Опасное дознание

— Вы беспокоитесь, что я могу оказаться слепым?

На щеках Клэр вспыхнул румянец. Боже мой, этот мужчина умеет заставить меня покраснеть! — изумилась она.

— Я тоже могу что-то проглядеть и все думаю: вдруг не увижу нечто важное прямо под носом? Это сводит меня с ума…

— Вряд ли вы не сумеете заметить самое важное, — успокоил ее Алан. — Пока еще и видеть-то было особенно нечего. Мой немаленький опыт позволяет мне сделать вывод, что дело только начинается. Уверен, и Томас Уэдлок ощущает то же самое. Он не может не понимать: если улик не прибавится, то обвинение рухнет.

— Я не слишком уверена в этом, — ответила Клэр хмуро. — Общественное давление и желание осудить кого-нибудь могут сыграть на руку шерифу. Так уже бывало…

— Вот незадача! — Алан произнес это почти нежно и придвинулся ближе.

Их плечи неожиданно соприкоснулись, Клэр на мгновение показалось, что сейчас он обнимет ее… Но Алан лишь улыбнулся и взглянул на нее чуть насмешливо.

Он не пользовался одеколоном, поэтому Клэр чувствовала запах мыла и какой-то едва уловимый мужской аромат. Самое абсурдное, что ей захотелось закрыть глаза и вдыхать этот запах…

Но уж такого она позволить себе не могла и лишь внимательно и незаметно рассматривала Алана. Его ноги, обтянутые джинсами, были длинными, крепкими и стройными. Она перевела взгляд на его бедра, и у нее отчего-то пересохло во рту.

Можно было с уверенностью сказать, что Алан Герти не городской полицейский. Клэр выросла среди ковбоев и всегда сразу распознавала их. У Алана были такие же сильные ноги, привыкшие к управлению лошадьми и к стременам.

Боже, когда это я размышляла о ногах мужчины? — пронеслось у нее в голове. Это что-то новое!

Короткий дрожащий вздох вырвался у Клэр, и она заставила себя отвернуться. Нет никакого смысла думать об этом! После того, как ее изнасиловали, Клэр поняла, что ей по возможности лучше избегать секса. Самое ужасное заключалось в том, что ее муж считал, будто она сама была во всем виновата, спровоцировав приятное насилие над собой, и никогда не мог ей этого простить. В результате в постели с ним она превращалась в камень, а после развода старалась вообще не думать о плотских утехах. Это не означало, что Клэр никогда не тосковала о мужском тепле и силе. Она просто не знала, выдержит ли еще раз пренебрежение и упреки, если не сможет удовлетворить мужчину. В интересах поддержания душевного равновесия лучше держаться от сильного пола подальше.

До сих пор ей это удавалось, но сейчас Клэр вдруг почувствовала такое острое желание, что ужаснулась и покраснела. Это случилось как раз в тот момент, когда ей показалось, будто он наблюдает за ней, и что-то в выражении лица Алана подсказывало, что его мысли двигаются в том же направлении…

От осознания этого факта у Клэр почти остановилось дыхание. Когда в последний раз кто-то испытывал к ней влечение? Она даже не могла припомнить. Но сейчас взгляд голубых глаз Алана устремился на нее с такой силой и напряжением, что Клэр едва не потеряла сознание. Взгляд этот остановился на ее лице, оставив впечатление, будто Алан нежно коснулся его. Ее губы беспомощно приоткрылись — совсем чуть-чуть — в непроизвольном приглашении. Взгляд сразу скользнул к ее губам и задержался на них.

Пожалуйста, милый, пожалуйста! Клэр не смогла бы произнести эти слова, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Но когда Алан быстро и резко вздохнул, она поняла, что просьба написана на ее лице, и на мгновение замерла, затаив дыхание, уверенная, что сейчас он ее поцелует…

Однако его взгляд переместился вниз, лениво скользнул по свитеру, будто проникая сквозь него, опаляя огнем ее грудь. Ласка взгляда Алана была такой же возбуждающей, как физическое прикосновение, а когда его веки начали опускаться и губы приоткрылись, Клэр почувствовала возбуждение, совершенно не похожее на то, которое она когда-либо испытывала. Этот мужчина определенно находит ее привлекательной! Но хотя глаза его непередаваемо соблазнительно ощупали Клэр с головы до ног, сделав слабой и почти бездыханной, Алан не коснулся ее.

