Чувство времени

— Сухие, кажущиеся давно заброшенными коридоры, освещены факелами. Десятки факелов, но кто их зажег? Они вставлены в старые, покрытые ржавчиной железные крепежи, сделанные на редкость грубо. Чадят, оставляя на стенах пятна сажи, и воняют. Коридоры сходятся и расходятся, стены неровные, со сколами и трещинами. Проходы полны ловушек. Делаешь шаг, а под ногой внезапно появляется провал. Внутри него пустота, именно так сгинул Мархар — оступился, когда внезапно притух огонь. Прости, но я не рискнул прыгать следом, пока во всем не разберусь.

Ну а потом я вышел в залу, огромную залу…

— С провалившимся потолком, — закончил за него я. — И песок медленно поднимался вверх, оборачивая время разрушения вспять.

Мастер резко остановился, посмотрел на меня пытливо. Частые зарницы очерчивали его напряженное, встревоженное лицо.

— Я был там, похоже, — усмехнулся я. — Когда пошел вслед за Беллиной, пытаясь ее спасти. Сперва мне казалось, что так выглядит забытье, сплетение мыслей и чувств угасающего разума, потом я наткнулся в центре того клубка на ведьму. А теперь ты хочешь сказать, что это место существует?

— Я совсем не уверен, что увиденное мною существует в нашем мире, — маг вздохнул и сдвинулся с места, но шел теперь куда медленнее, будто ему стало трудно двигаться. — И ведьмы я там не нашел. Риана должна была быть там, чья еще ворожба могла так искалечить несчастный камень?

— Что ты видел через пролом в своде? — полюбопытствовал я, пытаясь сравнить то место, где побывал Мастер со своими воспоминаниями.

— Небо, что же там еще могло быть?

— День или ночь?

— Туман. Да какая разница? — маг был раздражен. — Гораздо больше меня волнует, что это было на самом деле!

— Может, кусок моего мира? Ведь уже было так, когда Форт встал поверх Святовяща…

Мастер молчал, и я продолжал, ободренный его размышлениями:

— Возможно, вы что-то сделали не так, когда смещали границу; возможно, не весь разрушенный мир остался по ту сторону, а часть попала сюда, и ведьма, должно быть, нашла его.

— Ну, конечно! — все раздражение Мастера вылилось в желчном сарказме его слов. — А еще нашла знания, о существовании которых мы даже не помышляли! Ты же понимаешь, что стрелы, которые чуть не накрыли Эстоллу, были посланы с берега?

— С очень далекого берега, — согласился я спокойно, подавая магу пример. — И я почти уверен, что видел тех, кто послал их. Лучники и предводитель находятся сейчас по ту сторону гор, Мастер. Это огромная армия…

Маг шипяще выругался, пользуясь сразу тремя языками, потом, выдохнув, спросил:

— Горцы?

— Кочевники, наверное, я плохо видел.

— Надо было лучше смотреть, — передразнил меня Мастер. — Значит, ты был прав, и на Инуар идут войной.

— Или на нас…

— Плевать, я сожгу их в дыхании дракона! — маг ругался по привычке, его гнев все нарастал. — Колдуны с Тура, дракон, оторвавшийся от смотрящего, водяные змеи, теперь еще это! Ненавижу!

— Не хочешь со мной поделиться тем, что увидел сквозь время? — спросил я, вытерев первую каплю, упавшую из облаков мне на лицо. Слава Высшим, эта душная ночь наконец разрядиться живительным дождем!

— Не хочу, — безразлично отказался Мастер. — Ничего такого, что бы стоило твоего внимания.

— Даже так? — я был разочарован. Все больше несказанных слов разделяли нас с магом, все дальше я отшатывался, натыкаясь на то, чего не хотел замечать.

— Ты же не счел нужным поделиться со мной тем, что сказал тебе водяной змей, — это тоже прозвучало равнодушно.

— Ты не спрашивал, — отозвался я, но дальше продолжать не стал.

— Чувствуешь? — пытаясь снова увильнуть, уточнил Мастер.

Я принюхался. Скользнувший вдоль тропинки, петляющей между камнями ветер принес запах разложения. Сократив путь, мы вышли на дорогу, ведущую к воротам города, который уже вырос перед нами. По-прежнему ни звука, ни движения, и только нарастает вонь, да бегут по небу беззвучные, не рождающие грома зарницы. Небо словно замерло, удержав в себе влагу.

