Страница 15 из 16
– Теперь sabkuch меняется, Мистик, – сообщил Джимми синему существу на постере. – То есть – меняется все. Похоже, весь мир меняет обличье. Вот это да!
Джимми Капур первым обнаружил кротовую нору и после этого, как он верно догадался, весь мир начал менять обличье. Но в тот остаток дней старого мира, мира, каким он был – мы теперь это знаем – до небывалостей, люди не готовы были признать подлинность новых явлений. Матушка Джимми отмахнулась от его россказней о ночи преображения. Миссис Капур страдала волчанкой и с постели вставала только покормить экзотических птиц – пав, туканов, уток. Их она упрямо растила в расчете на продажу и прибыль на бетонном пустыре позади дома, на площадке, где что-то давным-давно разрушили, а нового не построили. Четырнадцать лет она занималась этим, и никто ей не препятствовал, но птиц воровали, а иные птахи зимой замерзали насмерть. Уток редкой породы сперли, и кто-то скушал их на обед. Эму рухнул в ознобе и конец ему. Миссис Капур принимала все без жалоб – как свидетельство общей жестокости мира и собственной несчастной кармы. Держа в руках только что снесенное страусихой яйцо, она хорошенько отчитала сына, который вечно смешивал реальность и сновидения.
– Необычные вещи – всегда неправда, – заявила она, а тукан, сидя на ее плече, гладил клювом ей шею. – Летающие тарелки всегда оказываются подделкой, ну или светом от обычных огней, так вот. Являлись бы сюда люди из других миров, так с чего бы им показываться только дурным хиппи в пустыне? Почему бы не приземлиться в Джей-Эф-Кей, как всем нормальным? Бог, у которого столько рук, ног и всего, явился к тебе в комнату прежде, чем к президенту в Овальный кабинет? С ума не сходи.
К тому времени, как она закончила свою речь, Джимми усомнился в точности собственной памяти. Может, и правда ему приснился кошмар. Может, он окончательно свихнулся, башкой поехал. Утром ведь никаких следов от Героя Натараджи не осталось, так? Мебель с места не стронута, чашка из-под кофе никуда не закатилась. Фотографии целы, не порваны. Стена спальни прочна и солидна. Как всегда, недужная матушка была права.
Отец Джимми упорхнул пару лет тому назад с пташкой-секретаршей, а Джимми пока что не заработал себе на отдельное жилье. И девушки у него не было. Хворая мать мечтала, как он женится на тощей-тощей девушке с большим носом, носом в книжке, на университетской девочке, прекрасные манеры снаружи, подлое поведение внутри, знаем мы таких девиц, нет уж, спасибо, думал он, лучше останусь один, пока не нападу на золотую жилу, а тогда берегитесь, телочки-мажорки. Высокие и красивые девушки обитали в Нью-Йорке, а красивые, но невысокие – в Лос-Анджелесе, и Джимми вполне устраивала жизнь на побережье больших сисек, когда-нибудь и на его долю достанется такая с большими сиськами, но пока что никакой не было. Нет своей девушки и нет. Черт с ними. Ладно. Пока что он сидел в офисе и, как всегда, пререкался с кузеном Нормалом, главой бухгалтерской фирмы.
Какая мерзость: кузен Нирмал так жаждал нормальности, что даже имя изменил и звался теперь Нормал. А еще мерзче: Нирмал-Нормал так плохо владел своим нормальным эмрикааанским, что думал, будто «имя» – это «ник». Джимми толковал ему, «ник» – прозвище в Сети. Подпись под граффити на грузовом поезде. Нормал и ухом не вел. Смотри, вот Гаутама Чопра, сын слааавного Дипака, говорил Нормал, он сменял свой ник на «Готэм», всем сердцем хотел быть ньюйоркцем. И баскетболисты тоже: мистер Джонсон решил стать Мэджиком, верно? А мистер Рон, или Артист, или как его – нечего меня поправлять – хорошо, мистер Артииист решил зваться «Миру мир». А еще те актрисы, знаменитые в прошлые времена. Димпл и Симпл, если такие ники годятся, о чем ты говоришь? Я-то, я просто хочу быть Нормал, и что здесь не так? Нормал по имени, нормальный по сути. Готэм Чопра. Симпл Кападия. Мэджик Джонсон. Нормал Капур. Одно на одно. Ты бы воткнулся в цифры и не брал себе в голову мечты, вот оно как. Твоя добрая матушка рассказала мне твой сон. Шива Натараджа у тебя в спальне, как нарисовал Джинендра К. Давай-давай так и дальше, почему нет? Давай-давай и дойдешь до беды. Хочешь жить? Жениться? Не журиться? Сфокусируйся на цифрах. О матери позаботься. Хватит мечтать. Проснись – вот реальность. Так живет Нормал. И ты лучше живи, как он.
