Страница 16 из 17
АПАМ – это инструмент. Это сокращение от «Автахат Пайлут Модиенит», то есть «обеспечение оперативных разведывательных действий». Оно существует для создания для вас островков мира и безопасности, чтобы вы могли правильно делать свою работу и не теряли контроля. В АПАМ нет места для ошибок. У архангела Гавриила вы, может быть, получите свой второй шанс, но ошибки смертельны.
Мы снова и снова будет учить вас, что такое безопасность. Все равно, насколько вы хороши, все равно, по какому предмету, насколько вы умны и способны, но если вы не сдадите экзаменов по программе АПАМ, чтобы я был вами доволен, то вылетите отсюда. Здесь не нужен особый талант, нужно просто уметь учиться. Вы познакомитесь со страхом и научитесь справляться с ним. Вам нужно будет всегда думать о своей работе.
Система, которой я научу вас за два или три ближайших года, безупречна. Она проверена. Она постоянно развивается и расширяется. Она настолько логична, что даже если ваши враги ее знают так же хорошо, как вы, они все равно вас не поймают.
Муса объяснил, что хотя нашим инструктором будет Дов, но и он сам прочтет несколько лекций, и поможет нам при выполнении заданий. Затем он взял копию учебного плана, показал на него и сказал: «Видите пространство между последним уроком одного дня и первым уроком следующего? Это время, когда вы принадлежите мне.
Наслаждайтесь вашим последним уик-эндом как слепые. За следующую неделю мы постепенно начнем отрывать вам глаза. Моя дверь всегда для вас открыта. Если у вас возникнут проблемы, заходите ко мне без боязни. Но если уж вы попросите у меня совета, то я потребую, чтобы и вы вели себя соответственно».
Муса (когда я в последний раз услышал о нем, он был начальником отдела безопасности в Европе), как и Эйтен, перешел в Моссад из Шабак. Некоторое время он служил в Подразделении 504, которое работает за рубежом для военной разведки. Он был грубым и жестким. Но при этом приятным парнем. Очень идейный и энтузиаст. И всегда любил пошутить.
Перед выходными кадеты познакомились и с Рути Кимхи, секретаршей Академии. Ее муж одно время был шефом вербовочного отдела, затем сыграл важную роль в качестве заместителя министра иностранных дел во время израильского вмешательства в конфликт в Ливане. Позднее он был замешан и в скандале «Иран – контрас».
Учебный день обычно разбивался на пять блоков: с 8 до 10, с 11 до 13, с 14 до 15 и с 15 до 20 часов. У нас были регулярные перемены по 20 минут и обед между 13 и 14 часами в другом здании ниже на холме. По дороге туда мы проходили мимо киоска, где могли купить по низким ценам продукты, сладости и сигареты. В то время я курил по две-три пачки сигарет в день. Как почти все в Академии.
Занятия проводились по четырем основным темам: НАКА, АПАМ, общее военное дело и конспирация.
На занятиях по военному делу мы учили все о танках, авиации, флоте, военных базах, соседних странах, их политических, религиозных и социальных структурах. На последние темы нам обычно читали блоки лекций университетские профессора.
Со временем улучшалась наша уверенность в себе, мы рассказывали в классе анекдоты и пребывали в хорошем настроении. Через три недели к нам присоединился новичок, Йоси С., 24 лет. Он был другом другого кадета, Хайма М. Хайм был уже тридцатипятилетним мужчиной, высоким, лысым с большим носом картошкой. Он говорил по-арабски и всегда стеснительно улыбался. Хайм был женат, у него было двое детей. Йоси служил с ним вместе в Ливане в боевом Подразделении 504 военной разведки и как раз вернулся из Иерусалима, где окончил шестимесячный курс арабского языка. Он бегло говорил по-арабски, но английский его был ужасен. Он был женат, его жена ждала ребенка. Йоси был ортодоксальным иудеем, всегда носил вязаную ермолку, но главную известность принесли ему его подвиги на любовном фронте. Он был очень сексапилен. И страстно пользовался этим.
