Страница 20 из 47
Так они шли, пока лес не расступился пред ними и они не увидели большую равнину. Русло реки здесь, как и в Средней Марке, становилось широким, появились островки с растущими на них осинами и с каменистыми берегами, окаймлёнными ивами или ольхой.
Но сама равнина довольно сильно отличалась от Средней Марки. На юге окружавший её лес поднимался на низкие холмы, за которыми, где-то вдалеке, виднелась ещё одна гряда голубых холмов. Безлесные низинные пастбища, где паслись зубры, населял малочисленный и слабый народ – охотники да пастухи, что возделывали лишь крохотные участки близ своих жилищ. Этот народ был родственным людям Марки и находился с ними в союзе, хотя, как сказывают древние предания, и прибыл в этот край позже. Существует также легенда о том, что в стародавние времена на этих холмах жил ещё один народ, не родственный готам, который постоянно враждовал с людьми Марки. И вот однажды большое войско спустилось с холмов, а затем, соединившись с родственными им по крови племенами, проложило путь через дикий лес и напало на Верхнюю Марку. Тогда произошла кровопролитная битва, длившаяся три дня. В первый день чужаки теснили людей Марки, которых было мало, ведь в сражении участвовали только жители Верхней Марки. И были сожжены дома, убиты старики и захвачены в плен многие женщины и дети. Но мужчины Верхней Марки, выжившие в сражении, взяли с собой то, что уцелело, и нашли убежище на острове посреди Реки Бранибора. Там они, как смогли за ночь, поставили частокол, ожидая помощи со стороны родов Средней и Нижней Марки, которым послали Стрелу Войны, как только сами получили вести о нападении чужаков.
И вот на рассвете в жертву были принесены двенадцать вождей чужаков, взятых в плен, а с ними и девушка одного из родов Верхней Марки, дочь предводителя, которая должна была привести этот могучий отряд к дому богов и добровольно согласилась на это.
После жертвоприношений ждали осады, но тем же утром, когда битва только началась, подошла помощь из Средней Марки. Новые отряды столь свирепо набросились на чужаков, что те подались назад, и в этот момент воины Верхней Марки стремительно атаковали через брод. Они сражались так, что вода покраснела от их крови и крови их врагов. Чужаки под натиском людей Марки начали отступать по всей равнине. Когда же они подошли к холмам, где остались полусожжённые жилища, на их фланге оказался лес, и чужаки опять остановились. Битва разгорелась с новой силой. Врагов было очень много, и среди них множество лучников. Тогда пал предводитель воинов Марки, дочь которого принесли в жертву ради победы. Его имя было Агни, и холмы, у которых он погиб, с тех пор носят название Агниских холмов. В тот день сражались по всей равнине. Многие из чужаков и из жителей Марки погибли, и хотя последние одерживали верх, всё же к тому времени, когда солнце стало клониться к закату, в Верхней Марке ещё оставались воины чужого народа, укрывшиеся в вагенбурге. Их было мало, они устали за время сражения, но всё же это было войско. Да, из числа воинов Марки в тот день пали многие, но ещё больше было раненых, поскольку чужаки оказались хорошими лучниками.
На следующее утро, как говорится в предании, пришли свежие силы из Нижней Марки. И вновь началась битва, теперь на южных границах Верхней Марки, где чужаки построили вагенбург. Но на этот раз она длилась недолго. Воины Марки сражались неистово: они штормом обрушились на вагенбург, убивая всех на своём пути. И столь много чужаков пало в тот день, что выжившие, как гласит предание, никогда больше не осмелились выступить против людей Марки.