На улице после работы он попал в Хэллоуин. Дети, оркестры и все прочее, парад-маскарад. Он на хэллоуинских вечеринках не блистал, никогда не получалось всей душой предаться этой радости – разодеться повелителем зомби, и отчасти он признавался самому себе, что брюзгой был из-за отсутствия пары, эта его брюзгливость была и последствием, и причиной такового отсутствия. Ныне, когда все его мысли были заняты вчерашним полуночным явлением, он совершенно забыл про Хэллоуин. Джимми брел по улицам среди мертвецов, проституток с просто-титьками, готовясь встретиться с недугами своей матери, с ее попрекающими речами, ковыляющей походкой, какой она обходила птичьи кормушки. Я сам сделаю, мама, уговаривал он, но она слабо покачивала головой: нет, сынок, на что я гожусь, кроме как поддерживать жизнь в моих птицах и ждать смерти, обычные ее слова, чуточку более макабрические ныне, учитывая контекст, когда мертвые поднимаются из могил и танцуют свой данс макабр, в ночь скелетов, с лицами, закрытыми по-монашески капюшонами, с косой Смерти в руке – в другой руке бутылка водки, и они пьют сквозь прорезь маски, разверстой челюстью черепа. Он прошел мимо женщины с потрясающим гримом на лице – сверху вниз нарисована молния, а на уровне рта она «расстегнута», и выглядывает кровавое мясо без кожи, всю дорогу, на подбородке и шее. Ты прям из кожи вон вылезла, дорогуша, подумал он, очень старалась, но вряд ли кто захочет тебя сегодня поцеловать. Его, правда, тоже никто не хотел целовать, но он спешил на встречу с супергероем-тире-богом. Сегодня, твердил он себе, и с ужасом, и с торжеством. Сегодня ночью увидим, кто замечтался, а кто видит то, что есть.
И точно, в полночь лица Капитана Бычье Сердце, Ребекки-Мистик и прочих поглотила воронка черной тучи, которая, медленно вращаясь, раскрыла и обнажила туннель в какое-то бесконечно странное пространство. Какие-то соображения – хотя Джимми предполагал, что сверхъестественные создания не подчиняются рациональным соображениям, логика относится к числу тех вещей, которыми они пренебрегают, над которыми смеются, которые жаждут ниспровергнуть – так или иначе какие-то соображения побудили Героя Натараджу в этот раз воздержаться от визита в Квинс. И опять-таки некие соображения – хотя позднее сам Джимми признается, что менее всего в принятом решении было логики – побудили юнца, мечтавшего сочинять комиксы, медленно двинуться в сторону туманной спирали и пугливо, словно проверяя температуру воды в ванне, сунуть пальцы в черную дыру в самой ее сердцевине.
Теперь, когда мы знаем историю Войны миров, того основного события, к которому небывалости служили прологом, сверхъестественного катаклизма, погубившего многих наших предков, остается лишь дивиться отваге юного Джинендры Капура перед лицом неведомого – устрашающей тайны. Свалиться в кроличью нору – случайность, но сквозь зеркало Алиса прошла по своей доброй воле, и потому это более храбрый поступок. Так обстояло дело и с Джимми К. Первое появление кротовьей норы или вторжение в его спальню гигантского ифрита, темного джинна, принявшего облик Героя Натараджи, произошло не по его желанию. Но во вторую ночь он сам сделал выбор. Такие люди, как Джимми, понадобились в скоро начавшейся войне.
Когда Джимми Капур сунул руку в тоннель, как он рассказывал затем матери и кузену Нормалу, множество событий произошло с ошеломляющей быстротой. Первым делом его засосало в то пространство, где уже не действовали законы Вселенной, и, оказавшись в другом месте, он полностью утратил представление о прежнем своем месте – в том месте, где он очутился, сама идея места утратила значение и сменилась скоростью. Вселенная чистой и стремительной скорости не нуждалась в точке отсчета – ни большого взрыва, ни мифа о творении. Здесь действовала одна лишь сила, так называемая гравитация, под воздействием которой ускорение воспринималось как вес. Если бы тут существовало время, за миллисекунду Джимми сплющило бы в ничто, но в этом времени без времени ему хватило времени сообразить, что он проник в систему сообщения с миром, скрытым за покровом реальности, в подкорковую, подземную транспортную сеть, располагающуюся непосредственно под кожей известного ему мира, и тут существа вроде темного джинна и мало ли кто или что еще носились на сверхсветовых скоростях по не ведающей законов стране, которую и страной-то назвать было невозможно. Ему достало времени, чтобы выстроить гипотезу: по какой-то алогичной логике эта подземная железная дорога Волшебной страны была надолго отделена от «твердой земли», но сейчас вновь прорывается в измерение реальности, чтобы творить среди людей чудеса или хаос.