Клэр даже не представляла, что можно соблазнить взглядом, однако Алану удалось сделать это без всяких усилий. И, когда он медленно-медленно снова поднял на нее глаза, Клэр по его слабой улыбке безошибочно догадалась, что он все понял… Хриплым голосом, от которого у Клэр по спине пробежали мурашки, он еле слышно прошептал:

— Ты прекрасна, Клэр Келтон. Прекрасна.

Ей захотелось по-кошачьи свернуться клубочком. Слова Алана заставили Клэр почувствовать себя в самом деле прекрасной, а его улыбка, казалось, проникла глубоко в душу, задев самые тонкие струны.

Но, к глубокому разочарованию Клэр, Алан не поцеловал ее. Даже не прикоснулся. Вместо этого он резко выпрямился и взял один из разбросанных по полу документов.

— Полагаю, мы должны продумать план действий, — сказал он. — Расследование нужно с чего-то начинать.

На мгновение, совсем мимолетное, Клэр почувствовала боль — такую, что едва не расплакалась. Но, совладав с собой, тоже выпрямилась и сосредоточилась на ближайших задачах.

Она давно привыкла считать, что никогда ни один мужчина не захочет ее по-настоящему. Нет никаких причин выдумывать невозможное, мечтать о том, что могло случиться во время этого позднего свидания…

5

Алан сжимал в руке теннисный мячик, пока выдерживали связки. Увы. Результат не располагал к хорошему настроению.

Сидя в своей комнате в мотеле, Алан смотрел на зеленые неоновые огни за окном, выполняя упражнения, предписанные врачом. Никто, увидев его за этим занятием, не догадался бы, что он борется за свое будущее. В результате несчастного случая у него была повреждена правая рука — Алан с трудом сжимал ее. Рука начинала дрожать, даже когда он поднимал что-нибудь не слишком тяжелое. Фактически теперь он не смог бы прицельно стрелять из пистолета, а если так — ему больше нечего делать в полиции. Его отправят в отставку по состоянию здоровья, как только узнают об этом дефекте. Приходилось скрывать его от начальства, пока оставалась хоть какая-то надежда.

Держа теннисный мяч в правой руке, он сжимал пальцы снова и снова, работая с все возрастающим напряжением Спортивный врач подарил ему слабую надежду, что с помощью нехитрого упражнения можно восстановить мышцы. В любом случае, тренировка руки не повредит. Итак, слабый шанс был, поэтому Алан упрямо терроризировал мячик.

Порой он впадал в отчаяние, иногда ему казалось, будто пальцы сжимают упругий мячик сильнее, чем пару недель назад. В его чемодане был кистевой динамометр. Можно бы прямо сейчас точно измерить силу сжатия пальцев, но Алан не стал этого делать. В конце оздоровительного отпуска его ждет неизбежная развязка. Прежде чем он вернется к работе, ему придется пройти полное медицинское обследование, так что уже совсем скоро он узнает, не напрасны ли были упорные тренировки. А сейчас он гнал от себя мысли, что напрасно теряет время. Упражнения с мячиком были его единственным спасением, оставалось лишь настойчиво продолжать их, уповая на Бога.

На счастье, травматолог, который лечил Алана, не сообщил его начальству ничего определенного. Врач был дипломатичен и сказал, что только время покажет, сможет ли Алан продолжать службу. Но от Алана не стали скрывать, что вряд ли ему удастся полностью восстановить руку. И все-таки какой-то шанс у него был. Беспокоило только, что остается совсем мало времени. Всего лишь несколько коротких недель — и ему, быть может, придется проститься с работой, которая, в сущности, была его жизнью…

Но Алан не хотел об этом думать. Единственное, что занимало его мысли, — это привлекательная леди-адвокат и та сумятица, которую она произвела в его душе. Однако воспоминание о том, как Клэр вела себя, когда он смотрел на нее, вызывало возбуждение. В тот момент ему было чрезвычайно трудно сопротивляться безмолвному призыву, который исходил от ее нежно полуоткрытых губ…

Алан слишком хорошо себя знал. Если он влюблялся, то влюблялся намертво, целиком отдаваясь чувству. А когда его обманывали, то боль в душе оказывалась нестерпимой. И он не собирался снова рисковать — особенно после двух неудачных попыток женитьбы в прошлом. Время научило его не раскрывать себя полностью, не поддаваться слишком быстро, но, независимо от того, стремительно или медленно он влюблялся, отказ действовал на него слишком разрушительно.