Страница 14 из 18
Люба зажала рот ладошкой и отшатнулась. Нельзя, чтобы ее увидели! Она прыгнула влево, к входу в магазинчик, убедилась в том, что из парикмахерской ее больше не видно, и успокоилась. Кажется, все было в порядке.
– Папа, смотри, – прошептал Женя. – Вон она, Баба-яга.
Люба взглянула на младшего брата, медленно отступила от двери на один шажок и поняла, что Женя показывает вовсе не на ужасную старуху в углу, а на ее соседку, ту самую бабушку, которая Любе показалась очень хорошей.
– Это Баба-яга? – услышала она голос отца. – Женя, ты уверен? Может, вон та, в углу?
Женя замотал головой.
– Нет! – заявил он и тут же отскочил в сторону, испуганный своим громким возгласом. – Нет, папа! Эта!
– Ладно. – Вася поднял руки, удивленный горячностью сына. – Тебе виднее, конечно. А теперь…
Он огляделся. Народу на улице хватало. Утро субботы, отличная погода – понятное дело. Хорошо, что Вася по пути к парикмахерской успел придумать, как быть в этом случае.
От парикмахерской к тротуару вела короткая дорожка, вдоль которой стоял информационный стенд. Вася ссадил сына с плеч, встал у левого, дальнего от дома края, едва не прижимаясь носом к стеклу, и вынул руки из карманов.
«Минимум жестов! – сказал он себе. Размахивать руками как ветряная мельница, да еще и читать заклинания завывающим голосом – устаревшая техника. Мы, колдуны двадцать первого века, ведем себя гораздо приличнее».
Вася прокрутил в голове заклинание, придуманное заранее, представил, какими жестами сопроводит его, и посмотрел на Женю. Сын стоял слева и не сводил с него глаз. Впрочем, про игру в прятки он все-таки не забыл, встал так, чтобы между окном и ним оказался папа, которого было отлично видно из парикмахерской. Васе отчего-то на миг стало неуютно.
«Будет тут уютно, – заявил он сам себе. – Если надо дурака валять при всем честном народе».
Вася громко хрустнул пальцами и замер, глядя на сына. Тот враз побледнел, зажмурился, сжал кулачки и засунул их в карманы как можно глубже.
Таким Женю он еще не видел. Вася полностью повернулся к нему и открыл рот.
«Просто сделай это, – сказал голос в голове, здорово похожий на его собственный. – Пора уже».
Вася огляделся по сторонам, снова посмотрел на сына. Тот так и стоял зажмурившись.
«Он же не увидит, как я тут пальцами буду шевелить, колдуна изображая, и вряд ли много услышит из-за городского шума. Значит, все пройдет впустую. Ведь весь спектакль затеян ради него», – подумал отец, присел на корточки и с удовольствием отметил, что теперь со стороны это выглядит нормально.
У мальчика какие-то огорчения, а добрый папа пытается его утешить.
Вася глянул через плечо. В парикмахерской вроде все было как обычно. Клиенты сидели перед зеркалами, мастера приводили их головы в порядок. Никому не было никакого дела до Васи и его детей.
– Папа, прогони Бабу-ягу, – тихо сказала Люба, стоявшая за спиной у брата – А то нам с Женей страшно.
– Конечно, егоза. Вот прямо сейчас и прогоню, чтобы ни следа от нее не осталось.
Он увидел, как Женины глаза чуть приоткрылись, и обрадовался. Похоже, действует!
Чародей еще раз прогнал в голове заклинание, соединил кончики пальцев и начал произносить его, стараясь помнить про жесты. Вася тут же обнаружил, что говорить вслух несуществующие и просто длинные слова куда труднее, чем мысленно. Ему пришлось замедлиться, чтобы ненароком не сбиться.
На парикмахерскую Вася больше не оборачивался. Во-первых, не хотел отвлекаться, а во-вторых, куда важнее для него было следить за сыном. С каждым новым словом заклинания тот все больше успокаивался. Глаза из зажмуренных стали просто закрытыми, между веками появились узенькие щелки и начали понемногу расширяться. Женя перестал плотно сжимать губы… но кулаки по-прежнему оставались в карманах.
– …энергоколлапс! – закончил Вася и посмотрел сыну в глаза. – Вот и все, Женька! Не будет теперь Бабы-яги.
– Правда?
– Правда.
