Страница 86 из 93
Ленин — опытный читатель своей и чужой прессы — увидел из "Правды", что то, чего он боялся, уже совершилось: Сталин фактически захватил власть над ЦК и начал ею злоупотреблять. Если 20 января Ленин только "волновался”, то 21 января в 18 часов 50 минут с ним случился последний — смертельный удар.
Выдающийся американский ученый, автор фундаментальной биографии Ленина Стефан Т.Поссони подверг специальному исследованию два аспекта возможного преступления Сталина против Ленина. Первый аспект — "медицинское убийство", и второй — "психическое убийство". Вот его выводы.
1) "Медицинское убийство". Что надо под этим понимать? Неоказание больному нужной помощи или прописывание лекарств, которые могут привести к летальному исходу, или, наконец, выдача больному таких лекарств, которые могут ускорить смерть от собственной болезни. Поссони говорит: "Ленин умер от апоплексического удара. Следовательно, медицинский убийца должен был вызвать у него этот удар". Поссони сообщает, что существуют подозрения, что Сталин мог быть этим медицинским убийцей, потому что (1) Сталин имел мотивы и причины ненавидеть Ленина; (2) Сталин имел возможность организовать "медицинское убийство" Ленина; (3) Сталин не разрешил произвести полного вскрытия тела Ленина и, манипулируя врачами, старался создать себе алиби; (4) здоровье Ленина особенно ухудшалось как раз тогда, когда такое ухудшение было нужно Сталину в политических целях. "Велика вероятность, что конец Ленина был ускорен шприцем морфия", — говорит автор.
2) "Психическое убийство". Поссони, однако, склонен думать, что Сталин, скорее всего, убил Ленина наиболее безопасным методом — психическими атаками. Поссони пишет: "Три раза у Ленина был медицинский кризис, каждый раз в результате сильнейшего психического давления, предпринимаемого умело и с определенным намерением Сталина против Ленина… Сталин старался — это надо считать доказанным — уничтожить Ленина психически. Конец Ленина был ускорен психическим воздействием на него — это тоже можно ясно доказать. Волнения, которые Сталин регулярно провоцирует у Ленина, повышают его кровяное давление и служат тем самым заменителем противопоказанных лекарств. Следовательно, Сталина можно обвинить в психическом убийстве Ленина” (St. T.Possony, Lenin, 1965, КШп, SS.484–487).
В создавшихся условиях самым лучшим Лениным для Сталина был не живой Ленин, правящий в Кремле, а мертвый Ленин в мавзолее. Мертвый учитель может стать вернейшим подручным. Так оно и получилось. Из набальзамированного трупа ненавистного учителя Сталин сделает знамя своего триумфального восшествия к единоличной диктатуре.
Ленин умирал тяжкой и медленной смертью — целых два года. Под постоянными психическими атаками Сталина повторялись мучительные припадки, сопровождавшиеся истерическим плачем (да, он плакал, ибо был все-таки человеком, а не идолом, каким его рисует советская пропаганда). Но вспоминал ли Ленин на смертном своем одре о тех сотнях тысяч, которых перемолола его безжалостная чекистская машина, и о тех миллионах жизней, которые он загубил голодом во имя и от имени "военного коммунизма"? Каялся ли он в своей бесчеловечной философии "диктатуры пролетариата", во имя которой можно убивать даже детей (убийство царских детей вместе с царем и царицей)? Вспоминал ли он о страшной правде письма, которое направил ему 7 ноября 1918 г. Патриарх Московский и всея Руси Тихон: "Кровь наших братьев, безжалостно убиенных по Твоему приказу, образует реки и вопиет к небу… Безразлично, каким бы именем Ты свои злодеяния не приукрашивал, — убийство, насилие, грабеж всегда остаются грехами, они — преступления, которые кричат о мщении. Ты обещал свободу — свобода есть великое благо, если ее правильно понимать как свободу от зла и свободу от угнетения. Ты, однако, не дал нам этой свободы. Ты использовал свою власть для преследования Твоих ближних и для уничтожения невиновных. Вот истина: Ты дал народу камни вместо хлеба (Матф. 7, 9-10) и змею вместо рыбы. Слова пророков сбылись: "Ваши ноги шагают ко злу, и они спешат, чтобы пролить неповинную кровь; ваши идеи несправедливы, ваша дорога ведет к гибели и вреду". Ибо "кто поднимет меч, тот от меча и погибнет" (Матф. 26, 52) (Обратный перевод с немецкого).
