Чудо

- Владимир! - сиплым басом представился сосед по комнате.

Был он тощ и морщинист. На его изможденном красном лице сильно выделялся длинный нос и большие оттопыренные уши.

- Сир... Серега, значит? Не обидишься, если я тебя Серегой звать буду? - спросил он. - А то до тебя тут тоже Серега жил. Уж мы с ним погужевали... - он мечтательно вздохнул и, состроив выразительную мину, осведомился: - Ты как насчет того, а?

- - Да нет, спасибо, - Сейран отвел глаза. Ему отчего-то стало неловко.

- Ну, тебя не поймешь. Чи - да, чи - ни... а мабуть трошки, а?! подмигнул сосед, хитро улыбаясь.

- Ну... не с утра же.

- А чего? - Владимир удивился. - Можно и с утра. Кто нам запретит? Мы вольные люди, хоть наш бронепоезд сошел, извиняюсь, с путей. Я зараз сбегаю. В этом, извиняюсь, безалкогольном городе пивнари все порушили, за вином - три часа в деревню ехать надоть, в ресторанах одна шампань, зато водкой - в каждой чайной - хоть залейся!

- Не стоит, - сев на кровати, Сейрап принялся разбирать чемодан и раскладывать вещи.

- Ну вот, - не унимался сосед, - опять ты крутишь. Слова в простоте не скажешь. Так "бум", аль не "бум"?

- Не бум, не бум, Владимир, как по батюшке?

- Вовкой зови и все тут, - уныло сказал сосед. - Чего уж там - по батюшке, по матушке. У тебя как, тоже ревматизма?

Сейран пожал плечами.

- Не знаю... Болит что-то. Где-то там, внутри. Говорят, что-то такое с сосудами. А что именно - никто толком не знает.

- Вот и я говорю, - подхватил Вовка. - Не докторье сейчас, а сплошь коновалы. Вон, дружку моему аппендицит когда резали, так ножик прямо там, в брюхе, и забыли.

Сейран слабо улыбнулся.

- Вот те крест! - Вовка стукнул себя по груди. - Так это еще наши врачи, а здешние - вообще! - Ты ему про болесть толкуешь, а он на тебя глядит, как на пустое место. Тут к ним просто так, без этого не подступишься.

- Правда? - спросил Сейран. - Что, и в самом деле? Берут?

- Беру-у-ут! - иронически протянул Вовка, - Не берут, а дерут. Три шкуры. И мясцо прихватывают. Да... зелен ты еще, брат Серега! - резюмировал он, потягиваясь.

Десятку он держал в кармане, свернув ее в крошечный фунтик, мял пальцами, потом вышел из приемной и в углу, спрятавшись за большим кустом "китайской розы", достал деньги, расправил и вложил в курортную книжку. Но когда подошла его очередь, и он уже направился к двери, то неожиданно для себя достал десятку и крепко сжал в кулаке. Пока врач знакомился с его путевкой, курортной картой и данными анализов, Сейран постарался незаметно переложить деньги в карман рубашки.

Врач, импозантный брюнет с тонкими усиками, которые очень шли к его густой, с легкой проседью шевелюре и дымчатым очкам в золотистой оправе, в нескольких словах расспросил его о характере болезни, симптомах, что-то лениво и неразборчиво черкнул в книжке и велел показаться через неделю. Поблагодарив его, Сейран надел шапку и пошел было к выходу, но неожиданно, повинуясь какому-то странному, противоречивому чувству, вернулся и положил на стол измятый червонец. Врач поднял на него глаза.

- Это еще зачем? - спросил он спокойно.

- Так... - Сейран смешался. - Я... Мне сказали...

- Что все врачи здесь взяточники? - с легкой улыбкой осведомился врач. Лицо его, оставаясь бесстрастным, начало слегка краснеть.

- Нет, доктор, но я...

- Что мы выжимаем из больных все соки? Что только и думаем о том, как бы вытрясти из вас побольше денег?... Сядьте!

Сейран повиновался.

- Я сейчас вас с этим вместе, - врач брезгливо, кончиками пальцев двинул в сторону деньги, - мог бы отправить к главному врачу. Или сдать в милицию за попытку подкупа должностного лица на рабочем месте. Ясно?! почти закричал он. Затем помолчал, снял очки и внимательно поглядел в глаза Сейрана.

- Но я этого не сделаю, - негромко продолжил он. - Потому что мне жаль вас. Потому что таких как вы у меня сотни человек. Они ежедневно приезжают и уезжают. И просят, просят, просят: доктор, помогите, спасите, избавьте от боли! А что мы можем сделать за какие-то двадцать дней? Мы не гарантируем спасения. Мы можем лишь ненадолго облегчить ваши страдания и заложить фундамент для дальнейшего лечения. И мы бьемся, мучаемся над вами, пытаемся разгадать ваши болезни. А вы пьянствуете и валяетесь в чужих постелях с чужими женами! И вам наплевать на то, что нам стоит держать в сердце и в мыслях судьбу каждого из вас! Раздевайтесь. Да все снимайте.

Врач долго осматривал его, выслушивал, мял, щупал, измерял пульс и давление, потом в сердцах выругался и, бросив стетоскоп на кушетку, сказал:

- Обратился бы ты к нам годом раньше, осложнения можно было бы избежать. Сможешь приезжать к нам каждые полгода?

Сейран пожал плечами.

- Не знаю. Наверное, нет. Я же работаю.

- Ты женат? Семья есть?

- Нет. Никого.

- Тогда переезжай к нам, сюда. Нам слесари позарез нужны.

- Я токарь.

- Все равно, здесь работяги на вес золота. Полный город бизнесменов и профессоров, а гайку прикрутить некому. И вообще, земляк, главное здоровье. Остальное купим, - повторив этот распространенный в нынешний век афоризм, он усмехнулся и принялся усердно писать в курортной книжке: - А пока - ультразвук, массаж, токи, ванны и диетический стол. Следующий!

Лишь на лестнице Сейран вспомнил о червонце, оставленном на столе. Но возвращаться было уже неудобно.

За обедом он расспросил соседей по столу, что надо брать с собой на процедуры, и в половине третьего отправился должным образом экипированный, прихватив с собой чистое белье, мочалку и мыло. Зайдя в корпус, он встал в хвост длинной мужской очереди. Все были, как говорится, "в возрасте", и на лице каждого были написаны тоска и ожидание.

А мимо пропархивали оживленные стайки девушек в белых халатах, бродили, тяжело переваливаясь и шаркая шлепанцами, сурового вида старухи персонал ванного корпуса. К трем часам принесли почтовый ящик, высыпали на стол горку медяков, и очередь бойко задвигалась. Каждый проходивший брал из горстки медяк и бросал в ящик, отмечая свое прохождение веселым звоном. Смысла этой системы учета Сейран так и не понял, потому что когда очередь дошла до него, медяки уже кончились. Внутри зала были расположены двери в кабины, возле которых также выстроились большие очереди. Обнаружив свободную кабину, Сейран зашел и стал раздеваться возле пожилого жирного мужчины. В предбанник заглянула смуглая старуха в засаленном переднике, Мужчина отдал ей курортную книжку. То же сделал и Сейран. Развернув его книжку, старуха вперилась в него сердитым взглядом.