Страница 4 из 12
– Чащин считает, что убийца – один и тот же человек.
– Ну да, был разговор… – кивнул Тернов.
– Почему он так думает?
– Это не ко мне. – Майор глянул куда-то в сторону.
– Ты говорил, что народ у вас пугливый, протоколов боятся.
– Я говорил?.. Ну, боятся… А кто сейчас не боится?
– Там, где все спокойно, там не боятся. А где беспредел, там боятся.
– У нас нет беспредела, – покачал головой Тернов.
– Тогда почему люди боятся?
– Не боятся.
– Кто такой Мазай?
– Мазай?.. В законе Мазай.
– Он что говорит про убийства?
– Так а кто его спрашивал? – заметно растерялся Тернов.
– А разве он за городом не смотрит?
– Считается, что смотрит…
– А на самом деле как? Никто всерьез не воспринимает?
– Нет у нас воров. Всех вывели. И воровской общины нет. Смотрящий есть, а смотреть не за кем. Не делает у нас погоды Мазай, он там только для своих смотрящий…
– А кто же тогда теневая власть?
– Нет у нас такой власти. Вся власть официальная. – Тернов хмурил брови, глядя на Олега, но все равно смотрелся неубедительно.
– И золото с завода не уходит?
– Золото?
– Золото, серебро, платина – что там из породы выходит…
– Не знаю ничего такого! – мотнул головой Тернов.
– Так я почему-то и думал, – усмехнулся Пахомов. – Ладно, пойду я. Поздно уже.
Тернов посмотрел исподлобья. И ничего не сказал, когда Олег поднялся со своего места, молча сопроводил его взглядом до самой двери. Но у самого выхода окликнул:
– Стой!
Тернов поднялся, достал коньяк, стаканы, налил себе и ему. А когда Олег сел, выглянул за дверь, а затем закрыл ее на ключ.
– Есть у нас золото. И люди есть, кто на этом наживается. Но мой тебе совет, не лезть в это дело. Там такой темный лес, что и не заметишь, как шею себе свернешь.
– И кто там в этом лесу главный?
– Ты правильно все понял. И про золото правильно сказал. И про Мазая. У него тут все схвачено. И в администрации, и на комбинате, и люди там по местам расставлены. Но никто ничего не найдет. И никто ничего не докажет. А без доказательств далеко не уедешь… Сам видишь, прижали Пирогова без доказательств, а что вышло?
– Убийств много, потому и вышло. Вопрос, кто все это развел. Пирогов? Нет. Мазай?.. – Олег взял паузу, пристально глядя на Тернова.
– Зачем это Мазаю? Он уже старый, седьмой десяток разменял. И не убивал он никогда.
– И на старуху бывает мокруха… А если серьезно, может, кто-то из его свиты шалит?
– Убивать просто так?
– Почему просто так? Варнавину и Грибова, например, ограбили.
– Варнавину и Грибова, – в раздумье, растягивая слова, проговорил Тернов. – Варнавиной почку проткнули. И Сайко так же убили.
– Одну в правую, другого в левую почку.
– И в том и в другом случае убийца был одного роста. И одной силы. А руки поменять можно. Я, например, как с правой руки хорошо стреляю, так и с левой… – Майор улыбнулся и подал Олегу стакан. – Давай, чтобы ты на меня не подумал!
Пахомов кивнул, принимая шутку. Они выпили.
– Руки поменять можно, – сказал он, выдохнув в кулак. – А зачем?
– Следствие с толку сбить.
– Вот и спрашивается, кому это нужно?
– Не знаю… И руки меняет, и под ограбление косит… Может, правда, маньяк объявился, хитрый, умный. Может, оборотень?
– Оборотень?
– А вдруг?
– Я в сказки не верю.
– Если бы я в Москве служил, тоже бы не верил. А здесь у нас Волкобойск. Почему Волкобойск?
– Волков били?
– Именно. Волков здесь и раньше много было, и сейчас водятся. А волки – это волчья кровь, которая превращает в оборотня…
– Ты сам в это веришь?
– Нет. Но только оборотень убивает из удовольствия. Волк, он без нужды не убивает, а у оборотня потребность, такая вот беда.
– Оборотни рвут, грызут, выгрызают, а здесь все чисто. Крови по минимуму.
– Умный оборотень свое нутро выставлять не станет…
– Надеюсь, у вас учет оборотней ведется? – в шутку, но с очень серьезным видом спросил Пахомов. – Мне бы картотеку глянуть.
