Страница 4 из 13
В летной столовой кормили сытно и вкусно – по нормам Российской армии. Свежие фрукты и овощи – обязательно, для летчиков важны и витамины. Летный паек, вещевое довольствие и денежное содержание тоже позволяло молодым лейтенантам жить вполне безбедно. Они были элитой армии и молодого народного государства. Многие офицеры снимали жилье в поселке по соседству или разбросанных рядом селах.
По выходным, если не было срочных заданий, офицеров и солдат с авиабазы отпускали в увольнительную в Донецк. Лейтенант Селезнев, коренной дончанин, поражался, насколько преобразился его родной город за те два с половиной года, пока он учился в России.
Линия соприкосновения с «мачехой»-Украиной отодвинулась далеко на запад, и это позволило снова запустить угольные шахты и промышленные предприятия. Дымили трубы заводов, шахтеры рубили в забое уголек, металлурги плавили чугун и сталь, даже машиностроение постепенно развивалось. Уголь, металлопрокат и горно-шахтное оборудование уходили в соседнюю Ростовскую область и дальше – в Россию.
Донецкая Народная Республика все больше интегрировалась в производственную сферу огромной северной Родины. Доля гуманитарной помощи ДНР и ЛНР существенно снизилась, уступая место нормальному промышленно-экономическому сотрудничеству. Россия была заинтересована в развитии промышленного потенциала Донбасса. Конечно, были огромные проблемы с неопределенным правовым и экономическим статусом непризнанных республик. Тяжело было восстанавливать разрушенную бандеровскими оккупантами инфраструктуру и промышленность. Официальный Киев продолжал политику «ультиматумов» и ни в какую не хотел идти на компромисс. Да и ожесточенные стычки между бандеровцами и защитниками Донбасса то и дело вспыхивали по всей линии соприкосновения с независимой от здравого смысла Украиной.
И все же Донецкая Народная Республика крепла и развивалась. Россию здесь воспринимали не как «старшего брата», а как равноправного партнера. Кстати, и многие русские переехали жить на Донбасс – здесь дышалось вольнее и думалось свободнее.
Но вместе с ростом благосостояния людей стало как-то забываться, что ДНР и ЛНР находятся все еще в состоянии войны с «незалежной» бандеровской Украиной. Люди все чаще стали проявлять недопустимый инфантилизм, легкомыслие. Все же человеческому обществу присуща недопустимая инерция даже в критических ситуациях. Все чаще всякие «гламурные мажоры» в центре Донецка пытались качать права и «учить жизни».
В один из вечеров Влад Селезнев в увольнении зашел в магазин в центре Донецка купить чего-нибудь съестного.
Верзила перед ним заказал целую курицу-гриль и шумно потребовал, чтобы ему вдобавок продали еще и пластиковую вилку – одну.
– Извините, но одноразовые вилки у нас продаются только в наборах от десяти штук.
– А зачем мне десять вилок?! Продайте мне одну вилку! Как я есть курицу буду? – продолжал возмущаться мужик чуть за тридцать, с заметным брюшком, которое не мог скрыть дорогой костюм. – Раньше же ведь продавали!
– Ну, то раньше, – на помощь девушке-продавцу пришла администратор торгового зала, которая попыталась унять скандал. – Сейчас война идет…
– Ну и что?! – искренне удивился великовозрастный обалдуй. – Я требую, чтобы мне продали вилку! Или дайте жалобную книгу!
– А тушенку из банки штык-ножом не пробовал выковыривать?.. – вполголоса ляпнул, не сдержавшись, Влад Селезнев.
– Что?! Ты чо сказал, служивый?! Да ты знаешь, кто я такой?!
– Знаю – мудак!
Лейтенант отличался щуплым телосложением, неудивительно, что великовозрастного хама не насторожили даже полевая камуфлированная форма и пистолет в кобуре. Не будет же «солдатик» стрелять в людном месте.
Влад действительно стрелять не стал. Увернувшись от летящего прямо в лицо кулака, Селезнев блокировал руку верзилы и ударил ему под дых, а потом – ногой по голени. Рубчатая подошва шнурованного ботинка едва не сломала кость. Верзила рухнул на колени, а Влад резким болевым приемом заломил ему руку.