Гулко прозвучали наши шаги по доскам моста, возвращая меня в то время, когда я, уже почти не помня себя, верхом на белом жеребце впервые въезжал в этот непонятный, полный незнакомой жизни город. Это было другое время и другой мир.

— Смотри вниз…

Я глядел.

На дне рва лежали раздувшиеся, истерзанные тела. Обрывки одежды смешались с плотью и костями, пустые глазницы пялились черными, выжженными провалами.

— Я видел поле брани после битвы, — глухо проговорил Мастер нараспев. Голос его будто повторял пророчество. — Я видел тысячи павших от мечей и стрел. Люди и лошади, сломанные копья и разбитые щиты. На черепах сидели вороны и выклевывали глаза, собаки и лисы растаскивали внутренности, а выжившие обирали мертвецов. Тем раненым, кто был все еще жив и мешал — своим и чужим — перерезали глотки и называли это милосердием…

Он запнулся. Я знал, что маг цитирует что-то из записей о Череде Великих Битв. Я и сам, изучая свитки о тех временах, частенько натыкался на описания произошедшей тогда бойни, чаще встречающиеся в записях братьев и сестер Милосердия, но все равно у меня внезапно возникло причудливое впечатление, что Мастер видел нечто подобное собственными глазами. Или он видит это в неверном омуте грядущего.

Маг, помедлив, продолжал:

— Я видел поле брани спустя месяцы после боя. Там, где была грязь и проливалась кровь, поднялась густая, сочная трава. Из-под копыт коня выскальзывали белые черепа. И хрустели кости.

Я ничего не хотел говорить, запах сводил меня с ума, рождая в теле неприятную слабость. Смердело так, что слезились глаза. Вонь Эстоллы казалась мне невыносимой, но все познается в сравнении.

— Они здесь? — в голосе Мастера было удивление. — Убиты? Люди Форта?

— Не все, — выдавил я, — в городе жило гораздо больше, но трупы эти наверняка брошены во рву в назидание другим. Драконьи кости, их не тронули ни черви, ни вороны.

Это было так. То, что осталось от заполнивших провал мертвецов медленно гнило в мутноватой воде, и я благодарил Высших за непроглядную ночь и невозможность беглым взглядом схватывать детали, которые потом никогда уже невозможно будет вытравить со страниц памяти. Благодарил и Гевора за нанесенные на мою кожу руны отрицания, которые лишали меня привычных умений.

— Их постигла страшная смерть, — Мастер отвернулся, глядя на темноту открытых ворот города. Я чувствовал в его голосе облегчение, и эта интонация казалась мне кощунственной. — Слава Высшим, это не фантомы…

— Как ты можешь такое говорить? — простонал я, закрывая ладонью рот и нос, хотя это вовсе не помогало.

— Демиан, ты не представляешь, как я боялся увидеть везде пыль и тлен. Ты не представляешь…

Я жаждал дуновения ветерка, молил о том, чтобы пролился дождь, но ночь замерла, готовая швырнуть нам в лицо истину.

— Ты так и будешь там стоять? — спросил маг насмешливо, глядя на меня. Пока я обращался к собственным богам, он уже дошел до ворот. — Пойдем, посмотрим что стряслось.

Я помедлил, а потом последовал за Мастером.

Здесь везде была кровь. Она черной чешуей отшелушивалась с мостовой и стен, влажно поблескивала там, где касалась медленно сочащейся воды в замшелом потрескавшемся бассейне. Форт покидали в спешке, двери были распахнуты, а окна выбиты.

Мы замерли. Теперь город принадлежал другим: бесплотным теням мужчин и женщин. Они носили воду в конюшню, где ржали сотканные из серого морока лошади, гнали на бойню овец, шли по улицам и делали привычную для людей работу. Это был чудовищный отголосок прошлого, вырвавшийся из глубин под библиотекой. В домах двигались тени, мерцали призрачные огни и все это в совершенной, гнетущей тишине.

— «Я здесь, пока жива Рене», — так сказал Призрак Форта, — едва слышно прошептал я. — Он ушел, бросил их всех. Ушел за Рене!

— Она погибла? — голос мага был очень мягким, но я уже ощутил шквал его боли.

— Не знаю, — чтобы как-то сгладить происходящее, отозвался я.