Какое-то время Тернов смотрел на него в легком недоумении, но потом улыбнулся, шутливо погрозил пальцем, точнее – всего лишь обозначил жест.
– Юморной ты мужик, Олег. Думаю, сработаемся… Если вдруг какая помощь нужна, всегда пожалуйста.
– Помощь нужна. Но деловые вопросы завтра.
– На дорожку? – Тернов взял за горлышко бутылку с жалкими остатками коньяка.
Пахомов кивнул. Сегодня они допьют эту бутылку, а завтра он сам проставится – по случаю успешного завершения дела. Только когда оно наступит, это завтра?
Он не подходил к Татьяне близко, но она все равно унюхала его. Постучала, зашла в номер, окинула взглядом подчиненных, повела носом.
– Коньяк?
– Дезинфекция, – пошутил Духов. – Клопов травили.
Но Татьяна и ухом не повела.
– Коньяк! – повторила она, с подозрением глядя на Олега.
Даже в спортивном костюме она смотрелась очень эффектно. Глядя на нее, он должен был задаться вопросом, почему они собираются спать в разных номерах.
– Армянский, пятизвездочный. Тернов угостил.
Знаменова повернулась к двери, кивком приглашая Олега за собой.
Она подвела его к своему номеру, открыла дверь и пропустила вперед.
– На двоих? – спросил Пахомов, взглядом окинув номер.
– У нас, если ты не помнишь, сухой закон.
– Я насчет постели.
– Что?
– В смысле, насчет номера. Номер, говорю, на двоих…
Знаменова открыла дверь и, хмуро глянув на него, сказала:
– Пока свободен! Проветришь мысли, зайдешь.
– Мысли хорошо на улице проветривать. А там сейчас темно.
– И что?
– А в темноте оборотни водятся.
– Я знаю, что можно допиться до чертиков. Ты что, допился до оборотней? – усмехнулась Татьяна.
– Тернов сказал, что у них здесь оборотни водятся.
– Оборотни в погонах?
– И в погонах, возможно, тоже… Нечисто здесь. Золото с завода вывозят, и мафия своя есть, и все шито-крыто. Чувствуется очень серьезная организация.
– Это уже интересно.
– Только вот кто у них тут главный?
– Кто?
– Я спросил про Мазая. Тернов сказал, что Мазай у них для мебели. А потом я сказал, что на заводе золото воруют. Тернов сказал, что нет ничего. Потом понял, что шила в мешке не утаишь, стал рассказывать, какой Мазай крутой. Но я ему не верю. Кто-то здесь без Мазая крутит.
– Кто?
– Тернов посоветовал не лезть в этот темный лес. А кто главный в этом лесу, не сказал. Я про Чащина спросил, Тернов занервничал…
– Думаешь, Чащин главный?
– Он из бывших. Начальником патрульно-постовой службы был. Мог и замутить… И еще Чащин версию с одним-единственным убийцей продвигает. Зачем?
– Зачем? – внимательно глядя на Олега, отозвалась Знаменова.
– Чтобы мы в его темный лес не лезли, а то вдруг лихо разбудим. И в наручники.
– А вдруг?
– Лихо трогать нельзя. А оборотня подставить можно. Придумать оборотня и подставить – пусть ищут.
– Придумать?
– Тернов сначала сказал, что не верит в одного убийцу. А потом оборотня мне подсовывать стал. Волков здесь много, волчья кровь у кого-то в жилах гуляет… Раньше спокойно все было, а тут вдруг закрутилось…
– Относительно спокойно, – кивнула Татьяна.
– В пределах статистической погрешности.
– Значит, оборотень, говоришь.
Знаменова села за ноутбук, вышла в сеть, что-то там нашла. И в свой блокнот заглянула.
– Интересное дело, – нахмурив брови, сказала она. – Варнавина в полнолуние была убита. И Сайко в полнолуние… А Калинкину… луна уже на спад пошла, но все равно еще в теле была.
– Кто в теле? Калинкина?
– Нет, луна.
– Луна, месяц… Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана… – усмехнулся Пахомов.
– И резал, и бил… – Татьяна открыла лунный календарь на апрель месяц. Снова сверилась со своими записями. – Смешно это или нет, но Назимову убили в полнолуние. А Грибова нет. Грибова на лунное затмение убили…