Страница 50 из 68
Когда пришли Карающие, котелок с водой уже давно закипел, а в металлической кружке заваривался крепкий травяной чай. Бравин пропустил Ллакура и Малого внутрь, а потом кивнул человеку и бросил:
— Давай, тоже заходи. А ты, — он кивнул Второму. — Смотри, чтобы блоха не проскочила.
Карающий только кивнул и исчез в темноте…
Внутри Малый уже разливал чай, а Ллакур внимательно рассматривал меня. Ничего не говоря, не объясняя. Бравин вмешался сразу:
— Нечего его рассматривать, как беременного единорога. Вы все мне нужны. События слишком долго плелись со скоростью улитки, они уже готовы понестись вскачь. Сейчас просто помолчите, я расскажу, какая ситуация складывается, а после обсудим.
Он повернулся к Карающим:
— Вы — те, кому я больше всего могу доверять, а ты, Мор, — оружие, которое я собираюсь использовать. Похоже, пришло время платить по счетам. Энгелар не придет в себя, он угасает прямо на глазах. Я думаю, что он давно бы умер, но его поддерживали в таком состоянии, только чтобы дать Итлане убедиться, что он был жив. Она убедилась, и теперь срок его жизни измеряется днями.
Малый только пожал плечами:
— Мы были к этому готовы.
— Не перебивай, — мало кто видел Бравина таким. Не насмешливым, не романтичным, не дерзким и решительным. Жестким. Волевым. Четко видящим цель. — В наших рассуждениях не хватало одного: понимания мотивов Геррика. Недавно он сделал предложение Итлане, от которого она при всем желании не смогла отказаться. Даже не предложение — условие. Или — или. Или он восходит на наш трон, или он уводит лаорцев прочь, снимая блокаду переправы. А если лаорцы уйдут обратно на восток, то мы своими силами не удержим даже треть воинства клана Теней — слишком мало у нас сил. Косорукий не станет снимать осаду, и, в конечном счете, у города не останется надежды.
— Им город не взять, — упрямо возразил Малый.
— Взять можно всё, если очень этого хотеть и иметь достаточно сил. Судьба западного крыла Куарана это только подтверждает — то, что смог сделать клан Заката, с этим может справиться и клан Теней. Рисковать опасно, но просто подарить трон Энгелара этому негодяю я не позволю. Геррик не может провести ритуал венчания прямо в поле — не соблюдены условия. Советник уже получил согласие Ордена, но не проведена церемония прощания с прошлым, не сделана запись о смене подданства — он все еще подданный Лаорисса, а Владыкой Курана может стать только куаранец. Это отдаляет его мечты на некоторое время. Он вынужден довольствоваться гарантиями, но их-то он запросил с лихвой. Итлана должна дать клятву о заключении с ним брака на церемонии принятия венка.
— Это что за хрень? — Малый скептически смотрел на Бравина. — Не знаю я такой церемонии. По мне, так все просто. Захотел жениться — женился. Перехотел — переженился на другой.
— Если бы… Я не знаю, с кем консультируется Геррик, но историю ритуалов его советчики знают хорошо. Церемония принятия венка несколько сот лет не применялась ни в одной из столиц, но это не значит, что ее нет. Память может отказать, но книга ритуалов — нет. Если по не зависящим от царственных молодоженов причинам они не могут немедленно вступить в брак, но жаждут этого всем сердцем, они могут провести данную церемонию. После неё жених или невеста еще не имеют никакой власти над городом, не претендуют на трон в качестве наследника, но… — Бравин перевел дух. — Дело в том, что эта церемония дает права на супружеское ложе.
— То есть она спать с ним должна? — Лицо Ллакура потемнело.
— Да. Но это еще не всё. Никто из молодоженов не имеет права вступать в брак до тех пор, пока партнер по церемонии не дает отказа от супружества.
— Смерть даст необходимое согласие, — Ллакур недвусмысленно взглянул на рукоять клинка, с которым он не расставался практически никогда.
