Страница 166 из 168
- Да кому я такая нужна, - махнув на Дануху рукой с досадой в голосе проговорила Зорька, затеребив свой кожаный подольчик, даже забыв о скрытности своих вожделений.
- А за меня прям мужики в очереди подрались, смотри ка, - тут же отреагировала баба, переходя на громкий шёпот и смешно выпучивая при этом глаза.
- Да, ты права, - сдалась Зорька, успокаиваясь и каясь, - запала мне в душу счастливое времечко семейной жизни, когда всё по любовно было, да ладно. Не долго, но есть, что вспомнить и есть о чём пожалеть. Может я чего не так сделала, может просто было не суждено.
- Да плюнь ты на говнюка. Кривозада только кол в ней исправит и то ежели на всю длину, да штанами прикроют. Ну, а ежели нормальный мужик попадётся?
- Да где их нормальных взять то? У нас один молодняк, хотя подрастут, конечно, только пока они подрастут, мы ту все вековухи мхом покроемся.
- Да поискать-то есть где, - хитро прищурилась баба, - ты ж всего не знаешь. А я про всё не болтаю. Тут по лесам два отряда мужичков молодых да здоровых рыщут, только к нам прибиться не пожелали. Видите ли, под девкин присмотр стыдоба им идти. А коль узнают про то, что эти девки со зверьём сотворили, да как всех их под корень к хвостам собачим повывели, в раз зауважают и уж на смотрины, как пить заявятся. Их, удоносных, любопытство замучит. К тому ж про тебя в землях аровых уж сказки сказывают, про твой выход на Трикадруке. Ты чё ж думаешь, коль умолчала, так мы тут дремучие и знать не знаем? Это ты, дура всего не знаешь. Не знаешь, что в округе о тебе брешут. А из тех мужичков лессовых, даже кое кто клянётся, мол лично видел тебя как чудо. Только мы с Данавой до поры до времени о тебе помалкиваем. Никто из "колдунков", а значит и все в округе, о том, чё за девка тут верховодит, никто знать не знает, слыхать не слыхал. А вот теперь Данаву запущу по всем, да и тебя прятать перестанем. Эдак жди целый табун мужицкий у своего шатра, да ковыряйся в них, как в навозе.
- Да ну тебя Данух, придумаешь тоже.
- Я серьёзно, Зорь. Мне перед Водяницей слово держать. Вот я из вас и начну новую жизнь то рожать. А откуда мне других то взять?
- Ладно, размечталась, - проговорила Зорька, нарочито выпячивая последнее слово, передразнивая Дануху, - Данух, ты со Звездюлей посиди, а я пойду сполоснусь, да постираюсь хоть.
- И то, - не собираясь останавливать свой разнос, в который сама же себя разогнала бабьими мечтами Дануха, - теперь тебе красоту надобно держать, чай пред мужиками хвостом крутить.
- Данух, - рассмеялась Зорька уже выходя, - а ты не думала, что стоит мне их Славой прибить, как они все тут у меня в очереди на коленках ползать будут и сопли на кулак наматывать.
С этими словами Зорька вышла. А Дануха услышав их, аж поперхнулась. Об этом то она совсем забыла. А она то дура здесь распиналась, забыв, что этой оторве, с её то даром, всё это просто не нужно. Но тут же успокоилась, покрыв свой конфуз тем обстоятельством, что она то думала не только о Зорьке, но и обо всех девках и бабах поселения. Во как. На чём и успокоилась.
Баня как всегда оказалась прогретой и воды Зорьке хватило. Вот только постираться она не успела. Вылив на голову последний ковш воды, ополоснувшись и с блаженной улыбкой утерев ползущие по лицу струйки воды ладонью, тут же узрела, как из пара прямо пред ней собралась и воплотилась фигура хмурой на вид Речной Девы. Можно было даже сказать - злой. Зорька тут же вспомнила разговор с Данухой и свои нелесные высказывания о Святых Девах и ей как-то стало не по себе. Она низко опустила голову и прикусила губу, смотря на Деву исподлобья, как загнанный зверёк, но не смерившийся с поимкой и готовый напоследок укусить. Дева, не говоря ни слова медленно проплыла по густому пару, устилающему напольные шкуры, казалось, не касаясь ворса шкур и Зорька впервые в жизни увидела её со спины. Огромная, толстенная коса до самого пола, как магнит приковала её взгляд. Дева, дойдя до входной шкуры остановилась и развернулась к ней лицом, всё с тем же суровым взглядом. У Зорьки тут же в голове сложилось понимание, что Дева перекрыла путь для побега. "Значит будут убивать", - пришла ей в голову мысль. И поняв, что убивать её будет кто-то другой, настороженно огляделась. И тут у неё глаза полезли на лоб. Прямо за очагом, на противоположной от неё стороне, стояла хмурая Дануха. Но тут же боковое зрение уловило какое-то движение. Зорька зыркнула в сторону тёмной стены. Оттуда шла Голубава. Она медленно подошла к Данухе и буквально влилась в неё! В результате получилась незнакомая баба, что-то среднее между Данухой и Голубавой, которая удивительным образом сочетала в себе черты обоих баб. Тут с другой стороны, но уже быстрей к этой бабе подошла Кноха и не успев слиться с этой непонятно кем, как с другой стороны ещё быстрее поплыла Москуха. Потом бабы появлялись всё быстрей и быстрей. Проскочил силуэт мамы, а потом опять бабы. Зорька уже не успевала отслеживать и узнавать их. Они буквально ветром влетали во вновь образующуюся бабу, которая с каждым вливанием мгновенно усреднялась с вновь влившейся. Вскоре процесс стал настолько быстр, что Зорька видела лишь мельтешение прямо перед глазами и какой-то тяжёлый, нарастающий гул в ушах. Гул становился всё выше и сильнее. Перед глазами уже просто колыхалось размытое пятно с полосами, уходящими влево и вправо. Наконец ушераздирающий звук резко улетел куда-то в диапазон визга и стал нестерпим, от чего Зорька закрыла уши руками и с силой зажмурила глаза. И вдруг, раз и наступила тишина. В голове стоял звон огромной тучи комаров на фоне оглушительного стука сердца. Зорька, не отнимая рук от ушей, осторожно приоткрыла глаза и украдкой, боясь выдать себя, что ещё жива, взглянула за очаг. Руки упали от ушей вниз сами, а с ними и челюсть. Глаза распахнулись и из горла вылетело лишь "ах". Перед ней стояла абсолютно незнакомая баба, среднего возраста, точнее сказать Зорька не могла. Она её видела в первый раз, но при этом чувствовала в ней, что-то родное, неуловимо знакомое и близкое. От неё исходил тонкий, ажурный свет в виде струящейся во все стороны, живой дымке и эта светящаяся баба улыбалась Зорьке, притом, как показалось молодухе, где-то даже ехидно. Она стояла и молчала. В длинной, белоснежной бабьей рубахе с таким же белоснежным подолом до самого пола. Голова её была покрыта светящимся, сотканным из звёзд покрывалом, концы которого спадали на плечи и ниже, накрывая груди. Она так и не сказала ни слова, но Зорька сразу поняла, кто перед ней стоит. Это была общность всех баб Земли Рек - Мать Сыра Земля! Зорька с благоговеньем и трепетом медленно опустилась на колени, взирала на неё и слёзы ручьями лились по её щекам, но она даже не думала их утирать. Это были слёзы счастья, обыкновенного бабьего счастья. Сколько это продолжалось Зорька не помнила, она просто потеряла время и пространство, оказавшись в звёздной пустоте чёрного ночного неба. Она и себя потеряла, вообще перестав что-либо соображать. Затем Матерь стала удаляться, как бы отплывая в темноту и наконец, где-то далеко-далеко исчезла, растворившись в светящейся точке яркой звёздочки. Зорька продолжала ошарашенно всматриваться куда-то в темноту, где и звёздочка уже погасла, пока на её целенаправленный взгляд не наплыла светлая фигура Речной Девы, которая встала прямо перед ней. Она уже была не зла, но печальна.
- Ты хотела знать о наших делах? - начала она тихо, - я скажу тебе. Мы схватились в борьбе не на жизнь, а насмерть за наш народ, за наши земли, леса, реки, за НАШУ степь. Враги очень сильны и коварны. Арья называют их богами. Мы не пользуем тебя Утренняя Заря, мы лишь просим тебя о помощи. Защити нас, защити себя и своё будущее и будущее твоего будущего. Закончи начатое. Я прошу тебя.
Дева приблизилась к Зорьке и как будто вошла в неё, обдав жаром тело, от чего у Зорьки дух перехватило.
В то же самое время в лагере особых девок творилось что-то невообразимое. Благодаря тому, что девки не раскуманились до сих пор, их всех одновременно накрыло странным, необъяснимым чувством чего-то большого, непонятного, а значит тревожного. Они все как одна повыскакивали из своих шатров и недоумённо, как бы спрашивая друг друга, мол что случилось, непонимающе пересматривались. Наконец, кто-то выкрикнул: "Зорька!" и все не сговариваясь побежали к шатру Матёрой. Не задумываясь о последствиях, они тут же кучей ввалились в шатёр и замерли на входе, растекаясь по бокам вдоль стен. Сказать, что они были ошарашены увиденным, значит ничего не сказать. Прямо у очага девки увидели до смерти перепуганную Дануху, скулящую как побитый щенок и прикрывающую своим массивным телом Звёздочку, голосящую в истеричном оре. Девки впали в оцепенение. Они ничего не могли понять, что происходит. Дануха скулила и ни как на них не реагировала. Перепуганное дитё похоже тоже их не видела и продолжала заливаться, лёжа на полу. Но тут входная шкура за их спинами распахнулась и в кут буквально вплыла абсолютно голая Зорька, мокрая, с полными глазами слёз и при этом с идиотской, блуждающей улыбкой на губах. Шла она медленно, короткими шашками, как заворожённая, так же, как и Дануха не обращая на них никакого внимания. Прошла через их строй как через пустое место, подошла к истерично заливающейся Звёздочке, спокойно села рядом, взяла её на руки и отлаженным движением сунула в её орущий рот сосок груди. Та вякнула пару раз, захлебнулась, не то молоком, не то своими слезами и принялась сосать титьку, то и дело всхлипывая. Зорька при этом сидела как под мороком, тупо глядя в огонь и чему-то счастливо улыбаясь. Тут в себя начала приходить и Дануха, она перестала скулить и как мешок с рыбой рухнула без чувств на пол, престав подавать признаки жизни. Воцарилась немая картина, которая могла сохраняться, казалось бесконечность, если бы невозможность терпеть это безобразии у маленькой Невы.