Проклятая династия

- Нет! – с отчаянием крикнул Марк, приходя в себя и бросаясь к нему. Он в мгновение ока вскарабкался по верёвке наверх, взлетел на стену и метнулся к неподвижно лежащему ничком мужчине. Перевернул его на спину, попытался нащупать пульс на шее. Пульса не было. Марк собрал остатки маны и послал ему лечебный импульс, затем ещё один, переходя на использование для магии жизненных сил, а не магических. Но лечебные импульсы раз за разом уходили словно бы в пустоту, не находя ни малейшего отклика в неподвижном теле. У Марка уже начала кружиться голова, но он упрямо продолжал пытаться реанимировать тело, понимая, что это безнадёжная затея, если уж десятый подряд импульс уходит в никуда, но гнал от себя эту мысль. И только когда в его плечи впились когти и Ра’джих оттащил его от тела, Марк смирился, вдруг почувствовав себя совершенно опустошённым.

- Поздно, Маррркуша, - печально пророкотал у него над ухом хаджит. – Он умеррр. Ему не поможет даже Кррруг магов.

Марк сглотнул, с трудом поднялся на ноги, шатаясь, подошёл к телу и опустился перед ним на колени.

- Марк, - к нему подошёл десятник, тоже уже успевший подняться на стену, - скажи, кто это, что ты ради него готов жизнью пожертвовать?

- Кто это? – Марк закрыл глаза, чувствуя, что проваливается в бессознательную пустоту. – Его Императорское Высочество наследный принц Гелдалл Септим…

========== Часть 5. Следствие. ==========

Кватч выглядел страшно. Не кошмарно, не печально – а просто страшно: кварталы разрушенных и сгоревших домов и сотни трупов людей, покрытых слоем пепла, въевшегося в одежду, кожу, глаза и не смывающегося дождём. Воздух во всём городе был тяжёлым, спёртым, напитанным кисловатым запахом начинавших разлагаться трупов, над которыми роились мухи. Марк, хоть он уже десять лет был дворцовым боевым магом, участвовал во всех более-менее крупных военных операциях и насмотрелся, казалось, всякого, с трудом боролся с желанием по-детски закрыть глаза и убедить себя, что всё это выдумало его больное после передозировки лириума воображение.

- Здесь, - сказал он, останавливаясь и жестом велев остановиться Ра’джиху и Хоэлю.

Раньше это был графский парк, где по вечерам прогуливались парочки и бегали дети, сейчас же на его существование указывали лишь обугленные, торчащие в небо стволы деревьев, на которых не сохранилось ни одного зелёного листочка. Трупов здесь было немного. За бывшим парком виднелось искусственное озеро, окружавшее графский замок, тоже сейчас чёрное от пепла. Через озеро к замку вёл мост, а чуть левее моста, около развалин какого-то каменного дома, можно было рассмотреть пятно выжженной, растрескавшейся и затвердевшей до состояния камня земли; по краям пятна возвышались два уродливых рога, один из которых треснул и покосился.

- Огррромные, - пророкотал Ра’джих, - это ж какой силы был маг.

- Я вот не понимаю, - вставил Хоэль, - такие огромные врата мы должны были видеть, но мы в эту сторону смотрели и не видели их.

Марк пожал плечами:

- Могу сказать из своего опыта открытия врат…

- Это там, где мухи и сортиры? – хрюкнул бретонец.

- Именно, - Марк невольно улыбнулся. – Так у нас портал был не огненным, а серым. Я потом рылся по книгам, почему так, но не нашёл внятного объяснения. Все исследователи сходились в одном – что так бывает, но почему – мнения были разными. Возможно, и этот портал был серым, и за дождём мы его не рассмотрели… Хоэль, оставайся тут, а мы с Ра’джихом пойдём осматриваться.

Маг, открывающий врата, должен находиться в непосредственной близости от врат. И между финальными словами заклинания и тем, как врата приобретут способность пропускать через себя кого бы то ни было, проходит очень мало времени, буквально несколько мгновений, так что убежать маг не успевал.

- И запрррыгнуть никуда не мог, - промурлыкал Ра’джих, - всё высокое, на чём можно спастись от тварррей, далеко.

- Если это не Тельванни, который мог подняться в воздух.