После занятий, если у нас не было других заданий или тренировок, я обычно проводил по дороге домой в Херцлию некоторое время за кофе и пирожными в кафе «Капульски» в Рамат-Хашарон. Потом возникла классная компания, в которую вошли Йоси, Хайм, я и Мишель М. Мишель был специалистом по связи, родом из Франции. Он переехал в Израиль перед Войной Судного дня и служил в Подразделении 8200 (радиоперехват). Он уже выполнял разные задания для Моссад в Европе. Благодаря своему прекрасному французскому языку он рассматривался как многообещающий кандидат. Но на курс Мишель попал с черного хода.
Во время посиделок в кафе мы строили разные планы и дискутировали о стратегиях. Йоси всегда говорил: «Подождите меня». Затем он заказывал кофе и пирожные и исчезал. Через тридцать минут он возвращался и говорил, что ее зовут так-то и так-то. – Мне нужно ей помочь, – заявлял он. И постоянно оказывал подобную «помощь». Мы предупреждали его, что он допрыгается, но Йоси отвечал: «Я молод, и Бог на моей стороне». Его хобби приняло такие масштабы, что мы часто подначивали его, мол, это твоя вторая работа.
Конспиративную технику и оперативную маскировку нам, в основном, преподавали «катса» Шаи Каули и Ран С. Каули говорил: «Когда вы собираете информацию, то вы не Виктор, Хайм или Йоси, а „катса“. Если мы вербуем, то обычно делаем это скрытно. Вы же не подойдете к какому-то типу со словами: „Привет, я из израильской разведки и хочу, чтобы ты предоставил мне информацию, за которую я тебе заплачу“.
Это делается тайно. То есть ты не тот, за кого себя выдаешь. «Катса» должен уметь перевоплощаться. Это ключевое слово – умение перевоплощаться. У вас может быть три встречи за день, и на каждой вы будете совсем разными, подчеркиваю, совершенно разными людьми.
Что такое хорошая «легенда»? Ее можно объяснить одним словом. То, что дает вам максимально большое пространство для игры. Если вас спросят, чем вы занимаетесь, и вы скажете: «Я дантист», то это очень хорошая маскировка. Каждый знает, что делает дантист. Но если после этого, кто-то откроет свой рот с просьбой помочь, то вы попались».
Мы потратили очень много времени на практическое изучение конспирации. С помощью обширных библиотечных запасов мы изучали много разных городов и учились рассказывать о каком-то городе так, будто провели в нем всю жизнь. Мы учились «создавать» личность и привыкать к избранной для маскировки профессии. Это проигрывалось в сотрудничестве с бывалыми «катса», проверявшими наши «легенды», причем просто по ходу обычной беседы.
Занятия проходили в аудитории, оснащенной телекамерами, чтобы другие кадеты в своих классах могли наблюдать за нами по телевизору.
Сперва нас научили никогда не выкладывать слишком быстро и слишком много информации. Это совершенно неестественно. Этот урок вскоре пришлось усвоить Цви Г., 42-летнему психологу. Он был первым кадетом, которого подвергли проверке по этому предмету. Цви стоял напротив одного из «катса» и беспрерывно в течение получаса изливал со всем красноречием все, что знал о городе и о профессии, выбранной им для конспирации. «Катса» не проронил ни слова. Как только мы вернулись в класс, то чуть не умерли со смеху. Закончив, он вошел и гордо сказал: «Я выдержал экзамен», очень счастливо.
Мы все служили в армии, а она развивает чувство лояльности к своим друзьям. Когда Каули спросил нас, как мы оцениваем беседу, я сказал, что, по моему мнению, Цви хорошо выучил материал и очень хорошо знает город. Другой сказал, что он говорил четко, и его история была понятна.
Тут встал Ран С. и сказал: «Да прекратите вы! Не хотите ли вы мне сказать, что согласны со всем этим бредом, который выслушали в этой комнате? Что вы не заметили ошибок, которые допустил этот поц? А он ведь психолог. Вы вообще-то думаете головой, ребята? Что вы вынесли из курса? Я хочу знать, что вы думаете. На самом деле думаете. Начнем прямо с Цви Г.»
Цви признал, что он говорил слишком много и слишком оживленно, что был напуган. Эта самокритика как бы открыла нам рты. Ран сказал, что мы должны высказывать все, что думаем, потому что, в конце концов, это коснется каждого. И может кончиться плохо, если мы не научимся вести себя правильно. Он еще сказал: «Возможно, это однажды спасет вам жизнь».