Опасное дознание

Нет, вовсе она не “синий чулок”! С чего он это взял? В каждом движении Клэр проглядывает какая-то робкая женственность. А чуть располневшую талию хотелось обнять и крепко стиснуть… Алану вдруг надоело размышлять, почему ему нравится Клэр Келтон. Просто нравится — и все!

Клэр вела машину очень серьезно и сосредоточенно. Впрочем, она, кажется, все делает очень серьезно. Ее глаза были прикованы к дороге. Он вспомнил, как эти глаза иногда останавливались на нем, словно помимо ее воли, а потом Клэр быстро отводила их, будто боялась выдать какую-то тайну. Это тоже было очень трогательно и, возможно, говорило о том, что он небезразличен ей… Все-таки чертовски жаль, что у них ничего не может получиться! Да и не нужно втягиваться ни в какие серьезные отношения. Но с этой маленькой серьезной женщиной по-другому нельзя…

Однако все равно ничто не может помешать мужчине смотреть на женщину, наслаждаться ее обществом. Ничто не может помешать ему испытывать желание… Интересно, а вдруг Клэр сама заинтересована в маленьком веселом невинном романе на ближайшие пару недель? Алан не думал, конечно, что она согласилась бы лечь в постель с мужчиной, которому не доверяет. Но себя-то он считал человеком, которому можно доверять! Поэтому они вполне могли бы почаще встречаться и сделать эту холодную серую весну чуточку теплее, а вечера немного приятнее. Что может быть дурного в безобидном флирте?

Дом Коннора Блэккайта стоял довольно далеко от дороги, так что проезжающие по ней не могли его видеть. Алан заметил это вслух, когда они свернули с Уиллис-роуд и поехали по узкому поезду. Дом бросался в глаза только благодаря открытым воротам и параллельным рядам снежных сугробов, оставленных снегоочистителем с зимы. Клэр ехала следом за тремя машинами шерифа, которые мотало и трясло от одной колеи к другой. Блэккайту не помешало бы выровнять подъездной путь к дому!

— А какая разница, видно ли дом с дороги? — спросила Клэр и чуть не прикусила язык, когда машину тряхнуло на ухабе.

— Кто-то мог съехать с этой дороги, закопать что-нибудь на земле Блэккайта и быть уверенным, что тот его не видел.

— Ну и что же?

— Мне с самого начала показалось странным, что одежда девочки была найдена на его земле. Скажите мне, адвокат, похоронили бы вы улики на собственном участке?

Клэр отрицательно покачала головой.

— Я не стала бы этого делать. Но помню, как однажды парень, ворвавшийся в банк, чтобы ограбить его, вручил кассиру записку с предупреждением, написанную на собственной регистрационной карточке.

— У меня тоже был подобный случай. Один грабитель, чтобы уйти от погони, взял такси и дал водителю свой домашний адрес. — Алан усмехнулся и покачал головой. — Я знаю, что такое бывает. Но разве Блэккайт показался вам глупцом?

— Конечно нет.

— Мне тоже.

— А разве вы когда-нибудь встречались с ним?

— Во время поисков девочки. Мы сказали ему, что ищем пропавшего ребенка, и он сразу пришел нам на помощь. Конечно, виновный человек сделал бы то же самое… Это вовсе ничего не значит. Но у меня была возможность поговорить с ним несколько минут, и он не показался мне дураком. Или человеком, который страшно нервничает.

— Но вы ведь не думали тогда, что он подозреваемый номер один?

— Конечно. Но после нашего с вами вчерашнего разговора, я все размышлял о той ночи, пытался вспомнить, как Блэккайт вел себя тогда. Нет, он не произвел на меня впечатления преступника.

— Ах, Алан, если бы вы знали, как я хочу выяснить правду! Не удивляйтесь, но защитники редко ее знают и, как правило, не беспокоятся об этом. Защищая кого-либо, не обязательно вникать в то, что же на самом деле произошло. Моя задача состоит лишь в том, чтобы быть уверенной — подзащитный подвергается справедливому суду по закону, а решение “виновен” или “невиновен” выносит суд присяжных. Чаще всего я лишь делаю вид, будто передо мной ясная картина того, что произошло в действительности. Ни в мою задачу, ни в задачу обвинителя не входит проверка показаний подсудимого. — Клэр слегка смутилась свой откровенности и, искоса взглянув на Алана, продолжила: — Но в этом деле мне просто необходимо знать правду. Если Блэккайт невиновен, то это как раз такой случай, когда невиновность придется доказывать, чтобы исключить любые сомнения. Иначе у него действительно не останется ни одного шанса на нормальную жизнь.