Хотя – даже если Тельванни, всё равно не успел бы. Заклинание левитации произносится в течение девяти ударов сердца. Если сердце колотится очень быстро, то маг не поспеет с заклинанием и не поднимется в воздух. А девяти ударов сердца достаточно, чтобы врата начали пропускать. Значит, маг не мог подняться в воздух, не мог успеть убежать и запрыгивать ему было некуда. Значит, этого мага нужно искать на земле.

В непосредственной близости от врат лежало три сильно изуродованных и истоптанных тела, в радиусе тридцати децимпед – ещё пять, а дальше маг убежать бы не успел. Марк на всякий случай набросил ещё десять децимпед и два тела. Итого – десять. Ещё, правда, при более внимательном осмотре нашлось немало мелких фрагментов тел, но их приходилось сбрасывать со счетов, потому что ни идентифицировать, ни каким-либо образом исследовать их Марк не мог.

Прежде всего Марк позвал Хоэля и велел ему зарисовать схему парка, прилегающей к вратам, и расположение на ней трупов – Хоэля он и брал с собой как художника, предварительно порывшись в запасниках собора и разжившись стопкой грубой серой бумаги и парой угольных карандашей. Он хотел зарисовать также и лица трупов, но разобрать черты лица можно было только у двоих, да и то с натяжкой.

Марк дотошно осмотрел их одежду и обыскал карманы. Двое мужчин были одеты в сальные лохмотья, да и несло от них специфическим нищенским духом, который не смогла перебить даже вонь тварей Обливиона. Этих можно было исключить – даже не потому что сильный маг, способный открыть врата, вряд ли окажется бездомным нищим, а потому что грязь на теле, если она не смывается в течение долгого времени, препятствует творению магии, снижая её силу и точность направления. Ещё одну девицу Марк исключил, потому что от неё разило брагой за несколько шагов – и это опять-таки сквозь обливионскую вонь, а творить тонкую магию будучи пьяным вусмерть… Нет, бывали случаи. Был у Марка приятель-редгард курсом младше с факультета иллюзий, Трайвонд, так он как-то, выдув чуть ли не полбочонка вина, поспорил, что сможет проникнуть в лабораторию зачарования и утащить оттуда стол для зачарования оружия. И через час он приволок этот стол. На следующий день весь университет гудел о том, что в лабораторию явился сам Тайбер Септим в обнимку с троллем, которые пьяно орали «Напила-а-ася я пья-а-ана, подпали-и-ила я ба-а-аню…», вокруг них летали ледяные аттронахи и играли на лютнях, причём каждый своё, а потом потолок лаборатории разверзся и оттуда хлынул поток воды с лепестками роз, который и вынес стол для зачарования из лаборатории. Пока преподаватели и лаборанты приходили в себя, вода исчезла – она была иллюзией, а вот лепестки роз из лаборатории и аудитории, которая была этажом выше, не могли вымести в течение всей последующей седмицы. Но это всё ладно, но вот что так навсегда и осталось загадкой, так это то – как мог стол, который был шире двери раза в два, через неё пролезть? Мало того – как Трайвонд втащил его в комнатушку в общаге, где выпивали студенты, и в которую дверь была ещё уже? Куратор даже обещал, что не будет никого наказывать и подарит зачёт по профильному предмету, если ему объяснят, КАК иллюзионист-недоучка смог его пропихнуть? Увы, протрезвевший наутро Трайвонд помнил только розы и почему-то лягушек. Стол потом пришлось разбирать и уносить по частям.

К сожалению, кончил Трайвонд плохо. На третьем курсе он увлёкся некромантией, как и почти все его однокурсники, но если большинство студентов некромантией побаловались и оставили, то Трайвонд занялся ею серьёзно. Два года ему удавалось скрывать своё увлечение от преподавателей, студенты, которые знали об этом, помалкивали, но потом какой-то из его экспериментов выплыл. Сначала ему сделали только внушение, потом он попался вторично, его вызвали на разговор к самому верховному магу, который к некромантии относился весьма отрицательно. Поговаривали потом, что студент ему нагрубил, после чего вынужден был бежать. Это было более десяти лет назад, и с тех пор Марк о Трайвонде ничего не слышал…