых смерть застала на телегах. Слышался звон клинков, истошная ругань и крики раненых. Выскочив, врубился в задние ряды разбойников, насевших на Илью и Большого. Раненый Илья, едва ворочал мечом, вяло закрываясь круглым деревянным щитом, Никита сопротивлялся отчаянно, хотя и по его вихрам на бороду стекала из раны кровушка. Силища у него была медвежья - он, то швырял наседавших на него бандюганов о землю, то рубил топором. Малость не успел. Срубили с плечь буйну головушку старшины охраны, оставив Большого одного.

   -Живьем брать купчину, - послышался приказ атамана.

   Удал на этот сигнал проредил разбойничков, но и привлек внимание нехилой группы напавших к своей персоне. Пошла рубиловка. Удар - отбив - блок со спины, разворот, снова удар и опять блок, разворот, снова удар. Вокруг него, у его ног образовалась кучка покойников, а один из шустрил отползая, тянул за собой вывалившиеся кишки, подвывая при этом. Молодое тело не чувствовало усталости. Шаг за шагом Удал подобрался к выдыхавшемуся купцу.

   -Добре! - выдохнул тот.

   -Ан-налогично! - ответил, мечом перечеркнув кому-то жизнь.

   Бой стал стихать, а тати потянулись к голове каравана, понимая, что выбрали добычу не по зубам. Казалось, вот сейчас уже все. Но, нет! Шум боя нарушило верещание женщины. Она не кричала, а действительно именно верещала. Все как по команде опустили оружие, повернули головы в ее сторону.

   -Свят-свят! - Удал услышал шепот Никиты, в этом шепоте проявлялся дикий, первобытный ужас.

   Высокая женщина, одетая в белую ткань с головы до пят, стояла неподалеку от них. Она внезапно появилась из лесу, встала на дороге. Постояв молча с закрытыми глазами, заплакала и, причитая направилась к Удалу и купцу.

   -Белая Баба, Девка - предвестница несчастья. Мы пропали!

   Удалу это ни о чем не говорило. Ну, не знал он ничего ни о какой Белой Бабе, и все тут! Это привидение средь бела дня, протянуло руку к купцу, довольно милым голосом попросило:

   -Купи мне купец белой ткани на одеяние. Видишь, поизносилась я вся, а я тебе судьбу предскажу.

   -М-м-м... - промычал Никита.

   Взгляд зеленых глаз мазнул по лицу стоявшего сбоку от купца Удалу. Молодая женщина с распущенными под материей покрывала волосами, скривила рот в подобии улыбки, при этом бородавка с темной пигментацией над ее верхней губой жестко и ярко выразилась на лице. Удала словно ведром холодной воды окатили. Сон! Ну, конечно же во соне его предупредили об опасности, а он все забыл!

   Не вдаваясь в переживания купца и преображение разбойников во вновь боевое подразделение, вот-вот готовое наброситься на растерянных людей каравана, он выдернул из ножен на поясе нож, подаренный мельником перед расставанием, и с близкого расстояния метнул его в грудь зеленоглазой ведьмы. Еще никто ничего не понял, еще крепко на ногах стояла женщина в белом, под ударом вошедшего в плоть клинка лишь отступившая шаг назад, а Удал, зная, что помеха устранена, метнулся к группе татей, стоявших за спиной "привидения", просчитав в ней атамана. Взмах меча и голова скатывается в пыль и песок летника. Нет больше среди живых атамана.

   -Пошли вон, смерды! - заревел диким зверем. - А ну, спрятались в лес! Кого найду, не пожалею!

   Так разбегаются тараканы со стола, вспугнутые ночью включенным светом на кухне. Некому объединить и повести за собой, а команда к бегству, вот она, дана. И не важно, кто отдал приказ, и плевать на поживу, сейчас бы ноги унести да с головой остаться.

   Купец пришел в себя довольно быстро. Оторвал взгляд от мертвого тела Белой Бабы, перевел его на попутчика, наблюдавшего остатки ретирады дорожных разбойничков.

   -Ну, ты...

   -Что такое, Никита Онежич? - оглянувшись, спросил тот.

   -Ну, т-ты...

