Страница 149 из 168
Несмотря на нервозность, царящую в рядах ближников, Индра не стал отменять запланированный поход. Подумав, он принял это решение по нескольким причинам. Во-первых, распускать ближников по своим городам, даже в сопровождении их вооружённых отрядов, после случая со Звонким было крайне опасно. До прояснения ситуации с этими конями, скачущими кругами и каким-то образом завораживающие воинов колдовским мороком, а в этом Индра не сомневался, следовало держаться всем вместе. Во-вторых, гибель отряда Звонкого произвела удар в первую очередь по непререкаемой до этого непобедимости Индры и его Марутов, по их "божественной" природе, что породило даже среди ближников нерешительность и страх. Эту заразу надо было выбивать решительно и кардинально, а для этого нужна была победа сокрушительная и безоговорочная.
Они.
Клип тридцать четвёртый.
Разведка боем.
Где-то в конце апреля в полнолуние, на тридцать восьмой седмице в баймаках во всю шли роды, а девки Ляльки гуляли. Лялькина седмица - период мистических игр и танцев. Девки водили голые хороводы, распевая песни. В Лялькины дни хороводы водили не только люди девичьего пола, но и нежить с полужитью. Обязательным был, так называемый, холстовый танок или "беременный хоровод". На траву расстилали белые хосты и нагишом водили "круги". От правильности проведения обряда, зависело в будущем способность забеременеть. В эти дни нежить тоже плела свои таноки. Невесты и молодухи ходили к ним, если возникали проблемы с зачатием. Они должны были раздеться и незаметно встать в их круг. Однако многие боялись. Нежить могла как одарить, так и наказать полной бездетностью, а тогда считай пропала молодуха. Помимо этого, у девок была в эти дни ещё одна миссия. На трёх зорях подряд они вымачивали в реке семена будущих посадок. Делать это нужно было непременно скрытно от других, иначе урожай будет худой. Посадочное семя боялось завистливый глаз. А если девка сама съест хоть одно зёрнышко из приготовленных к посадке - все выросшие овощи пожрёт червь. Кроме того, они обхаживали грядки. Обегали каждую грядку и своей мохнатой щёлкой садились на каждую проговаривая заговоры. Кроме того, именно девки, под руководством старшей бабы, выделенной большухой, а не бабняк, накрывали обильные столы, насколько могли себе позволить, для приплывающих по реке предков, которые обязательно прибывали на Ляльки вершить суд над роженицами. Именно предки определяли жить или не жить роженице с новорождённым, которые сидели, в это время по баням между этим и тем миром. На убывающую луну роды кончались. Бабняк продолжал жить общим домом. Кто-то был занят роженицами, кто-то готовил еду на всех, кто-то ходил на родник за водой для всех. Все были заняты на общее дело. Даже дети были заняты общим делом - пацаны уходили в артель, где помогали мужикам, учась и познавая мужицкий мир, а девки начинали засаживать все огороды, на которых трудились молодухи, кутырки, девченята и поссыкухи в полном составе.
Вышла Дануха на двор своего нового кута. Огляделась. Не узнать стало поселение. Два лета пролетело, чай. А на дворе весна красна, Лялькина седмица. С одной стороны, вроде как вчера было, а с другой всё вокруг изменилось до неузнаваемости. Лес повырубили, кусты повыдергали, траву потоптали. Лес перестал лесом пахнуть, а стал вонять конским навозом. Городок превратился в огромную поляну, огороженную остатками леса со всех сторон. Всё вокруг по-новому стало, вон даже её кут и то обновили, старый то сгнил с полу. Селение действительно стало целым городом, ну или скорее небольшим лесным городком, но всё же. Поселением его уже просто не назовёшь. Ишь как разросся. По краям землянок нарыли, капитальных, не то что эти шкурные, временные. Бабий город теперь больше сотни кутов и это только взрослых баб столько стало. Мужички завелись беглые, стада появились загонные. "Колдунки" со всех земель люд собирают, да к Данухе ведут. Из пацанвы беспризорной, Голубава сколотила артель рыболовную. Благо рыбы в реке хоть руками лови, а когда сети вязать наладили, так промысел пошёл, жаль на сторону не продать, не поторговать. Рыбы было столько, что девать было некуда. Всем этим великим хозяйством командовала, как и прежде Голубава. Правда уже не одна, как в начале, а с помощниками. Важная баба стала куда там. Пара мужиков из скитальцев, что на Скит из своих артелей изгнаны были, не старых ещё в общем-то по годам, много что умеющих, да и с руками дружные, стали её правой и левой рукой. Сначала советами помогали, а потом и вовсе втянулись, как должное. Так как устои речные Дануха пресекала, в первую очередь бабняцкие, то и мужички пришлые вести себя стали по-другому. Ни кодлой своей в отрыве, а при кутах с бабами, прям как ары. Притом ни Голубава, ни Дануха не насильничали, они сами выбрали с кем жить и не просто куты стали ставить, а дома целые, бревенчатые, хоть и врытые в землю. Правда поначалу бабаньки, которым мужичков не хватило покочевряжились малость, но Голубава быстро их порывы любвеобильные приструнила, да по кутам разогнала, пообещав Матёрую позвать, мол та и отымеет, и ублажит мало не покажется. Были по началу среди баб и ещё трения да пересуды, по поводу устоев предков, заветов дедов, но этим страдали лишь вновь прибывающие. Голубава поступала с ними просто. Хотите живите по устоям, никто не мешает, не хотите, живите, как хотите. Только если пришли к нам, то будьте добры подчиняться нашим законам, устоев ваших не касающихся. Все подчиняются либо непосредственно ей, либо её помощникам. В первую очередь делают то, что надо, а уж потом, что хотят. А когда новенькие поближе знакомились с обитателями лесного селения и тем более узнавали "особых" девок, то свои старые привычки жить по бабьему расписанию, отодвигали далеко на задний план.