Женя осторожно высунулся из-за Васи и увидел только двух парикмахерш, которые работали справа и слева у самого окна. Никакой Бабы-яги рядом с ними не было.
– Уже?..
Вася мужественно поборол соблазн ответить «да», покачал головой и сказал:
– Женька, пока нет. Нельзя, чтобы другие видели, как Бабы-яги не станет. Люди могут испугаться.
– Почему? Это же хорошо.
– Хорошо-то хорошо, да страшно. – Заготовки закончились, и Васе пришлось сочинять на ходу, отчаянно надеясь на то, что кривая вывезет куда надо. – Понимаешь, Женька, Баба-яга эту тетю, которая в парикмахерской работает, как пальто на себя надела.
Женины глаза стали совсем круглыми, да и Люба подалась вперед.
– Да-да, как пальто. Она к ней в голову залезла и стала тетей командовать. – Тут Васю осенило. – Женька, помнишь машинку, которую тебе тетя Юля подарила? Ту, с пультом управления?
– Да.
– Вот Баба-яга этой парикмахершей как машинкой управляет. Сидит у нее в голове и говорит, что делать. А заклинание Бабу-ягу выгонит. Но она же не захочет просто так уходить, верно? – Женя, чуть помедлив, кивнул. – Она начнет упираться, поэтому тетя будет кричать. Больно ей станет, понимаешь? Вот заклинание и подождет, пока парикмахерша с Бабой-ягой в голове не придет домой или еще куда, чтобы ее никто не видел. – Он полагал, что сказка закончена, но Женя молча смотрел на отца и не спешил радоваться.
Только через несколько секунд Вася понял, чего от него ждет сын, и продолжил: – Баба-яга снова окажется в своей избушке на курьих ножках, а на двери появится большой-пребольшой замок. Она никогда не сможет выйти оттуда, сынок.
– А тетя-парикмахерша?
– А тетя-парикмахерша будет жить долго и счастливо, станет сама решать, что ей делать.
Женя заулыбался и кинулся отцу на шею.
– Спасибо, папа! – прошептал он, уткнулся носом ему в шею и затих.
– Ну что, сын, Бабу-ягу заколдовали, пора и в парк идти? – Вася чуть отстранился от Жени и посмотрел ему в лицо. – А то еще, чего доброго, мама придет вперед нас и станет спрашивать, где пропали. Мы же ей не скажем про ведьму, да? Это будет наш секрет?
Получив молчаливое согласие сына, Вася подхватил его и посадил на плечи. Он услышал восторженный вскрик Жени и махнул рукой Любе. Мол, пойдем уже, нечего здесь стоять. Ему и правда очень хотелось побыстрее уйти от парикмахерской. Его не покидало ощущение, что он слишком вошел в роль и размахивал руками куда сильнее, чем надо было бы. Того и гляди кто-нибудь мог спросить, все ли в порядке. Те же парикмахерши, например. У них обзор был отличный.
Остаток дня семья провела в парке Горького и вернулась из него в прекрасном настроении уже вечером. Порог квартиры Вася и Алла перешагнули друг за другом. Люба прижималась к маминому боку, Женя снова сидел на папиных плечах. В прихожей они едва не рухнули друг на друга, что вызвало новый взрыв хохота. Смеялись они всю субботу много и с удовольствием, которому не мешали даже ноющие от этого животы.
Но в темной квартире смех прозвучал как-то странно. Мрак словно съел всю его звонкость и силу, отрыгнул обратно глухие, безжизненные звуки. Вася с Аллой недоуменно переглянулись. Что не так?
– Мама! – позвал сын.
Елизавету Петровну им долго искать не пришлось. Они нашли бабушку в ее комнате и тут же встали на пороге стеной, чтобы дети не заглянули внутрь.
– Мультики… – абсолютно спокойно сказал Вася, не глядя на Женю с Любой, подошедших к ним. – Идите посмотрите. Бабушка отдыхает.
Те послушались, хоть и без особой охоты. Дети, то и дело оглядываясь, пошли к своей комнате.
Дождавшись, когда оттуда донесутся звуки заставки мультсериала, Вася взглянул на жену. Затем все с тем же спокойствием на лице он повернулся к комнате матери, нащупал на стене выключатель и нажал на клавишу.
Яркий свет, любимый Елизаветой Петровной, залил комнату. Васина мать, совершенно нагая, сидела на полу на коленях, спиной привалившись к кровати, уронив голову на грудь.