   -Все путём, - отвлекшись, присел у трепыхавшегося неподалеку раненого татя, пытавшегося отползти в сторону леса. - Знаешь ее?

   Тать, оставив попытку отползти, со страхом в глазах посмотрел парню в лицо.

   -Знаю.

   -Кто такая?

   -Полюбовница Будилы, нашего атамана.

   -Ну и на что она рассчитывала?

   -Дак, ведь не первый раз в личину Белой Бабы рядилась, и всегда получалось и с рук сходило. С вами с первыми промашка вышла.

   Почувствовав над собой нависшую тень, Удал обернулся, вставая из присяда в полный рост. Купец услышал все, что хотел.

   -Тьфу! - в сердцах сплюнул наземь. - И до чего же народ ушлый, прости Господи!

   Его меч с замаха опустился на шею замолчавшего татя, прекратив мучения того и останавливая его жизненный путь на бренной земле. Купец размашисто перекрестился.

   -Синица! - повышая голос, позвал старшего приказчика. - Синица, живой?

   -Тута, я, батюшка, Никита Онежич!

   Тщедушный приказчик, будто из под земли вырос пред ясны очи хозяина.

   -Ты давай Синица, распорядись в караване. Раненых татей дорезать и всю падаль к лесу отнесть, хай дикий зверь полакомится их телами. Все оружье собрать, кажный знает, что кому причитается. Что с бою снято, то свято. Своих болезных обиходить да на возы сложить. Мертвым могилу ройте вот на той полянке. Место то доброе, погибшим почесть окажем и прохожий путник увидав, глядишь помянет.

   -Все зробим, батюшка!

   -Пошевеливайтесь, время к обеду подходит. Идем Удал, в теньке присядем, Синица без нас дело знает. За трофей не беспокойсь, все пособирают, обсчитают, а я уж звонкой монетой расплачусь с тобой. Выручил ты нас всех, и упредил и от гибельного шагу с бабой лихой избавил. - Горестно мотнул головой, почти выдохнул. - Илюху жаль! Но видать его время пришло, такую уж долю ему бог положил.

   -17-

 Взгляд волхва, как луч всеострый

Раздвигает тьму и время,

Видит дней грядущих тайну

И событий наступленье.

Оттого слывёт провидцем.

Николина Вальд

"Волхвы".

   Петушиный крик под самым окном разбудил его, заставил в одно мгновенье вспомнить, что он у цели своего пути. Утренняя зорька окрасила небо за окном в лазоревую синеву. Пора вставать. Всеми конечностями потянулся на лавке, вдохнул запах сена, набитого в подушку новому постояльцу подорожного двора.

   Хорошо-о! Выспался так, как не высыпался давно. Интересно, Никита поднялся, или после волнений долгого перехода будет отлеживаться до третьих петухов? Нет, ему точно пора вставать и начинать поиски волхва. Все расчеты с купцом могут и подождать. Купец привез товар и ближайшие две седмицы отсюда никуда не двинет, а найти его на торгу не составит большого труда.

   Одевшись, быстро сбежал вниз по неширокой деревянной лестнице, очутился на первом этаже опрятного длинного зала, с выскобленными рядами столов. Харчевня. Еще вчера, когда отмечали счастливое окончание путешествия, подметил какие огромные две печи, сложенные из дикого камня для обогрева помещения в зимнее время, поставлены друг напротив друга у самых стен. Ставни на окнах открыты, прохладный воздух со двора приносил влажную свежесть со стороны реки. Под притолоку, в щели между ошкуренных бревен, помощницы хозяина насовали веток полыни.

   Не успев проскочить к выходу, когда услышал голос самого хозяина постоялого двора, Фроди Синеуса обращенный к нему с легкой хрипотцой и неискоренимым акцентом:

   -И куда в такую рань собрался? Вона и слобода еще спит, народец горны в кузнях разжечь не успел, а тебе припекло. Уборная на заднем подворье. Помнишь ли?

   Хозяин вышел из-за стойки навстречу гостю, сейчас было отчетливо видно, как он подволакивает правую ногу, и то, что на правой же руке, которой опирался о столешницу отсутствуют сразу три пальца. Пытливый взгляд уцепился за одежду приезжего, выискивая приметы, по которым можно определить, съезжает клиент или останется погостить.