На это скорбное и пророческое послание главы русской православной Церкви, которой собственно обязаны своими истоками и русское государство и русская культура, Ленин ответил самыми дикими актами вандализма против величественных памятников русской религиозной культуры и усугублением физической расправы над русским православним духовенством. О результатах этой расправы сообщил писатель Вл.Солоухин в советской печати (журнал "Наш современник", № 12, 1988): в дореволюционной России было 360.000 священнослужителей, а в 1919 г. их осталось только 40.000 человек.
Глава XVI. МЕСТО ЛЕНИНА В ИСТОРИИ РОССИИ
О месте Ленина в истории России существует огромная литература на всех языках мира. По-настоящему понять Ленина старались историки и политологи Запада, что же касается советской литературы о Ленине, то она, составленная по образцу "жития святых", знает Ленина как бога и ничего не знает о Ленине человеке. Классическую характеристику этой литературе еще в 1930 г. дал Троцкий: "В эпигонской литературе Ленин изображается ныне приблизительно так, как суздальские иконописцы изображают святых и Христа: вместо идеального образа получается карикатура. Как ни стараются богомазы подняться над собою, но в конце концов они отражают на дощечке лишь свои собственные вкусы и вследствие этого дают свой собственный, но идеализированный портрет. Но так как авторитет эпигонского руководства поддерживается запрещением сомневаться в его непогрешимости, то Ленин в эпигонской литературе изображается не революционным стратегом, который гениально разбирался в обстановке, а механическим автоматом безошибочных решений. Слово гений в отношении Ленина было впервые сказано мной, когда другие не решались его произносить. Да, Ленин был гениален… Но Ленин не был механическим счетчиком, не делающим ошибок… Ошибки у Ленина были и очень крупные ошибки" ("Моя жизнь", ч. И, стр.194–195).
Для политических противников Ленин не гений, но его исключительность, стратегическую одаренность признают и они, подчеркивая одновременно его нигилизм в моральной философии и однобокость в политическом мышлении, помноженные на фанатическую уверенность Ленина в своей избранности как нового Мессии, призванного осчастливить все человечество. Как иследователя в области марксистской теории Ленина никто из его современников всерьез не брал. Уничтожающую характеристику по этой части ему давали не только Каутский и Плеханов, но и знаменитые русские "легальные марксисты": Туган-Барановский писал, что Ленин "как экономист, теоретик, исследователь — ничтожный" (Валентинов, стр.73). Булгаков был еще более резок: "Ленин нечестно мыслит. Ленин загородился броней ортодоксального марксизма и не желает видеть, что вне этой загородки находится множество вопросов, на которые марксизм бессилен дать ответы… Разве можно серьезно спорить с человеком, применяющим приемы гоголевского Ноздрева… От некоторых страниц "Что делать?" так и несет революционным полицейским участком" (там же, стр.74).
В своем квазиученом произведении "Материализм и эмпириокритицизм" Ленин отвечал им, а в их лице всей русской элите: "Все профессора-экономисты ничто иное, как ученые приказчики класса капиталистов, а профессора философии — приказчики теологов". Неукротимый в брани и гневе по адресу врагов, в политике Ленин превосходил всех их. Его соратник по марксизму еще с 1894 г., успевший побывать в ленинской тюрьме один из лидеров меньшевиков А.И.Потресов писал о Ленине в немецком журнале Тезелыиафт":