Тем временем войско народа Марки всё продвигалось, направляясь вдоль обоих берегов реки в Верхнюю Марку. На западном берегу, где шли Вольфинги, дорога вела к низкому пологому холму, и когда воины оказались на его вершине, пред ними открылась вся равнина Верхней Марки. Поселения родов окружал дикий лес, за которым виднелись голубые холмы, где пастухи пасли свои стада, а ещё дальше, намного дальше, на самом горизонте, словно белое облачко, лежали снежные вершины больших гор. Взглянув на равнину, воины увидели, что вокруг жилищ, открывшихся их взору, земля пестрела от одежды собравшихся там людей и знамён с родовыми знаками. Пред воинами предстали те места, что были названы в честь битвы из древнего предания.
Река, что текла по левую руку от них, здесь расширялась, и среди мелководья с журчавшей водой чаще встречались песчаные островки, один из которых был намного крупнее остальных. Посреди него возвышался низкий холм, покрытый лишь травой – ни кусты, ни деревья на нём не росли. Это был тот самый остров, где люди Верхней Марки укрылись после первого дня Великой Битвы. Теперь он назывался Островом Божеств.
Мимо острова вёл надёжный брод, который из года в год совсем не менялся, и все люди Марки знали его. Назывался он Бродом Битвы. По нему-то теперь – с криками и смехом, с трубным звуком рогов и мычанием скота – и переправились через реку отряды, шедшие по восточному берегу. Переправились все: пехотинцы и всадники, свободные и невольники, телеги и знамёна. Теперь и эту часть равнины наводнили люди Марки.
Когда переправа подошла к концу, войско не остановилось, но, соблюдая походный порядок, каждый Дом под своим знаменем, все направились по петлявшей дороге к первому жилищу, стоявшему на западном берегу реки. Неподалёку от него, на юго-западе, находилось место тинга Верхней Марки. Когда война угрожала с юга, весь народ собирался здесь, так же, как собирался на тинге Нижней Марки, когда война угрожала с севера. Отряды, шедшие ранее по западному берегу, ждали на вершине холма всё то время, пока остальные переправлялись с противоположного берега. И только когда переправа окончилась, они двинулись к тингу.
Вольфинги с их спутниками поднялись к самому северному жилищу Верхней Марки. Там жили Дейлинги, на чьем знамени было изображено восходящее солнце. Надо сказать, что в этих местах чаще, чем в Средней Марке, встречались холмы и овраги, и бражный зал Дейлингов, а был это весьма большой дом, стоял на холме, склоны которого, все, кроме одного (что был словно мост), отвесно уходили вниз. Это было сделано специально, чтобы зал проще было оборонять от врагов.
Сейчас вокруг этого бражного зала собрались все Дейлинги, кто оставался дома. Они приветствовали проходивших мимо воинов радостными криками. А недалеко от обрыва на скамье сидел, пристально разглядывая прибывавшие отряды, один древний старец. Увидев приближавшееся знамя Вольфингов, он встал было, чтобы хорошенько рассмотреть его, но сразу же грустно покачал головой и вновь опустился на скамью, закрыв лицо руками. Когда остальные увидели это, они замерли и затихли от пронзившего их страха – старец считался провидцем.
Те трое спутников, о беседе которых уже сказывалось, как раз проезжали мимо бражного зала Дейлингов и заметили движение старца. А ехали они вместе, как и день назад. Тот воин, что был из рода Бимингов, взял коня Волчьей Головы за узду и произнёс:
«Послушай, сосед, если и правда, что твоя Вала* ничего не видела, то этот старец явно что-то видел, и сдаётся мне, это было похоже на видение мальчугана. Многие матери лишатся своих сыновей из-за того, что те падут от рук чужаков».
Но Волчья Голова только молча убрал руку Биминга с повода, и лицо его покраснело, словно от гнева. Элькинг же воскликнул:
«Пусть будет, как будет, Тоти! Тот, кто останется в живых, расскажет всё, как было, провидцам, и они станут ещё мудрее, чем сегодня».
При этих словах Тоти засмеялся, как смеётся тот, кого не очень-то заботят грядущие дни. А Волчья Голова заговорил, и слова его сложились в песню: