Майдан

Решение о прекращении существования СССР для Белорусской ССР фактически было спонтанным. С украинской стороны не знали, что будет подготовлен и подписан такой документ. Участники Беловежских Соглашений собрались тогда с целью, чтобы обсудить вопросы поставок нефти и газа на Украину и Белоруссию. Но оказалось, что российская делегация приехала с наметками: если дело будет выгорать, если будет согласие со стороны Украины, то можно будет подписать Соглашение. Российской стороне требовалось согласие Украины из-за того, что «контакт С. Шушкевича и Ельцина был, а вот с Кравчуком у Ельцина сложились натянутые отношения». Однако Кравчук сам был готов подписать договор о распаде СССР. Его не пришлось в этом убеждать. Он, наоборот, радостно воскликнул по этому поводу:

– Оказывается, все можно решать оперативно, если на дороге нет «бревна», которое называется центром.

Еще одной, четвертой стороной, подписания соглашения ожидалась Казахская ССР. 8-го декабря президент Казахстана Н. Назарбаев для этого должен был прибыть в Пущу, где его ждали до самого вечера и даже откладывали подписание Соглашения. Назарбаев действительно вылетел из Казахстана, но не в Минск, а в Москву. Прямо с самолета президент Казахстана был доставлен в Кремль для разговора с Горбачевым.

Собравшиеся лидеры государств после подписания соглашения оставались в Вискулях. В Вискулях появились слухи о возможной реакции спецслужб, которые еще были в союзном подчинении. По мнению многих, если из Москвы будет хотя бы один звонок в Беларусь, даже не Горбачева, а от председателя КГБ, «то их всех арестуют» в течение нескольких минут. В Белоруссии органы власти дисциплинированы и четко выполнят команду из центра. Для того чтобы всех арестовать, достаточно тридцати омоновцев.

Ельцин забеспокоился. Подошел к Кравчуку и говорит:

– Леонид Макарович, у меня есть плохие сведения из Москвы, я срочно улетаю. Считаю, что Вы тоже должны улететь отсюда.

Но союзный центр на силовые действия не пошел. Михаил Горбачев продолжал играть роль президента страны, которую только что упразднили. Позже он вызвал беловежских переговорщиков на заседание государственного Совета. Кравчук и Шушкевич лететь в Москву отказались. Все привыкали к новой аббревиатуре – СНГ.

А пока президент Украины Л. Кравчук вместе с премьер-министром Украины В. Фокиным на сообщения Ельцина о плохих слухах в Москве отправились в аэропорт и улетели в Киев.

На подлете к Борисполю Кравчук сидел у окна и внимательно смотрел вниз на землю. Фокин придвинулся к нему и спросил:

– Радуетесь цветущим нашим краем.

Кравчук, не отрывая взгляда от окна, ответил:

– Не нашего, а моего… Завтра прошу ко мне со справкой, что останется Украине от «барского стола».

II

В это же время, 9-го декабря 1991-го года, в Медвине, большом селе на Киевщине, Богуславского района, произошло свое событие…

Зимний месяц, рассвет начинается поздно, но Мария Петренко проснулась давно, нежась в постели. Вставать пора, но не хочется. В животе задрыгал ножками ребеночек, она беременная, уже на девятом месяце.

Однако ее муж, ездовой двуколки, работавший на скотнике, погиб. На дороге в соседнее село Щербашенцы на Гудеревой горе, когда он вез большую копну сена, из рядом проходящего провалья выскочил дикий кабан и испугал коней. Кони с телегой и сеном рванули вперед. Григорий, муж Марии, не смог их удержать и они все вместе свалились в провалье. Телега перевернулась. Григорий, который сидел на верху телеги, оказался под ней. Но кони не остановились, а продолжали бежать по широкому провалью, волоча за собой телегу, а под ней Григория.

Только вечером односельчане обнаружили Григория в провалье мертвого.

Мужа Мария похоронила, а вот его носившего в себе ребенка решила сохранить. Соседи советовали сделать аборт.

– В чем виновато дите?.. – отвечала Мария советчикам.

– Ты имеешь рожденных двоих детей, зачем рожать нищету? Как ты одна с ними справишься?

