Страница 16 из 95
Подобные беспрецедентные меры предосторожности дали результат — американская разведка ничего не заметила, отметив лишь увеличение потока советских судов в кубинские порты. Всерьез американцы забеспокоились только после первых сообщений своей агентуры на острове, доносившей о ночных передвижениях по дорогам тягачей с огромными контейнерами. Над Кубой закружились самолеты-разведчики, и на полученных аэрофотоснимках снимках изумленные американцы увидели строящиеся ракетные позиции.
23 октября 1962 года президент Джон Кеннеди подписал директиву об установлении морского карантина в отношении Кубы. На следующий день американские моряки начали досмотр кораблей, идущих на остров, поэтому из-за блокады на Кубу так и не попали ракеты средней дальности Р-14.
Развертывание советской ракетной группировки на Кубе шло фантастическими темпами, безостановочно днем и ночью. Москва установила срок приведения всех ракетных полков в полную боевую готовность 1 ноября 1962 года, поэтому на такие мелочи, как тропические ливни, внимания не обращали. После того, как американцы установили факт наличия на Кубе советских ракет и объявили морскую блокаду острова, работы стали вести лишь по ночам.
К 15 октября были проверены и подготовлены к установке на ракеты ядерные головные части, временно сосредоточенные на групповом складе. Ядерные боеголовки на Кубу доставил дизель-электроход «Индигирка», ушедший в плавание 16 сентября из Североморска.
На следующее утро на стол Хрущеву легло донесение начальника Генерального штаба маршала Советского Союза М: В. Захарова (1898–1972), написанное для пущей секретности от руки — машинисткам не доверяли:
«Секретно. Лично. ЦК КПСС, товарищу Козлову Ф.Р. Докладываю: в соответствии с вашими указаниями корабль „Индигирка“ — особой важности отправлен в рейс в 15.00 16 сентября 1962 года. Для самообороны от кораблей и самолетов-пиратов на корабле поставлены две автоматические 37-мм зенитные пушки и по 1200 выстрелов на каждую. Открывать огонь приказано только при явной попытке захвата или его потопления — решением капитана корабля с одновременным донесением в Москву».
В трюмах неприметного с виду грузового судна находились более 160 ядерных зарядов различной мощности! Это 60 боеголовок к ракетам средней дальности Р-12 и Р-14, 12 боеголовок к тактическим ракетам «Луна», 80 боеголовок для фронтовых крылатых ракет, 6 авиационных бомб и 4 морские атомные мины.
Все работы по погрузке «груза особой важности» осуществляли офицеры центральной ядерной базы под охраной многочисленных сотрудников КГБ. О конечной цели плавания — кубинском порте Мариэль — капитан узнал лишь в районе Фарерских островов, вскрыв секретный пакет.
4 октября в порту Мариэль началась разгрузка. В обстановке строжайшей секретности ядерные заряды покинули трюмы «Индигирки» и были доставлены в специальное хранилище, где должны были находиться до установки на ракеты.
Генерал Стаценко в своем докладе писал:
«В 18.00 22.10.62 года правительство США объявило блокаду о. Куба.
В 5.40 23.10.62 года Премьер-министр и Главнокомандующий вооруженными силами Кубинской Республики отдал приказ — все Революционные Вооруженные Силы поднять по тревоге. В республике было объявлено военное положение.
К 8.00 23.10.62 года части дивизии были приведены в повышенную боевую готовность. Полк тов. Сидорова, приведенный в боевую готовность 20.1062 года, был готов выполнить поставленную задачу. Полк тов. Бандиловского и 2-й дивизион полка тов. Соловьева, несмотря на то, что еще не полностью были закончены инженерные работы в ППР, практически были готовы выполнить поставленную задачу.
В 11.30 23.10.62 года два американских истребителя на высоте 100–150 метров вторглись в воздушное пространство о. Куба и прошли над боевыми порядками полков тов. Соловьева и Бандиловского.
В 11.32 пара американских самолетов прошла над боевыми порядками полка тов. Сидорова, а в 12.00 над боевыми порядками полка тов. Черкесова.
С этого момента начались систематические безнаказанные свободные разведывательные полеты американской авиации над территорией о. Куба и боевыми порядками дивизии на высотах 50—100 м, которые продолжались до 27.10.62 года, т. е. до того момента, когда был сбит самолет U-2 на высоте 21 км и силами ПВО Кубинской армии самолет Ф-106 на низкой высоте.
Позже было установлено, что военно-воздушные силы США безнаказанно вели систематическую разведку и фотографирование кубинской территории, начиная с 1.08.62 года, находясь вне зоны досягаемости радиолокационных средств ПВО Кубинской армии.
Так, в августе месяце было совершено 60 самолето-пролетов над кубинской территорией, а средствами ПВО Кубы было обнаружено только 10. В сентябре — 23 самолето-пролета, а обнаружено 7. До 22.10.62 года был совершен 71 пролет самолетов США над о. Куба»[18].
К 27 октября три полка 51-й ракетной дивизии были уже готовы нанести ракетно-ядерный удар со всех своих 24 стартовых позиций. Поскольку непрерывные полеты американских самолетов-разведчиков привели к вскрытию районов базирования советских ракетных комплексов, командование ракетной дивизии и Группы советских войск на Кубе предприняли ряд мер по повышению боеготовности ракетных комплексов. В частности, в район полевых позиционных районов из группового склада доставили ядерные боеголовки, а для защиты от возможных воздушных ударов на прикрытие ракетных полков направили значительную часть зенитных орудий, ранее прикрывавших столицу Гавану. В общей сложности, для непосредственной противовоздушной обороны ракетной группировки были задействованы две батареи 100-мм орудий, четыре батареи 57-мм пушек, 12 батарей 37-мм зенитных автоматов.
После выполнения всех этих мероприятий генерал Стаценко доложил:
«51-я ракетная дивизия сосредоточилась и была приведена в полную боевую готовность на о. Куба за 48 суток с момента прибытия первого корабля, т. е. 27 октября 1962 года дивизия была способна нанести удар всеми 24 стартами… Готовность полков согласно разработанных графиков определялась: полков тов. Соловьева и Бандиловского — 14–16 часов; полка тов. Сидорова — 24 часа, а с 27 октября 1962 года после переброски ГЧ (головных частей) в ППР (полевой позиционный район) — 10 часов».
Одновременно с ракетной группировкой на Кубе в полную боевую готовность были приведены РВСН, Войска ПВО страны, Дальняя авиация; в повышенную боевую готовность — Сухопутные войска, часть сил ВМФ.
Было задержано увольнение в запас советских солдат и матросов, отслуживших свой срок, отменены все отпуска для военнослужащих (21 ноября 1962 года эти приказы отменили).
Надо заметить, что одно из главных действующих лиц Карибского кризиса, Первый секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев, особого значения этим мероприятиям не придавал. В своих мемуарах он писал:
«Шел непрерывный обмен письмами с президентом Кеннеди, и я провел ночь в помещении Совета Министров СССР, ожидая, что могут быть срочно переданы тревожные известия, на которые необходимо немедленно реагировать.
Были предупреждены и военные. Мы, насколько возможно, приготовили наши войска. По-моему, сделали даже какие-то заявления относительно усиления нашей боевой готовности. Должен сейчас чистосердечно сказать, что это была только демонстрация в печати, чтобы воздействовать на умы американских агрессоров. Практически же мы ничего серьезного не предприняли, ибо считали, что война не разразится и что мы имеем возможность повлиять на возникший накал, чтобы не допустить войны».
Так персональный пенсионер союзного значения Хрущев, сам того не желая, выдал главную государственную тайну: вся политика «ленинского» ЦК КПСС в период Карибского кризиса была сплошным блефом. Пугали Америку своей ракетной мощью, реально располагая всего шестью ракетами Р-7 и пятью десятками Р-16; твердили о готовности до последнего защищать Кубу, а сами старались не пропустить тот момент, когда нужно дать задний ход. Лицемерие всегда было визитной карточкой советского политического и военного руководства.
18
Стратегическая операция «Анадырь». Как это было. М., 2002, с. 292.