— Поэтому мы должны сделать все возможное, чтобы найти настоящего преступника, так?

— Это самое главное, Алан. А вы думали, я хочу от вас чего-то еще?

Алан заерзал на сиденье. Ему показалось, что Клэр догадалась, о чем он думал совсем недавно…

— Я только не совсем уяснил, что должен делать, если обнаружу нечто… неприятное для вашего клиента.

— Нашего клиента, рейнджер, нашего! Что вы должны делать? Прежде всего, сказать мне. Я не верю, что Блэккайт натворил это, но если преступник он, тогда мне нужны факты, улики. На сей раз я хочу все знать точно.

— У вас могут быть неприятности…

— Меня это не волнует. Поймите: статус адвоката позволяет мне скрывать то, что мой клиент мне говорит. Но адвокат не имеет права скрывать улики! Я не могу препятствовать правосудию.

— Это существенно меня успокоило.

Клэр посмотрела на собеседника и улыбнулась.

— Я так и подумала. Нет, мы не будем скрывать улики, рейнджер. Только помните: все, что Блэккайт рассказывает нам, мы обязаны держать в тайне.

— Ну что ж, с этим я могу смириться.

Коннору Блэккайту принадлежал большой черный грузовик с прицепом. Он стоял в сарае, который служил и гаражом, и мастерской. Судя по всему, грузовик был единственным источником дохода хозяина.

— Кажется, здесь не слишком удобное место для проезда, — заметил Алан. — Сколько вообще больших грузов проходит через ваш городок?

— Не знаю. Но Блэккайт регулярно сотрудничал с солидной транспортной фирмой. Они все время нанимают владельцев грузовиков.

Алан нахмурился.

— Я забыл об этом. И все-таки странное он выбрал место: от дороги далеко, проезд к дому неровный, разбитый… Он ведь должен много времени проводить за рулем, чтобы зарабатывать на жизнь перевозкой грузов?

— Вы сможете сами спросить его об этом, если это важно.

— Может быть, и спрошу. Посмотрим, как там еще повернется…

Шериф сначала обыскал грузовик, но не нашел ничего существенного.

— Выглядит так, словно этот индеец вычистил все, готовясь к новой поездке, — проворчал Том. — Черт возьми, даже коврик в кабине пропылесосил!

Комнаты в доме тоже не содержали ничего интересного. Одноэтажный дом казался стерильным и совершенно безликим.

— Похоже, парень не много времени проводил здесь, — заметил Алан спокойно.

Лишь несколько предметов на кухне свидетельствовали, что дом обитаем: сполоснутая кружка для кофе и ложка в раковине, крупа и кофе в буфете, замороженные куски мяса в холодильнике. И больше ничего. Негусто. Гостиная имела необжитой вид: никаких семейных фотографий, никаких признаков характера или привычек хозяина. Клэр почувствовала, как по спине поползли мурашки, она несколько раз поднимала глаза на Алана, опасаясь заметить на его лице следы сомнения.

— Блэккайт редко бывал здесь, — шепнула она ему, словно оправдываясь, пока полицейские методически осматривали дом, заглядывая под накидки на диване, под обшивку на стульях, за портьеры.

Клэр невольно обхватила себя руками за плечи — как всегда, когда испытывала тревогу. Все это нехорошо, подумала она. Дом не должен быть таким пустым, даже если в нем живут пару дней в месяц. Неужели я оказалась полной дурой?! Неужели Блэккайт — просто искусный лжец?

— Мне это не нравится, — сказал наконец Том, глядя Клэр прямо в глаза.

Та не ответила.

Они двинулись дальше по коридору, обнаружив две спальни, в которых не было никакой мебели. Следующая комната, похоже, служила Блэккайту спальней. Посередине стояла железная кровать, которая выглядела такой старой, что ее можно было счесть реликвией. Комод был небольшой: всего четыре ящика на деревянных ножках. Полицейский стал обыскивать их на глазах Тома и Клэр. Ящики оказались полупустыми: чистая пара нижнего белья и небрежно сложенные майки.