Мария отмалчивалась, она имела дочь Настю – 10 лет, сына Василия – 8 лет. Действительно, как она будет жить? В постели вспомнила о покойном муже. Вздохнула. В животе снова задрыгал ножками ребенок. «Будет, нужно подниматься и будить детей. Им ведь идти в школу».

Вспомнила, что она вчера звеньевому обещала вместе с соседями пойти на работу, к сечкарне (устройству, измельчающему солому). Она отказывалась, все-таки срок ее беременности большой. Но звеньевой так просил выйти на работу, только на один день, подменить Степаниду, соседку, которой нужно было поехать в район, город Богуслав. Звеньевой обещал Марии нетрудную работу, отодвигать измельченную солому. Сползая с кровати, Мария произнесла:

– Настя, Вася, подымайтесь, вам в школу… Пока я буду кормить козочку и порося, вы кушайте.

Дети еще не успели позавтракать, как с улицы послышался женский крик:

– Мария, выходи! Ехать пора!

– Мама, тебя зовут, – спокойно произнесла дочь.

– Да, слы… Сбегай, Вася, скажи, что иду.

Вася побежал на улицу.

Мария собрала узел с продуктами, чтобы в обед в поле перекусить, дала указания дочери, чтобы она с братом шла в школу, привела брата со школы, в обед кормила козочку и поросенка, а сама ушла на улицу к людям.

Возле огорода стоял трактор «Беларусь» с прицепленной к нему тележкой. В тележке сидело несколько женщин и о чем-то спорили. Увидев подходившую Марию, одна из женщин начала громко выражаться.

– Мария, сколько тебя ждать? Ехать пора!

Затем эта же женщина крикнула трактористу:

– Петро, давай табуретку, чтобы Мария смогла залезть в тележку.

Когда Мария забралась в тележку, одна из женщин, видя, как той трудно это делать из-за беременности, спросила:

– Мария, когда рожать?

– Еще нескоро, – уверенно ответила Мария.

– Поехали, – прокричал тракторист.

Работа у скирды по измельчению соломы у людей спорилась. Одни женщины подносили солому к сечкарне, другие отодвигали от сечкарни уже измельченную солому (сечку), третьи загружали сечку в телегу скотного двора. Кстати, эту измельченную солому на ферме мешали с мукой и кормили ею зимой коров.

Мария Петровна еще с одной женщиной находилась на участке измельченной соломы. Женщины между собой не разговаривали, так как их голос все одно заглушал трактор, который через ремни крутил сечкарню. Вдруг Мария заойкала, и присела на кучу измельченной соломы.

– Бабы, рожаю…

К ней подбежала напарница, попыталась ее приподнять.

– Давай подымайся, идем в бытовку, ты устала.

– Нет, нет, рожаю.

– Ганна, пойди сюды, помоги отвести ее в бытовку, – позвала напарница Марии еще одну женщину.

Бытовка была привязана в поле к скирде соломы для обогрева работавших еще неделю назад, она не отапливалась, а защищала только от ветра.

Женщины завели Марию в бытовку, не зная, что дальше делать.

– Рожаю…, – Мария легла на лавку.

– Ладно, не кричи, раздевайся, – посоветовала ей старшая из женщин.

Женщины помогли снять с Марии фуфайку, стянули юбку, которую тут же подстелили под нижнюю часть тела.

– Рожаю! – еще громче закричала Мария и родила.

Роды приняла старшая из женщин.

– Во что завернуть его? – вслух произнесла женщина принимающей роды.

Женщина помоложе молча быстро разделась. Сняла с себя нательную рубаху и передала ее другой женщине.

– Возьми, заверни в рубаху. Потом, Мария, не забудь вернуть.

На улице в это время работа была приостановлена. Все собрались возле бытовки. Иногда кое-кто из зевак стучал в дверь, и с улицы кричал:

– Ну что там? Кого родила?

Завернув ребенка в рубаху, старшая женщина разрешила младшей сообщить народу. Та открыла дверь и сообщила:

– Родила Мария Николая! То есть мальчика.

От старшей женщины послышалось:

– В больницу надо. Роженица не приходит в себя.

Благо, скирда располагалась вблизи от дороги. Тракторист, единственный среди работающих мужчина, увидел едущего по дороге «Жигуленка».