Вообще с главенством всего этого царства многие бабы, из числа новеньких, да и мужички по началу, ничего не разумели. В их головах творилась полная неразбериха. Никак в толк не могли взять, кто здесь кого главней. Поначалу все прибывающие долго думали, что самая главная здесь Голубава, но послушав народ вокруг, пожив малёк, понимали, что это не так. Девки "особые" даже вроде выше по положению Голубавы, но они в дела селения никогда не лезли и по некоторым делам той же Голубаве подчинялись, а были дела, когда она им. Девичьей стаи вообще сторонились и в их отдельно стоящий лагерь по собственной воле нос не совали. Как никак они Девами Троицы целованные, а уж что одним взглядом жизнь отобрать могут, старожилы новичкам сразу в уши жужжали. А вот кто главней Дануха или Зорька, тут даже старожилы спорили. Одни бабы доказывали, что Дануха главней, а другие, что Зорька самая главная во всей округе. Хотя все как одна соглашались, что Матёрая девичьей стаи, всяко страшней и сильней Данухи, хотя ни первая, ни вторая никогда бабами селения ни командовали, ничего не указывали, вели себя, как обычные и равные, но те, кто под Зорькиным гневом побывал, не то что байки, целые сказания складывали и каждая по-своему, со своими страхами и истериками. Но так лишь казалось со стороны. На самом деле было всё ещё сложнее. Зорька, конечно, по праву сильной, с самого начала могла Дануху под себя подмять, но делать этого не стала. Коль Данухе Водная Дева поручила вокруг себя людей собирать, да законы для всех ставить, то пусть она и будет главной и в честь этого утвердила за ней титул Матерь, как по старинке. Большухой она не была, Старшей с приходом Зорьки быть перестала, а вот Матерь стаи, так сказать, Матерь народа местного - это как раз то, что нужно. Почётно, уважительно, величаво. Дануха согласилась сразу и без разговоров. Все решения принимались сообща, но довольно сложно. Сначала каждая из девок голос подавала, но кто бы там что не говорил, последнее слово, обязательное для всей стаи, оставалось за Зорькой. Поэтому выходило так, что девки, в первую очередь, скорее не голос имели, а каждая имела возможность высказаться и постараться убедить именно Матёрую Зорьку, понимая, что будет делать так, как решит она. Зорька, в свою очередь, оглашая своё решение, как бы доводила его на утверждение Данухи, которая ставила точку, давая "добро". За эти два года Дануха не разу не сказала "нет", с одной стороны понимая, что Зорька не ослушается, раз сама предоставила ей такое право, с другой, до этого просто не доходило, ибо прежде чем выносить на общее обсуждение какой-либо вопрос, Зорька с Данухой решали его с глазу на глаз. И Данухе любо было, что молодуха к ней прислушивается, как к старшей и опытной, но и на своём всегда настоять могла и при этом самодурством не занималась. Но если что-то было необходимо решать быстро и оперативно, то Зорька просто командовала без всякого совета никого не спрашивая. Но и с другой стороны если Дануха решала, что необходимо что-то сделать в глобальной перспективе, то Зорька подчинялась беспрекословно. В общем сам Вал не разберёт всех хитросплетений принципов управления всем этим бабьим царством.