Вертолетчик выглядел щуплым – это да. Вот только сила и выносливость нужны, чтобы преодолевать перегрузки, которые присутствуют и при пилотаже винтокрылых боевых машин. Так что внешность – обманчива.
– Пошел вон отсюда, сволочь![1]
Наблюдая за праздно шатающейся по бульвару Пушкина в центре Донецка публикой, лейтенант Селезнев испытывал двоякие чувства. С одной стороны – радостно, что его родной город ожил и залечивает глубокие раны, нанесенные гражданской войной. Но с другой стороны – возмущала и злила обывательская беспечность в городе, который совсем недавно находился на положении осажденной крепости. Да и сейчас меньше сотни километров отделяло этих праздных и ленивых людей от войны и смерти. Там все еще прятались в подвалах от артобстрелов украинской артиллерии, учились на слух различать выстрелы и взрывы, жили от «гуманитарки» до «гуманитарки». Что и говорить – коротка память человеческая…
На утренней постановке боевой задачи майор Козырев приказал:
– Лейтенанты Селезнев и Климов – идете со мной ведомыми на прикрытие гуманитарного конвоя на Артемовск. Боевая загрузка – НУРСы[2] и по паре «Атак». Точка встречи – высота 277.9 и далее – на Енакиево – Горловку – Артемовск. На маршруте – не зевать, «бандерлоги»[3] могут организовать засады по ходу движения. Внимательно наблюдайте за воздухом – могут быть «беспилотники» противника.
– Есть! Разрешите идти?
– Идите, готовьтесь. Вылет – через два часа. Полетные карты получите у штурмана эскадрильи.
– Есть!
Штурманом эскадрильи был Павел Туров, бывший начальник диспетчерской службы Международного аэропорта Донецка имени Прокофьева. Там он проработал 32 года, чтобы огненным летом 2014 года увидеть, как над аэропортом кружат украинские боевые вертолеты, уничтожая все на земле.
Капитан передал экипажам полетные документы, провел дополнительный инструктаж. Бывший диспетчер крупнейшего аэроузла на Юго-Востоке Украины знал навигационную обстановку до мелочей.
– Напоминаю, позывной аэродрома – «Террикон». Не забудьте обозначить запасные площадки для приземления, еще раз проверьте навигационные расчеты по запасам топлива – вам придется барражировать долго. Будьте осторожны, на аэродром Краматорска перебросили дополнительно пару МиГ-29 из Ивано-Франковска. Они находятся в пятиминутной готовности к взлету.
– Спасибо, Павел Давидович, учтем. Разрешите вопрос?
– Говори.
– Нас всего пара идет на прикрытие целой колонны. Не слишком ли это мало? Выделили бы хотя б звено…
– Вот что, лейтенант, обстановка на линии соприкосновения пока стабильная, поэтому и надобности в наращивании сил нет. А вооружение ваших вертолетов позволит уничтожить даже танк противника, не говоря уж о диверсионной группе. Все понятно?
– Так точно.
На стоянке техники расчехляли боевой вертолет, заправляли его топливом и сжатым воздухом. Подвешивали 20-зарядные блоки неуправляемых ракет. На концевые пилоны установили транспортно-пусковые контейнеры управляемых ракет 9 М-120 «Атака». Загружали тяжелые ленты 30-миллиметровых снарядов в отсеки боекомплекта скорострельной пушки.
Рядом точно так же готовили ударный вертолет комэска. Кайзер о чем-то разговаривал с начальником технико-эксплуатационной части капитаном Сухомлиновым.
– Товарищ лейтенант, «Охотник» к полету готов. Распишитесь в журнале технической готовности.
– Спасибо, – Влад пожал руку технику и вместе со штурманом-оператором еще раз лично осмотрел вертолет. – Замечаний нет, к запуску!
Раскрутились композитные лопасти несущего винта, «Ночной охотник» завис над площадкой и, наклонив нос, пошел вперед. Нагнав взлетевшего немного раньше ведущего, Влад занял свое место в строю.
1
К сожалению, описанная ситуация имела место быть в реальности с автором. Правда, обошлось без драки.
2
НУРС – неуправляемый реактивный снаряд – основное оружие боевых вертолетов и самолетов-штурмовиков.
3
«Укропы», «бандерлоги», «бандеросы» – презрительные прозвища украинских националистов.