Страница 21 из 42
В Диме остались лишь звериные инстинкты: рвать врага, грызть кости, бежать прочь как можно быстрее, спасаться.
Он поднялся было на четвереньки, пытаясь встать, но тут что-то оглушительно треснуло, Дима ощутил боль, будто по спине хлестко ударил ремень, и рухнул обратно на зассаный грязный асфальт, потому что обе руки у него сразу отнялись. В крови было столько адреналина, что его трясло, пальцы разжались, и нож откатился немного в сторону.
За спиной его кто-то орал, но Дима не понимал слов. Боль в спине жгла нещадно, он снова хотел встать, но тут что-то мягкое задело его плечо, он внезапно очнулся и стал все понимать.
Рычал Лис, да так рычал, как рычит пес, уже вцепившийся мертвой хваткой во врага. Закоулок полнился стонами, матом, скрипом и скрежетом. Понимая, что Лис один не справиться с двумя людьми, Дима вскочил на ноги, ощущая внезапный прилив сил и спокойствия. Кажется, он знал, что делать. Он не видел в темноте противников, но каким-то внутренним чутьем знал, что вот в нескольких шагах от него лежит Вася с пробитой ногой и пытается вытащить из плечевой кобуры свой пистолет. А чуть дальше катаются по асфальту, пытаясь побороть друг-друга, Лис и второй нападавший.
Дима шагнул вперед, подобрал нож, который безошибочно нашел в темноте, и опустил на голову Васи деревянную рукоять. Равнодушно выслушал звук глухого удара и наблюдал, как осело бесформенной черной кучей тело врага, потом, подойдя ко второму противнику, оттолкнул в сторону выпавший из прокушенной дважды за этот день руки пистолет. Взяв за шкирку пса, он отдал жесткий приказ:
— Фу!
И Лис послушно разжал челюсти. Дима отступил, заставив пса попятится и с нажимом приказал:
— Сядь.
Лис послушно сел.
— Как тебя звать? — спросил Дима в момент, когда поток ругательств, изливающийся из груди неожиданно протрезвевшего быстро парня, на минуту иссяк.
— Пошел на*! — выпалил парень.
— Лис, ты не против закусить яйцами? — с интересом спросил Дима, нависнув над парнем. Самому Диме голос его показался каким-то нечеловеческим и пугающим.
Лис вряд ли понял, что ему на самом деле предлагал хозяин, но на вопрос «хочешь» всегда голодный пес привык отвечать радостным взрыком, что он и сделал, подняв на Диму преданные глаза.
— И так, — выдержав паузу, все тем же ледяным тоном снова спросил Дима, — как тебя звать?
— Ты это, держи своего пса, ладно, — внезапно перейдя на миролюбивый тон, сказал парень. — Я — Рук, меня все здесь так называют.
— То-то же, Рук, — усмехнулся Дима. — Еще хочешь у меня попытаться что-то отобрать?
— Н-нееет, — запнувшись, сказал Рук, пряча глаза от взгляда Димы. Что бы это могло значить?
— Может, ты еще раз хочешь в меня выстрелить?
— Я стрелял в упор, — внезапно выпалил Рук. — Как ты можешь быть еще жив?!
— А я не человек, меня пули не берут, — внезапно, не зная, зачем врет, сказал Дима. — Но тебя это не коим образом не должно волновать. Лучше подумай о том, что я сейчас сделаю с тобой. У меня ведь пес голоден, но целиком тебя ему не проглотить… так что придется тебе кое-что отрезать.
Пожалуй, Дима напугал сам себя, так он размеренно и спокойно все это сказал, раньше он и помыслить не мог, что способен проявить подобную жестокость.
Рук молчал. Вряд ли у него было что возразить. Может, он тянул время в надежде, что его приятель Вася очнется и утихомирит оборзевшего подростка, а, может, просто не знал, что делать. Не дождавшись ответа, Дима шагнул вперед. Он не собирался выполнять свою угрозу, но что-то заставило его приблизиться к Руку, а тот внезапно пополз к нему, причитая:
— Не делай этого, пацан, пожалуйста! Я не хотел ничего дурного, я просто хотел нож, ну прости меня, дурака! Я же не знал, что он тебе самому нужен. Не надо!
Дима замер на месте, потрясенный произведенным эффектом. Потом развернулся, приказал Лису идти рядом и быстро зашагал прочь.
* * *
Наступил момент расплаты за беспечность. Это случилось ранним утром, когда Нунси только пришел на работу. Он как всегда отпер магазин, придирчиво осмотрел каждый угол на предмет наличия грязи на полу, потом провел пальцами по подоконнику, и заорал, что Дима стал из рук вон плохо работать, что вот уже третий день стекла витрины не мыты, а на полу в углу валяется, сброшенный умирающим фикусом, желтый лист, который надо было убрать еще с вечера. Впрочем, у Нунси настроение было не таким уж и плохим, и он не стал лишать работника завтрака, поставив перед ним трехлитровую банку с мутным жидким пойлом. На этот раз одну на двоих. Дима торопливо разложил еду по мискам и выдал Лису большую порцию. Руки его тряслись от мучившей паренька боли и озноба.
Где ты испоганил одежду. Застранец! — внезапно заорал Нунси, увидев спину Димы. — Где ты шлялся, как вышел?!
— А я тебе скажу, где он шлялся, — вальяжно вваливаясь в магазин, заявил Пасюк…
…Бармен в общем не думал, когда совершал этот поступок. Словно разум у него помутился усталостью прошедшей ночи и досадливыми рассказами, наполнившими бар. Всю ночь только и говорили о том, как Вася и Сырец Рук решили обвести простака вокруг пальца и проучить, отобрав нож. Когда мальчишка вбежал в Белое Озеро, все поняли, что два вора перегнули палку; когда парень сказал, что его будут убивать, все предпочли не поверить или опустить глаза.
Потом был выстрел и все, кто предпочел не поверить, пристыжено уткнулись в свои полупустые бокалы и рюмки. Никто в общем-то не почувствовал себя виноватым, но все понимали, что с легкостью могли помешать бессмысленному убийству. С другой стороны парень сам виноват, велика беда — нож отдать, надо же понимать, что жизнь, она дороже. Да за жизнь этих ножей еще накупишься, а теперь то чего?
И тут в Белое Озеро, постанывая и поддерживая друг-друга, вошли Вася и Сырец. Вася едва шел, его шатало из стороны в сторону, волосы на голове слиплись, щека покрылась черной коростой, а от его ноги на полу бара оставались кровавые отпечатки. Сырец выглядел получше, на нем почти не было видно крови, но он держался за бок и морщился при каждом шаге.
— Что случилось, ребята?! — ахнул кто-то.
— Пасюк, музыку глуши!
— Да выруби музон.
— Садись, садись сюда, Васька, на вот, выпей покрепче. Бармен, тащи бинт и водку, а лучше спирт, которым ты приторговываешь!
— Нет спирта…
— Тащи, тащи, не будь крысой…
— Сырой, давай, не трави душу, что стряслось?!
И поведал Сырец, выпивая из щедрых рук, что встретил он настоящего нелюдя. Что у него глаза светятся в темноте и голос подобен грому, что стреляй в него в упор — не стреляй, ему все равно; что бегает за ним зверь лютый, челюсти которого режут словно бритвы, а слюна отравлена.
— Кончай заливать, — неуверенно сказал кто-то, — вон у тебя на руке укусы, ты что, умер что ли?!
— А меня яд с детства не брал, все гадюки мои, — зло оскалился Сырец и плесканул водки на кровавые укусы. — Ты что хочешь, Кеша, думай, только я вот из этого самого пистолета в него выстрелил, а он вскочил и ему хоть бы хны. И говорит и действует, будто боец многоопытный, а с виду ведь безобидный! Точно вам говорю, оборотень он, потому и с собакой якшается!..
— Врешь, — усмехнулся Пасюк, — спьяну и испугу показалось. До чего дошел, с пацаном не справился!
— Ага, — внезапно прохрипел Вася, — он, словно призрак. Так быстр, что и движения не заметно. Правду Сырой говорит, не может необученный и неумелый пацан Нунси так драться. Этот натаскан как спецназ или он урод какой.
— Не человек он, точно вам говорю! — Сырец залпом опустошил стакан водки. — Чего не веришь Пасюк, так сам на пацана посмотри. А нам ща доктора зови, не видишь, помирают твои клиенты…
Разговоров хватило на всю ночь и так это все осточертело бармену, что он решил раз и навсегда покончить с визитами настырного парня к себе в бар. Вполне имел право, тем более что он знал хозяина паренька, которого уже вовсю звали Нелюдем.