— Три года, Ллакур. Три года — траур. Только потом он или она может жениться или выйти замуж повторно. Таков закон. Геррик хочет страховки и у нас нет возможности ее не дать. Кроме того, он предупредил, что если с ним что-то случится, то его старшие офицеры получили единственный приказ — увести отряды. Так что сейчас у нас выбор невелик. Итлана встанет под венец, этого требует церемония. Она не сможет злоумышлять или планировать разрыв отношений — этого потребует ее слово.
— Она человек слова? — я спросил просто, чтобы зафиксировать ситуацию, расставив необходимые акценты.
— Она не человек, Мор. К тому же, дело не в ее трепетном отношении к слову, дело в том, что клятва будет произнесена при огромном количестве свидетелей. Нарушение клятвы — отличный повод для отрешения от трона, и, я уверен, найдется кому вынести это на Совет Владык.
— А там?
— Не имеет значения. Нарушить клятву под венцом, значит быть оплеванной навечно, ославленной в летописях — Итлана на это не пойдет. Так что, наследница Энгелара должна сложить руки и смирно ждать развязки, пока чужак не начнет править ее городом и указывать, что ей делать.
— И что, дочь Энгелара на это согласится?
— Увы, Малый, выхода у неё нет. Правда, в отличие от отца, дочь готова рискнуть… Уже рискнула и сделала свою ставку — мне дано право делать всё, что хочу. Все. Карать. Убивать. Предавать. Всё. И всех. Без её ведома, чтобы не дать ей возможности нарушить клятвы. Во имя цели — спасти город, не дав взойти на его престол негодяю и чужаку. Дальше, Ллакур, я буду говорить только для тебя, потому что мне нужно знать, ты оружие, на которое я могу рассчитывать, или так, набалдашник у трона. Я не жду от тебя клятвы личной верности — я достаточно тебя знаю, чтобы просто верить слову, поэтому потребую другого — согласия выполнять мои приказы, какими бы странными они не показались. Ты знаешь, что на кону — я не могу отступиться и подвести не могу. Поэтому, если ты не готов дать слово — возвращайся к Итлане, ей ещё нужна защита.
Высокий Карающий внимательно обвел взглядом присутствующих, не обратив на меня особого внимания.
— Ты быстро изменился, мастер. Если твои приказы будут противоречить интересам Итланы, мне придется выбирать…
— Нет, Ллакур, не придется. Мне не нужны те, кто будет думать: выполнять ли приказ — у меня не будет времени на то, чтобы тебя уговаривать. Или «да», или иди охранять юбки Итланы, пока под них будет лазить Геррик. Так ты со мной, Карающий, или нет?
Ллакур наклонил голову, прищурил глаза, тонкая полоса улыбки прорезала узкое лицо.
— Если ты всех так разгонишь, то с кем будешь побеждать, мастер? Ладно, так и быть. Особые обстоятельства. Я пойду с тобой, хотя уверен, что ещё пожалею об этом…
Сотня лучших тафуров Вождя двигалась впереди. Сотня проверенных временем и многими битвами лучников Инаро Туна — рядом. И сотня самых опытных следопытов, знающих землю лучше собственной матери, рассыпавшихся вокруг. Последним всё равно: лес или поле, болото или утрамбованная тысячами копыт дорога, Холодный Север или дышащий огнем Юг — их взгляды найдут иголку в тысячелетней хвое. Самый цвет воинства шаргов, лучших из лучших направил Мер То в опасную дорогу к дому. Только не хватало отчаянных сорвиголов из отряда Орео, да и тех Вождь отпустил бы легко — сам тысячник не решился забрать у своих бойцов лучшее — месть. Пусть отыгрываются за покалеченного командира.
— Не пройти, — разведчик был немногословен.
— Почему? — голос самого молодого тысячника клана Заката скрипнул, словно давно не чищенное тележное колесо, попавшее на булыжник.
— За переправой — Алифи.
Орео Хо кивнул, не став уточнять ни количества, ни расположения. Этого следопыта он знал достаточно, чтобы понимать — если бы врагов было мало, он не пришел бы с докладом, он принес бы их головы. Если бы врагов было много, но можно было бы справиться, пусть даже с помощью немыслимой удачи Орео, — он пришел бы с планом. А раз он говорит «не пройти» — надо искать другую дорогу.
— Что ещё?
— Сзади в дне пути — Тени. Торопятся.